Atlanta - Forbidden Sweetness (СИ)

– Бред несет, – не показываю своего замешательства, покидая комнату. Теа мило улыбается, стараясь не смотреть на змею, прощается со жрицей, послушно идет за мной.

– Это было… странно, – делится впечатлением, когда мы спустя пару часов устраиваемся в кафе и сидим в ожидании заказа.

– Обычное шарлатанство, – не соглашаюсь я с ее мягкой оценкой. – И судя по твоему взгляду, ты уже загорелась идеей нарисовать эту старуху.

– Ты мысли читать умеешь, что ли? – лукаво улыбается Теа, убирая руки со стола, чтобы подошедшему официанту было удобней расставлять тарелки. – Это что?

Перевожу взгляд на тарелку, наполненную мясом аллигатора. На вид, словно тушеное мясо с гренками. Качаю головой, предлагая попробовать.

– Ты первый, – мгновенно парирует Теа, с интересом смотрит, как я съедаю один кусок. – Ну как?

Никак. Обычное мясо с острым томатным соусом и немного мускусным привкусом.

– Вкусно, пробуй уже.

– И что я только что съела? – делает вторую попытку Ти, прожевав кусочек, и недоверчиво смотрит, когда я все же отвечаю.

– Врешь.

– И зачем мне врать, Теа? – приподнимаю насмешливо бровь.

– Боже, боже, а ведь я только с утра держала его в руках, – ее опечаленное лицо вызывает смешок, который она припоминает мне всю дорогу до отеля.

– Бесчувственный ты, – комментирует, собирая наши вещи. – Может, я его маму съела.

– Или папу, – предлагаю альтернативу, уворачиваясь от запущенной в меня кофты.

Теа не намерена отступать так просто, делает еще один бросок. На этот раз снарядом являются джинсы. А затем и вовсе запрыгивает на постель, садясь на меня сверху и зажимая запястья своими руками.

– Ты порой таким засранцем бываешь, – делится со мной соображениями.

– Хочешь наказать? – приподнимаю насмешливо бровь, наслаждаясь ощущением ее близости. – Отшлепать?

– Извращенец, – хихикая, заявляет Теа, вскрикивает, когда я меняю нас местами. Извивается в попытке освободиться. – Пусти, до вылета всего час остался… Эйден!

– Вот и проведем его с пользой…

Глава 18.

– Да брось, Эйд. Летать – круто, – заявляю с абсолютной убежденностью, косясь на хмурого парня.

В ответ Эйд лишь насмешливо приподнимает бровь, попутно ероша свои коричневатые у корней волосы. Может ему постричься стоит? Хватит уже с синим цветом ходить.

– Именно так, – кивает, потягиваясь всем телом, не смотря на объемную сумку на плече. – Что может быть круче затекших мышц, после нескольких часов неподвижного сиденья.

– Это ты-то неподвижно сидел? – столь неправдоподобное заявление вызывает ироничный смешок.

– И кормят отвратительно, – словно не слышит меня Эйден, перечисляя ужасы перелета.

Возмущение не мешает ему открывать вместе с тем дверь. Кажется, намерен продолжить размышлять об отрицательных сторонах авиалиний в целом и недавнего перелета в частности, но его прерывают.

– Вернулись, – встречает нас мама пристальным взглядом.

В одном этом слове умещаются десятки других, куда менее спокойных. Стоит у спинки дивана и с невозмутимым лицом следит за тем, как Эйд заносит сумки в дом. Выходные в Новом Орлеане закончены, пора возвращаться в реальность.

С губ срывается чуть разочарованный вздох, но я не убираю улыбки. На душе на удивление спокойно. Даже если мама и имеет что-то против того, что мы так поспешно улетели, едва успев помахать на прощание ручкой, и забыли поинтересоваться их мнением на этот счет, не станет открывать истинных эмоций. Только не сейчас, не при Эйде.

– Вернулись, – с кривой ухмылкой кивает Эйден. Бросив сумку на диван, мимолетом скользит губами по ее щеке, – а ты соскучиться, что ли, успела?

– Эйден, нельзя же так резко улетать из дома в неизвестном направлении, – качает головой она, пропуская мимо ушей ироничный вопрос. – Еще и сестру с собой прихватил, она, между прочим, еще несовершеннолетняя, чтоб так своевольничать.

Очередное напоминание о нашем родстве заставляет Эйда поморщиться. Несмотря на мягкий тон, возникает ощущение, что слова имеют второй, куда более значимый смысл.

Смотрю в ее сторону с легким беспокойством, не понимаю к чему подобные фразы. С каких это пор мама стала переживать о моем благополучии?

– Она и не своевольничала, – невозмутимо парирует Эйд, ничуть не смущаясь пронзительного взгляда, – а составила компанию любимому… брату, – протягивает, в пару шагов возвращаясь ко мне. По лукавому взгляду понимаю, он намерено выделил слово 'любимый'. Специально для меня. Показывает, что ничего не меняется вне зависимости от места нашего пребывания. – Так ведь, Ти.

– Так, так, – усмехаюсь его ребячеству, выворачиваясь из объятий.

Под внимательным взглядом матери подобное проявление эмоций вызывает скованность. Что-то мелькает в ее глазах, заставляющее напрячься, но я не могу разгадать, что именно.

– А папа где? – нарушаю минутную тишину в попытке избавиться от беспокоящего чувства. По нему я и впрямь соскучилась.

'И по ней тоже', – шепчет подсознание. Лишнее напоминание слегка портит настроение, что не показываю внешне. Какой смысл по ней скучать, если максимум, что меня ждет, это холодное равнодушие, в лучшем случае.

– На работе, – доносится до меня голос матери. Смотрит на меня все так же пристально, словно видит все то, что стараюсь скрыть за безмятежным выражением.

Непроизвольно отвечаю ей тем же. Смотрю в упор, не опасаясь, благодаря незримой поддержке Эйда. Одно его присутствие рядом вселяет уверенность в собственных силах.

– Умираю с голоду, – привлекает он внимание, слегка подозрительно поглядывая на нас. Одними глазами спрашивает все ли в порядке, и я так же безмолвно отвечаю, не желая портить ему настроение. Не успеваю среагировать, как берет мою руку и тянет в сторону кухни, видимо, решив не оставлять одну. Его проницательность порой пробирает до костей. Как много понадобится Эйдену времени, чтобы окончательно убедится, что между нами не все так гладко?

Надеюсь, много. Не готова стать причиной их размолвки. Не честно по отношении ни к одному из них. Это наша с мамой история.

Однако ни одна из этих мыслей не способна унять облегчения от его крепкого пожатия. От защиты.

– А ты чего дома? – роясь в холодильнике в поисках того, что он бы съел с большим удовольствием, снова обращается Эйден к вошедшей вслед за нами матери.