Лейтон Миа - Сохрани меня

— Нет, — мгновенно произношу я.

— Почему нет?

— Я не позволяла ему.

— Ты говоришь правду?

— Да.

— Он пытался?

— Да, — я настолько влажная, звук нашего секса и мелодичный, и порочный одновременно. — Я сейчас кончу, Кельвин, — задыхаюсь я.

— Сделай это. Я мечтаю отшлёпать тебя так, как никогда прежде в твоей жизни.

Я давлюсь неожиданным всхлипом. Кажется, я не могу остановить грядущее. Дрожу от надвигающего освобождения, но оживаю от разочарования. Наверное, он чувствует, что я становлюсь туже, готовлюсь раствориться в спазмах, потому что выходит из меня.

— Ложись на пол.

Контролируемыми, но дрожащими движениями я опускаюсь на пол и ложусь на живот. Он укладывается рядом со мной и притягивает меня к себе спиной. Сильная рука обвивает мои предплечья. Второй он направляет свой член по смазке на моём анусе. Я сжимаю его руку под своим подбородком, впиваясь ногтями в его кожу.

— Шшш, — шипит он, когда я корчусь от его попыток. Он забрасывает ногу поверх моих, усмиряя меня сильными мышцами. Кельвин проталкивает в меня головку, прежде чем дотягивается до клитора. — Я хорошо тебя трахну, если позволишь мне, — произносит он, — но своим ёрзанием ты испытываешь мой контроль.

Мою грудь сотрясают немые вдохи, и я пытаюсь расслабиться возле его тела.

— Вот так, — говорит он, его пальцы описывают спокойные круги. Он целует мою щёку. — Когда ты подчиняешься, когда сдаёшься, это делает меня твёрдым.

— Медленнее, — выдыхаю я.

Его толчки начинаются нежно, но не проходит много времени, прежде чем они набирают темп и глубину. Его рука напрягается вокруг меня, и он выдыхает в мои волосы.

— Господи . Скажи мне, каково это — ощущать мой член в своей заднице.

— Нет, — визжу я. Его рука шлёпает меня по заду. — Я чувствую… Твою… Полноту…

— Он заставляет тебя хотеть кончить?

— Да.

— Не уверен, стоит ли мне позволить тебе.

— Пожалуйста, — говорю я. — Пожалуйста, Кельвин.

Ещё один шлепок следует до того, как он перекатывается на меня. Его крепкая хватка остаётся на моём плече, пока он вколачивается в меня, прижимая к полу тазовыми костями. Он такой горячий, когда кончает в мою задницу, стоная с закрытым ртом в мои волосы.

Моё тело трясёт, когда с шипением он выходит из меня. Моя раскрытая задница горячая в тех местах, где он ударил меня, и холодная, где не трогал, но мне едва удаётся дышать.

Он встаёт, и я морщусь, когда переворачиваюсь. Сдвигаюсь, чтобы поправить подвязки или снять их, но потом просто смотрю вверх на Кельвина. Он абсолютно во всём мой господин. Он владеет мной целиком и полностью, и мысль об этом вселяет в меня страх. Его джинсы расстёгнуты ровно настолько, чтобы они могли висеть на бёдрах, а на шее и лбу у него блестит пот. Рукава его свитера всё ещё обыденно подвёрнуты — поразительно и невозмутимо.

— Кельвин?

Он вздрагивает в движении и застёгивает штаны.

— Оставайся здесь.

— Куда ты идёшь?

— На улицу. Положи ладони на пол и согни колени.

— Но я… Липкая. Мне нужно привести себя в порядок.

— Думаю, шлепки понравились тебе больше, чем ты себе это позволяешь почувствовать.

Я сжимаю губы в линию.

— Ладно, — мягко произношу.

Я кладу ладони на пол и принимаю позу.

— Не двигайся.

Он уходит через дверь, и в комнате становится холоднее. Когда на меня опускается тревога, оргазм, который я почти ощутила, угасает. Мысли соревнуются в голове, и я снова становлюсь девочкой из поместья. Его игрушкой. Но сейчас, спустя время без всего этого, я могу признать, что происходящее, как ничто иное, сносит мне крышу. Мне не нравится, что он оставляет меня одну на жёстком полу. Я поднимаю голову, оглядываясь вокруг, будто где-то есть подсказка, куда он ушёл на самом деле. Я даже не рядом со спальней, поскольку мы сделали всего несколько шагов от входной двери. Опускаю голову и жду. Сперма вытекает из моего ануса, создавая мокрое пятно на полу.

Луна просто огромная. Кровь стекает на поверхность воды тонкими струйками. Жар такой выразительный. Я поднимаю пальцы из воды, и моя ладонь покрывается крохотными кровавыми пузырьками.

Открываю глаза и чувствую горячее дыхание на своей шее.

— Кейтлин, проснись.

Я стону от боли в теле и оглядываюсь в темноте. Надо мной массивное тело, с силой прижимающее мои руки к бокам, и я ёрзаю, когда твёрдость упирается между моих ног.

— Ненавижу то, что ты почти всё проспала, — шепчет Кельвин мне на ухо. Он сдвигается, разводя мои бёдра, чтобы можно было подобраться ближе. Я сухая, и мне больно, когда он проталкивается в меня. — Это мог бы быть кто угодно, — продолжает он напротив моей кожи. Моя киска быстро согревает его, увлажняясь и принимая всю длину. — Любой больной ублюдок мог вломиться сюда и найти полуголую тебя на полу. Лечь на тебя и изнасиловать, — я стону, когда его бёдра сдвигаются назад и вколачиваются в меня. Он поднимает голову и смотрит на меня. — Я ненавижу мысль об этом, воробушек.

Хочу освободиться и коснуться его. Его голос звучит практически с грустью. Я пытаюсь запрокинуть голову и поцеловать его. Он не открывает для меня рот, поэтому я шепчу у его губ:

— Никто не может завладеть мной. Я принадлежу тебе. И знаю, что ты убьёшь любого, если кто-то попытается ко мне прикоснуться.

Он выдыхает горячий воздух в моё ухо, и моя спина выгибается на полу. Мы кончаем одновременно, и непонятно, где оргазм начинается или заканчивается. Когда он кончает, меня трясёт от интенсивности и от нахождения в одном и том же положении на протяжении такого продолжительного времени. Кельвин целует мой живот, пока не достигает местечка над краем платьем. Стягивает чулки к моим коленям, а потом вниз к ступням. Я опускаю взгляд, наблюдая за тем, как он целует красную отметину под моей татуировкой. Его руки жёстко массируют моё тело. Чувство, что он обо мне заботится, даже лучше чувства освобождения.

— Куда ты уходил? — спрашиваю я, голос хриплый и слабый.

— Нужно было подумать. Я не знаю, что творю, — произносит он возле моей ноги.

Своими свободными руками я могу прикоснуться к его волосам — жест, который всегда притягивает меня к нему.

— Это неправильно, — отвечает он.

— Нет, неправда, — возражаю я тотчас.

— Я люблю иметь тебя именно так: полностью беззащитной и униженной до крайности. Ты бы видела, как смотришь на меня, когда сидишь так. Будто я всё, что ты видишь.

— Ты и есть всё, что я вижу, — произношу я. — Под тобой я грешна.

Он поднимает глаза на мою киску, а его руки всё ещё поглаживают покраснение.

— Это неправильно. Это зависимость.

— Это то, о чём я просила, — напоминаю я ему.

— Нет. Ты просила о ролевых играх. Произошедшее не было игрой. Всё было на самом деле. Меня заводило видеть тебя сломленной. Это я, и… Я не знаю, как быть другим. Это то, чего ты хочешь?