Мэгги Кокс - Любовница по вызову

— Улыбнись, как будто ты от меня без ума. Она была готова провалиться сквозь землю.

Чужое внимание всегда ее смущало, вот почему она ненавидела свадьбы и любые подобные торжества. В себя она пришла уже в машине, когда они наконец вырвались из этого кошмара.

Они вернулись в особняк Доминика, сперва заехав к ней за вещами. Софи почувствовала, что умирает от усталости. Устроившись на диване в гостиной, девушка обхватила обеими руками бархатную подушечку-думку и прижала к себе, закрываясь ею, словно щитом. Совершенно детский жест… Но в машине Доминик опять сказал, что хочет поговорить о чем-то важном, и теперь ее снедала тревога.

— Бренди? — спросил он, подходя к бару.

— Нет, спасибо. Я так устала, что, если выпью хоть каплю, тебе придется нести меня в постель на руках.

Она тут же осеклась, едва смысл собственных слов дошел до нее. Доминик обернулся с улыбкой на лице.

— Ты можешь ничего не пить, но сама идея мне нравится.

Он опустился на диван рядом с ней, и его близость, жар тела, пьянящий мужской запах мгновенно ударили ей в голову, заставляя чувствовать себя беспомощной и слабой от желания, над которым Софи не имела никакой власти.

— О чем ты хотел поговорить? — Пересохшие губы почти не слушались.

— Мне пришла в голову одна мысль.

Софи еще крепче прижала к себе диванную подушку. Она была так напряжена, что спина отзывалась острой болью на любое движение. Усилием воли она заставила себя немного расслабиться.

— Какая мысль?

Прежде чем ответить, Доминик отхлебнул бренди из бокала с таким задумчивым видом, что у девушки невольно прошел по спине холодок.

— У человека в моем положении множество обязательств, Софи. Богатство — это ответственность. Что бы там многие люди ни думали, я не могу просто сидеть и бездельничать, раздавая приказы направо и налево. По большинству вопросов мне приходится самому принимать решения. Я стараюсь добиваться совершенства во всем. Не терплю посредственности. То, что человек делает, он должен делать хорошо. Согласна?

В своей профессии Софи точно так же стремилась быть лучшей, так что ей оставалось лишь кивнуть.

— Не столь давно я пришел к выводу, что мне не обязательно идти по жизни в одиночестве. Более того, мне было бы приятно иметь рядом человека, который разделил бы эту жизнь со мной. Вот я и подумал о тебе, Софи.

— Обо мне? — У нее внезапно пересохло в горле. К чему он клонит?

— Да, о тебе.

Отставив бокал на журнальный столик, Доминик развернулся к девушке лицом, не сводя с нее пристального взгляда изумрудных глаз.

— Я устал от коротких, ни к чему не обязывающих связей. Я хочу, чтобы ты переехала ко мне, Софи, и стала моей постоянной любовницей.

Потрясенная, девушка уставилась на него. Подобное ей и в голову не могло прийти! Он что, всерьез полагает, что она на такое пойдет?

— Ты хочешь.., сделать из меня содержанку? Во взгляде Доминика сквозило нетерпение.

— Что плохого, если я стану заботиться о тебе?

— Я не хочу, чтобы обо мне заботились! У меня есть дом и работа. Почему я должна от этого отказаться?

Она невыносима! Доминик был в ярости. Эта женщина уязвляла его самолюбие с первых же минут знакомства. Как она может так вести себя с ним?!

— Ты осознаешь, что я предлагаю тебе возможность, за которую с радостью ухватилась бы любая девушка? Подумай хорошенько, Софи. Ты ни в чем не будешь нуждаться. Мы станем повсюду ездить вместе. Ты увидишь мир, будешь жить в неге и роскоши. Что в этом такого ужасного?

Он совершенно ничего не понимает. Отчаяние охватило Софи. Он думает, что может купить за деньги все, что захочет. Но он так и не предложил того, чего на самом деле жаждало ее сердце.

Затем девушке в голову пришла новая, еще более пугающая мысль.

— Это что, шутка, Доминик? — Наверняка он просто решил над ней посмеяться. Миллиардеры не предлагают таких вещей простым школьным учительницам.

Кровь отлила у него от лица.

— Нет, Софи, никакая это не шутка. Я все трезво взвесил и говорю совершенно серьезно.

— Но так же нельзя!

Она вскочила на ноги и обернулась к Доминику, скрестив руки на груди.

— Почему? — Он смотрел на нее без всякого выражения, и это пугало сильнее всего.

— Ты не можешь говорить серьезно. Между нами пропасть, Доминик. Зачем я вообще тебе нужна? Я весь вечер сегодня была не в своей тарелке, не знала, что сказать, смущалась… Я терпеть не могу, когда меня фотографируют! Я вообще не люблю чужого внимания. И последнее, что мне нужно, — это связь с таким человеком, как ты.

— Я тоже не ищу чужого внимания!

— Да, потому что оно само находит тебя… Взгляни на вещи трезво. Я тебе совершенно не подхожу. Ты можешь выбрать себе кого-то получше…

Софи ни словом не обмолвилась о том, что, если бы в предложении Доминика прозвучало хоть немного больше страсти, она не отвергла бы его с ходу. Но она прекрасно видела, что этот мужчина не питает к ней никаких чувств. Все, что есть между ними, — это невыносимое сексуальное притяжение, с которым они не в силах бороться. Но этого недостаточно для прочных отношений. И к тому же девушке вовсе не хотелось лишаться своей свободы. Независимость дарила ей куда больше уверенности в себе, чем близость с мужчиной.

— Я не ищу «кого-то получше», мне нужна именно ты, Софи. Подумай. Тебе не придется работать, ты ни в чем не будешь нуждаться, пока ты со мной. Все, что мне нужно взамен, — это чтобы ты была рядом, когда понадобишься. Неужели это так невыносимо?

На мгновение ей даже стало жаль Доминика. Он и впрямь был уверен, что может купить за деньги все что угодно. Неужели ему никогда не приходило в голову, что женщина может полюбить его просто так? Его самого, а не кошелек…

Он хотел, чтобы она была рядом. Для секса, вероятно, и еще для выходов в свет, как сегодня, когда ему понадобится спутница. Но в эмоциональной близости Доминик не нуждался.

Софи вновь опустилась на диван и опять прижала к груди подушку.

— Наверное, я должна быть польщена твоим предложением, Доминик, но я не хочу быть ничьей любовницей. И не собираюсь бросать работу. Я люблю ее не меньше, чем ты любишь свою, и ни на что не променяю.

И вновь целостность ее натуры поразила Доминика. Он и поверить не мог, что на свете существуют такие женщины, как Софи.

— Хорошо, тогда как насчет того, чтобы продолжать работать — и жить со мной? Мы могли бы подумать, как это лучше устроить. Тогда ты бы согласилась?

У Софи сжалось сердце. Где-то в глубине души у нее теплилось желание обрести настоящую любовь, несмотря даже на то, что один раз ей пришлось пережить предательство. Она ценила независимость, но пожертвовала бы ею ради истинного горячего чувства. Однако Доминик никогда не полюбит ее. Она получит все что угодно, но только не это.