Эми Роджерс - Освободи меня

Затем перышко вернулось, погладив ее между ног. Прикосновение было достаточно сильным, чтобы заставить ее выгнуться, но слишком мягким, чтобы принести облегчение. Ее тело задрожало от контраста нежных поглаживаний перышком и прохладных ледяных укусов. Ее нервы ожили под двойной атакой, но она могла лишь терпеть бурные ощущения, которые Хадсон пробуждал в ее теле.

Мучительно неторопливо он опустился ниже, дразня и искушая ее дорожкой влажных холодных поцелуев и продолжая поглаживать влажные складочки перышком.

Натянув путы, она приподняла бедра, отчаянно желая толчков.

- Пожалуйста, Хадсон, коснись меня...

- Этого ты хочешь, Алли?

Она напряглась всем тело, когда его палец наконец-то скользнул к ее входу.

- Боже, да, - она практически задыхалась от желания.

- Ты такая влажная для меня.

- Пожалуйста... я хочу тебя внутри.

- Всему свое время.

Его рука исчезла, и она застонала. Затем он провел языком по всему ее естеству, и ее бедра непроизвольно выгнулись над постелью. Она хотела потянуться к нему, вцепиться в его волосы и удерживать на месте. Но будучи связанной, она могла лишь покориться изысканной пытке.

- Люблю твой вкус, - пробормотал он, обдавая теплым дыханием ее влажную кожу.

- Ты сводишь меня с ума.

- Хочешь, чтобы я остановился? - его низкий хриплый голос вибрацией прошелся по чувствительной коже. Но он не остановился. Даже когда она стала извиваться, бессильно вертя головой на подушке, он удерживал ее бедра раздвинутыми, лизал, щипал и посасывал, пока она не смогла больше это выносить.

- Да, остановись, - она задыхалась. - Я больше не могу.

Она могла поклясться, что ощутила его улыбку кожей.

- Уверена?

Затем его рот вновь очутился на ней, язык погрузился в дрожащее тело.

- О боже, - она закричала, содрогаясь в мощном оргазме. Набухшее естество сделалось болезненно чувствительным, и она попыталась отстраниться, но он не отпустил, пока она второй раз не кончила от его губ.

Он навис над ней, приблизив лицо к ее губам, прижимаясь горячей эрекцией между ног.

- Скажи мне, чего ты хочешь, - напряженно произнес он. Секунду спустя повязка исчезла с ее глаз. - Открой глаза и скажи, что ты хочешь меня.

Алли открыла глаза. Но она была не в руках Хадсона. И он не собирался часами сладко заниматься с ней любовью. Она была в своей квартире, и любовь, которую она чувствовала к нему той ночью, была лишь иллюзией, построенной на лжи.

Она посмотрела на розовую кружевную сорочку, которую стиснула в руках. Одним резким рывком ткань была разодрана в клочья.

Как и ее сердце.

Комната для допросов располагалась в дальней части полицейского участка. Пока доберешься туда на своих двоих, минуешь проституток и алкоголиков, которых тащат в камеры за долгий список правонарушений, заканчивавшийся тем, что их поймали со спущенными штанами - буквально, в компании бывшей. Сама комната была размером с кубик с абсолютно голыми стенами. Ни картин. Ни компьютера. Ни инструкций по оказанию первой помощи или плана эвакуации. Все это место было спланировано так, чтобы создать максимальный дискомфорт и вызвать у подозреваемого чувство беспомощности с самого первого момента. Незащищенность, незнание, изоляция и целая куча выпустите-меня-нахрен-отсюда - всего лишь части мастерски продуманной игры в кошки-мышки.

Полный вынос мозга.

Хадсон скрестил ноги в коленях. Он чувствовал, как его оценивают сквозь двустороннее зеркало на противоположной стене. Но он был спокоен, сдержан и собран, а это значило, что кто бы там за ним не наблюдал, ему не удалось ничего узнать за последние 15 минут.

Позади него дверь открылась с мягким щелчком. Хадсон повернулся, взглядом провожая детектива, которая закрыла дверь и обошла стол кругом.

- Мистер Чейз, я детектив Грин. Мы говорили по телефону, - она встретилась с ним взглядом. Ее зеленые глаза были сообразительными, по-шерлоковски умными. Эта женщина, скорее всего, застилала постель по-армейски безупречно, так, что монетка отскакивала (1). И вероятно, имела чувство юмора как у салфетки.

- Спасибо, что выделили время для визита в своем плотном расписании.

- Кажется, у меня не было выбора.

Детектив бросила на стол картонную папку, и с одной ее стороны выглянула фотография. Не глядя, Хадсон понял, что это кадры с места преступления, которые он вовсе не хотел видеть. В новости и СМИ просочилось достаточно информации об ужасном происшествии.

- Вы уверены, что не нуждаетесь в присутствии адвоката? - спросила она, опускаясь на металлический стул напротив.

- Вы не выдвигаете против меня обвинений, детектив Грин, просто просите о сотрудничестве. И за исключением, возможно, парочки неоплаченных талонов на парковку, мне нечего скрывать, - Хадсон улыбнулся, но внутри его головы рикошетом отскакивало слово 'засранка'. На деле он не хотел, чтобы лучшие умы чикагской полиции копались в его шкафу со скелетами.

- Мы допрашиваем каждого, - в голосе детектива звучало подозрение, смешивающееся с раздражением, бесспорно вызванным нераскрытым делом об убийстве.

- Это ваша работа.

Одетая в темно-синий костюм и крепко накрахмаленную белоснежную рубашку, застегнутую на все пуговицы, она наклонилась вперед, опираясь локтями на стол.

- Вы не похожи на тот тип людей, которые любят ходить кругами, так что перейду к делу. Где вы были первого ноября?

- Я был в Висконсине.

- По делам? - она достала ручку из внутреннего кармана пиджака.

- Нет, я навещал брата в реабилитационной клинике.

Грин кивнула.

- Похоже, наркозависимость правит в семье, - она раскрыла папку и начала читать написанные от руки заметки. - Родители скончались. Мать от передозировки, отец...

- Я более чем счастлив сотрудничать, - оборвал ее Хадсон. - Но не заинтересован в пересмотре семейного древа.

Она сменила листы, доставая более формальный бланк отчета.

- У вашего брата богатый 'послужной список'. Сменил кучу приемных семей, от одной сбежал, небольшой срок в тюрьме для несовершеннолетних.

- Подростковый бунт.

- Подростковый бунт - это нарушение комендантского часа, а не угон соседской машины на увеселительную поездку, закончившуюся на дне озера.

- На что вы намекаете, детектив?

Она выгнула бровь.

- Не более чем на родственные узы. Но я отвлеклась. Вы провели ночь там или вернулись в Чикаго?

- Это клиника, а не отель Хилтон, - взгляд Хадсона сделался жестким, когда он вспомнил леди за стойкой регистрации в клинике. Она точно сержант, следующий протоколу, настояла, чтобы он записался, надел бейджик посетителя и отдал телефон. Он не привык, чтобы ему указывали, но Гнусная Медсестра теперь обеспечивала ему алиби, и Хадсон благодарил свою гребаную счастливую звезду, что у него есть бумажный след, подтверждающий это.