Эшли Дьюал - Свободные (СИ)

- Есть такая мысль.

- Просто никогда не приходи на закрытые вечеринки.

- Подожди, что? – недоверчиво вскидываю брови. – Тебя избили потому, что ты без спроса пришел на танцы?

- Меня избили не за то , что я пришел, а за то, зачем я пришел. Сечешь?

- И зачем же ты туда пришел?

- Совет номер два: никогда не влюбляйся в шикарных, рыжеволосых отличниц. Говорю по своему опыту. У нее сто процентов есть тот, кто захочет тебя избить. И у него есть парочка дружков, вызвавшихся составить компанию. И в итоге у всех кто-то есть, кроме тебя самого.

Хмыкаю, растеряно сложив перед собой руки. В глубине души знаю, что должна прогнать этого парня, пинком вытолкнуть за дверь. Но не делаю этого. Не хочу. Он ведь не представляет угрозы. А главное, я неожиданно понимаю, что именно в общении ключ к моему спокойствию. Раньше мне казалось, быть наедине с мыслями – проще, чем ими делиться. Однако сейчас до меня доходит: необязательно рассказывать о том, что у тебя на сердце. Можно ведь и слушать других. Чем вам не осознанное забвение? Специально быть внимательным, лишь бы не концентрироваться на собственных проблемах.

- Я, наверно, должен уйти.

- Уверен? Все в порядке? – потираю глаза: они немного щипают и до сих пор слезятся. Выпрямляюсь, робко пожимаю плечами. – Может, тебе нужна помощь?

- А тебе?

Он смотрит мне прямо в глаза и, кажется, понимает, что я нахожусь в отвратительном подвешенном состоянии, колеблясь между девушкой-само-спокойствие и девушкой-разбитой-истеричкой. Когда люди вдруг стали такими внимательными? Наверно, алкоголь взбудоражил его шестое чувство.

- Пьян ты…

- Верно.

- И кровь течет у тебя.

- Тоже факт.

- Тогда к чему помощь мне? Кажется, это у тебя проблемы.

- У всех есть проблемы. Просто мои, - он обводит пальцем гематому у носа, опухшую губу и смеется, - отражены на лице.

Внезапно раздается грохот. Я испуганно отпрыгиваю в сторону, а мой новый знакомый эмоционально выругивается. Переводит на меня растерянный взгляд и говорит:

- Мне крышка.

- Это что, за тобой? – вновь в дверь стучат так сильно, что меня всю передергивает, и я сердито свожу брови. – Что им нужно? Что ты на самом деле натворил?

- Да ничего такого! Просто…

- Что просто? Из-за рыжеволосых отличниц не разыскивают посреди ночи!

- Возможно, дело не только в них. – Парень кладет на тумбу полотенце, покачивается назад и наиграно кланяется. – Открывай. Я все равно – труп.

Так и тянет спросить: кто эти люди, что ты натворил, почему не борешься, почему опускаешь руки? Но я не говорю ничего. В голове что-то срабатывает. Я вдруг понимаю, что должна помочь, обязана, ведь, черт подери, не зря этот человек оказался именно в моем номере. К тому же у меня имеется немалый опыт в общении с опасными кретинами.

- В ванной есть окно, - смотрю на парня. Его брови ползут вверх, а у меня внутри все молниеносно возгорается, будто сделана я из бумаги. – Беги. Я задержу их.

- Но…

- Беги.

Мы глядим в похожие глаза друг друга и молчим. Дверь вновь трещит от ударов, кто-то за ней кричит и злится, а мы не двигаемся. Все никак не решаемся сделать то, что, в моем случае, подвергнет опасности жизнь, а в его – подвергнет опасности совесть. Наконец, мои пальцы касаются дверной ручки, они сжимают ее, холодеют и ждут дальнейших проявлений храбрости.

- Ты же совсем меня не знаешь, - как-то нервно хрипит парень. - Совсем.

С этим не поспоришь, поэтому я лишь пожимаю плечами и говорю:

- Беги.

На этот раз парень не медлит. На сплетающихся ногах срывается с места и исчезает за дверью ванны. Я слышу, как через несколько минут хлопает оконная рама, глубоко втягиваю в легкие воздух и, смирившись с чем-то ужасным, необратимым, до нелепости глупым – ведь, действительно, смешно умереть во вшивом отеле по счастливой случайности – распахиваю дверь. На пороге меня встречают три незнакомца. Предполагаю, именно они избили моего нового знакомого. И, конечно, ответ я нахожу не в их глазах, а в испачканных кровью костяшках пальцев. По бокам – два лысых качка. В центре молодой, русоволосый парень с взглядом, как у коварного, мерзкого кота. Он облизывается и решительно делает шаг вперед.

- Добрый вечер.

Так и хочется съязвить – какой к черту вечер? Но страх не дает даже бровью повести, поэтому я прилежно затыкаю сарказму глотку. Театрально морщу глаза, будто только что подорвалась с постели, и восклицаю:

- Который час? Вы с ума сошли?

- Тут был человек.

- Какой человек?

- Мы его ищем. Невысокий, худой, с лицом в крови . – Незнакомец смотрит прямо на меня, сканирует, и я могу чувствовать запах сигарет, исходящий из его длинного, прямого рта, находящегося практически у моего носа. Недоуменно хмурюсь.

- Не понимаю, о чем вы. – Пальцы с силой сжимают край двери. – Я здесь никого не видела.

У парня светлый воротник заляпан красными пятнами. Я едва в обморок не валюсь, когда представляю себе, как он жестоко избивал того худощавого везунчика. Что же тот натворил, и за что так поплатился? Не думаю, что тут дело, действительно, в рыжеволосой красотке. Скорее всего, стоит вопрос денег. Иначе как объяснить, что по бокам русого парня два огромных, лысых имбецила, а на испачканных кровью рукавах – золотые запонки.

- Мы не хотели тебя беспокоить, - мурлычет незнакомец, а сам испепеляет меня ядовитым взглядом. Осматривает, выискивает что-то. – Прими наши извинения.

- Ничего страшного. – Говорить сложно: в горло, будто навалили сотню камней, но я все же собираюсь с мыслями и отрезаю, - доброй вам ночи.

Господи, какая глупость! Доброй вам ночи? Да они же наемники какие-то, Зои! О чем ты думала? Однако отступать уже поздно. Я закрываю дверь, и последнее, что вижу – это довольную, чеширскую улыбку незнакомца. Что он заметил?

Оставшись наедине с собой, облокачиваюсь спиной о стену и хватаюсь руками за лицо. Черт! Вот так ночка! Растерянно бегаю взглядом по комнате. Ищу то, что так порадовало этого психа. Хотя, может, он просто спятил? Не мудрено, ведь у него глаза, действительно, как у кота: узкие и хитрые. Я много видела, со многими подонками общалась, но так жутко, мне уже давно не было. Эти люди – опасные. И не потому, что гоняют на мотоциклах или осознанно превышают скорость. Они способны на то, на что мы – обычные смертные – никогда бы не решились. Допустим, нажать на курок, предать или кинуть спичку. У них нет принципов, и веры во что-то у них тоже нет. Вроде у того незнакомца молодые глаза. Однако как же так вышло, что вместо юности, в них видится лишь холодность и жестокость? И тут я вдруг замечаю это чертово полотенце на моей тумбе.

Окровавленное полотенце, к слову.

- Отлично.

Закрываю дверь еще на два оборота. Задергиваю шторы. Бегу в ванну и с силой хлопаю оконной рамой. Руки дрожат, не слушаются, но я упорно заставляю их работать. Почему мне так страшно? Ведь все позади. Они ушли. Они знали, что я обманываю, но все равно ушли. Это обозначает лишь то, что до меня им нет никакого дела. Так ведь? Я попросту им не нужна.