Юлия Колесникова - Разрешаю себя ненавидеть (СИ)

Чем ближе подходили мои друзья, тем более задумчивыми они ставали. Точнее угрюмым становился Лендон. А Вокс, во-первых, очаровала внешность Ирвинга, а во-вторых, ее явно заинтересовала немая сцена между Рашель и ним, и то, как я провисаю на его руке, в отчаянной попытке вырваться.

Аккуратные брови Вокс взлетели над голубыми глазами, а губы невольно растянулись в улыбке, смотря на Ирвинга. Брови же Лендона лежали на самих глазах, те же в свою очередь хмуро разглядывали руку Ирвинга, и оценивали мою попытку подойти к ним. На миг мне показалось, что это картинка из старого немого кино, и у меня здесь какая-то странная незавидная роль, трагическая и в то же время очень смешная.

Моя очередная попытка и убедительный взгляд, наконец сыграли свою роль, когда я потянулась к подруге.

— Вокс, как я рада тебя видеть, — хватка ослабла, и я смогла обнять подругу. А затем и Лендона, хотя сегодня его дружеские объятья показались мне крепче, чем раньше. Ну вот, моя жизнь изменилась, и люди вокруг внезапно тоже. Даже Рашель не вела себя сегодня, так как всегда. Она недолюбливала Вокс, та ее, и когда эти двое встречались, часто происходили ссоры. Сегодня они почти мирно обменялись кивками. Видимо Ирвинг ненадолго сплотил их ради интереса. Да, сытые собаки не будут драться ради гнилой кости, так мне постоянно твердил дед.

После объятий Лендона я почти поверила, что сплю, и сон напоминает немую картину. Все было не так как всегда. И тяжелые руки друга, и странные взгляды которыми обменивались все четверо, кроме меня, и даже теплый воздух, который словно пропитывался электричеством. Я не могла понять, то ли я задыхаюсь от него, то ли от электричества, что кружило вокруг.

Отступив от напряженного Лендона, я вспомнила, что нужно их представить. Хотя никто не знал, как я не хотела этого делать. Мне просто ужасно не хотелось, чтобы имя Ирвинга ассоциировали с моим. Но этого в любом случае не избежать.

— Вокс, Лендон, познакомьтесь, это Ирвинг… он и его сестра будут теперь жить с нами. Мой папа, крестный Ирвинга… ну я вроде бы вам уже рассказывала… — я замялась, не зная, чтобы такого добавить, чтобы это не обидело память Ирвинга о родителях. Как бы я не была на него зла, все же считала, что они тема неприкосновенная, и чужие люди не должны их обсуждать, как книги. Вокс улыбнулась той своей приятной улыбкой, за которую я ее любила. Но меня огорчил Лендон, потому что он лишь кивнул Ирвингу, но руки не подал. Ирвинг ответил тем же, и чтобы позлить меня, снова сцапал за руку. Я чувствовала себя прикованной к нему и Рашель, словно он втягивал меня в их грязную игру. Мне этого не хотелось. Он злил меня до бешенства. И этот его туманный взгляд, которым он перекочевывал с меня на Лендона, а оттуда на Рашель, все делал вокруг не правильным. Я начинала чувствовать смертельную тоску и усталость от всего этого. Что-то происходило вокруг меня, но я этого не замечала и не могла определить в конкретную категорию, упуская суть.

— Приятно познакомиться, — сказала Вокс, и я была горда за нее, что она не распускает хвост перед ним, как Рашель. — Решили пройтись по городу? — вот блин, вторая часть прозвучала уже более по-щенячи, и все же терпимо.

— Да. Девочки решили устроить мне экскурсию. Я попросил бы Флекс одну сделать это, но она терпеть меня не может. Взял в подкрепление Рашель.

Улыбка Ирвинга могла растопить сердце любой самой добропорядочной закостенелой старой девы. Вокс и Рашель таяли даже без намека на сопротивление. Предательницы!

— Не может быть! — повеселел Лендон. — Она слишком добрая, даже и не знаю, как нужно довести ее, чтобы разозлить.

Блин, какого черта Лендона это так радует. Мог бы понять, что мне плохо из-за этих постоянных ссор. Хотя то, как на него при этом посмотрел Ирвинг, не могло не радовать. Я и до этого поняла, что парням не стать друзьями, но теперь они явно не собирались общаться вежливо.

— Видимо я понял как, — раздувая ноздри, пробормотал Ирвинг. Хвала небесам, что я встретила Вокс и ее брата, теперь мне не придется страдать в одиночестве. Я могу еще и Вокс оставить с Ирвингом и Рашель, а идти с Лендоном, только бы оковы упали с моей руки. Я выразительно посмотрел на Ирвинга, но он тоже смотрел на меня, словно хотел понять, о чем я думаю. И вот, секунда прошла, моя рука стала свободной, а опустевшее место с радостью заняла Вокс, когда Ирвинг протянул ей руку. Наконец-то! Я пошла рядом с Лендоном. Он приветливо улыбнулся, словно был со мной полностью солидарен в том, что я думала в данный момент об Ирвинге. Интересно, Лендону тоже понравилось как на фоне всего нашего города, и его великолепий интересно выглядят зеленые глаза Ирвинга? Это было бы очень странно. Это даже для меня оказалось странным, заметить подобное.

— Так куда идем? — спросил нарочито громко Ирвинг, видимо, чтобы слышала я. И когда я содрогнулась от неприязни, Лендон решил, что я замерзла.

— Давай дам тебе свою рубашку? — заботливо предложил он, и немного смутившись от поспешности, с какой он начал стягивать рубашку, я поспешила его заверить:

— Нет, все хорошо, сегодня наоборот душно.

И Лендон поправил рубашку на себе, пряча глаза, и слега побагровев. Я не была слепой, я знала, почему Лендон так себя ведет, но я не могла увидеть в нем, кого-то большего, чем друг. Хорошо, что Вокс прощала мне страдания брата, понимая меня. Я лишь не могла понять, на что он надеялся так давно. Однажды я ему объяснила свои причины, и мне не хотелось делать этого вновь. Я не была слишком уж красивой, и Лендон, как достаточно привлекательный парень мог давно себе найти кого-то другого, посговорчивей. Но приехав с каникул, и увидев Ирвинга, он снова стал проявлять активность. Было ли это причиной первого или второго, я не знала. Зато точно могла его заверить, что Ирвинг явно не был тем, из-за кого, я не встречаюсь с ним. Ирвинг мог быть лишь причиной моей злости, но явно не романтических мечтаний.

— Как ты? — тихо прошептал Лендон, склоняясь ко мне, чтобы не слышали другие отстающие от нас на каких-то два шага. Я сначала не смотрела на него, подумав о том, что хочу сказать, но все же подняла глаза. Они были у него такие яркие и ясные, и мне нравилась его забота, но, к сожалению, они были слишком наполнены, для простой дружеской заботы. Ну, зачем ты так поступаешь, подумала я, мне сейчас и так плохо?! И все же я не могла сказать этого Лендону, тем самым обидев его. А я его все равно обижала.

— Так плохо еще не бывало, — созналась я. — Ирвинг это гвоздь, сам понимаешь где. У нас холодная война.

— Действительно? — оживился Лендон, и я потупилась. Как легко было читать его лицо и эту радость. Намного легче, чем иногда понять Ирвинга. Вот почему мне было так тяжело общаться с Ирвингом и воспринимать его — меня всегда уважали и любили со мной общаться, как с девушкой или другом, но мной никогда раньше не пренебрегали. Зато теперь я в полной мере ощутила, что это такое.