Atlanta - Forbidden Sweetness (СИ)

Злорадство перемешивается со злостью, руша утреннее спокойствие. Растекается внутри клубком противоречия. Ярость застилает глаза. Вспышками вижу картины расплаты, мести, заставляющей дрожать от предвкушения.

Вздрагиваю от дверного звонка. Как ожидаемо. Отчего-то не чувствую сомнений в личности моих гостей. Открываю с ехидной усмешкой. Усмиряю разбушевавшиеся инстинкты, внутреннюю тьму, жаждущую крови конкретного ублюдка.

– Чем могу помочь? – вопросительно поднимаю бровь, закрывая за собой дверь.

С интересом разглядываю значки, отмечая звание моих визави. Приятно польщен серьезному подходу к делу. Рисую заинтересованность, пока офицер поясняет причину своего визита. Удивление и недоумение достойны Бродвея, настолько реалистично они выходят. Качаю головой, периодически вставляя комментарии. Предложение войти в дом отклоняю под предлогом спящих родителей. Тошно изображать заботливого сына, когда презираешь обоих, но справляюсь и с этим, в награду получая подставную улику.

Значит, обнаружили мой волос? Описание свидетеля совпадает с моей внешностью? Где я был вчера во время кражи?

– Не понимаю, – натурально вздыхаю, растрепав собранный с утра хвост, – как мог ваш свидетель видеть меня в другом конце города, в то время как сам я успокаивал сестру. Вы б хоть проверяли информаторов, что ли, – не сдерживаюсь от издевки, вспоминая наружную камеру отеля, обеспечившую мне железное алиби.

– Да, конечно, мое местонахождение могут подтвердить служители отеля, – говорю с улыбкой, отвечая на стандартные вопросы.

– Нет, не вижу смысла беспокоить сестру, раз у вас будут записи, – скупо вещаю об и так расстроенных чувствах Ти, впитывая ауру разочарования, исходящую от собеседника. Ликую от возможности утереть их самодовольный нос, оттащив мечты о новых звездочках в недосягаемые вершины своей непричастностью.

– Подозреваю, что волос мог быть оставлен во время моего последнего посещения музея, – делюсь мнением, когда они его просят. Не желаю делиться достоверными наводками, упрощать им задачу. Расквитаюсь с Эдрианом сам.

Любезно прощаюсь, чувствуя вибрацию в кармане. Дожидаюсь, пока машина отъедет, прежде чем открыть пришедшее сообщение.

'Везучий засранец', – не сдерживает эмоций Кай. Приходит к тому же мнению, что и я, оценивая нашу удачу.

Усмехаюсь ему, возвращаясь в дом. Замечаю спускающегося вниз отца. Усталый вид не впечатляет. Встречаемся взглядами, безмолвно кидая претензии друг другу. В моем арсенале их куда больше. Сжимаю зубы, вспоминая вчерашний вечер.

– Поговорим? – отец сдается первым, кивком предлагая вернуться на кухню.

Удивленно смотрит на разбитую чашку, следы кофе, стекшие на пол. Безразлично сажусь на место, не намереваясь вдаваться в подробности.

– Ты ведь ей не отец? – рушу молчание, не стремясь к пустым любезностям.

– Это ничего не меняет, – качает он головой, сжимая кулаки. – Ты вообще с мозгами не дружишь? – выдыхает зло, сверля меня взглядом. – Опять проявляешь вечный эгоизм? Что, никого другого найти не мог?

Насмешливо поднимаю бровь, пропуская укоры мимо ушей. Не выдаю клокочущей внутри злости, направленной в большей степени на мать. Ей очень повезет, если не встретится мне больше.

– Так что? – игнорирую его вопрос, возвращаясь к своему. – Теа дочь только твоей любовницы, или твоя тоже?

– Это не имеет значения.

– Ну, я готов с этим поспорить, – фыркаю, поднимаясь с места. – Но не буду. Твое нежелание отвечать говорит за тебя.

Уверенно направляюсь на выход, взвешивая последствия очередной доли правды. Стоит ли говорить об этом Тее? Замираю у двери, чувствуя на себе тяжелый взгляд, оборачиваюсь, не скрывая презрения.

– Мне просто интересно, какого это – трахать женщину, родившую от другого, – протягиваю задумчиво, наслаждаясь побледневшим лицом отца. – Может даже законного мужа, – развиваю мысль, получая подтверждение каждому слову несдерживаемыми чувствами, нервными движениями. – И это, имея собственного сына и жену, – качаю головой, усмехаясь. Желание покинуть дом уступает место злорадству. Нащупываю больное место. Безжалостно давлю на него, наслаждаясь мучением. – Ты оказался интрижкой, да папа? – ехидно выделяю последнее слова, растягивая буквы. – Ошибкой? Возможно, даже помехой в ее жизни. И что с ними случилось? Не выкрал же ты Ти, значит померли?

– Попали в аварию, – говорит он пустым тоном.

Словно в трансе, возвращается в то время, а у меня теперь и впрямь нет желания задерживаться. Пусть восстанавливают иллюзию семьи без нас. Ни капли сожаления. Грусти. Когда-то родной дом кажется чужим, холодным. Покидаю его, не оглядываясь. Снова вспоминаю о письме, разворачивая его на ходу. Еще пара слов в мой адрес, ничего интересного, пока не натыкаюсь взглядом на послание мне. Нахожу очередное подтверждение собственным выводам.

'Передай брату, что выше головы не прыгнешь. Пусть этот зарвавшийся щенок поумерит высокомерие. А времени подумать над моим советом ему теперь хватит с лихвой', – это строчка нравится особо. Дышит злорадством. Применима к обоим. Отзеркаливает его собственную напыщенность. Раздутое самомнение.

Усмехаюсь человеческой сущности, сминая листок. Не терпим людей, обладающих нашими пороками. Испытываем ненависть к любому, кто обнажает наши худшие стороны, выставляя их напоказ.

Из философских размышлений вырывает оклик матери. Поражаюсь отсутствию инстинкта самосохранения. Замираю перед машиной, не спеша оборачиваться. Кулаки сжимаются от возвращающейся злости, чего не выказываю внешне. Молча жду ее слов.

– Эйден, – говорит тихо, касаясь плеча.

Сбрасываю руку, все же поворачиваясь. Охлаждаю ее порывы ледяной ненавистью во взгляде. Она что-то говорит, объясняет. Всхлипывает, стараясь найти во мне отклик, в то время как я убеждаю себя не поднимать на нее руку. Не разбираю ее слов, испытывая лишь презрение.

– Заткнись ты уже, а? – прерываю бессмысленный монолог скучающим голосом. – Тебя для меня больше нет, поняла? Умерла, исчезла, – пожимаю плечами, радуясь, что удается сдержать крик, оставив тон безразличным. Руки в карманах белеют от той силы, с которой сжимаю их.

– Эйден, – говорит потрясенно. – Я же твоя мать.

– Ты дура, а не мать, – кривая усмешка бьет по ее нервам. – Конченая идиотка, раз решила выяснять отношения с единственным что-то значащим для меня человеком. Молодец, добилась своего. Получила ее истерику, а теперь будь добра расплатиться за полученное удовольствие. Надеюсь, это стоило того?