Сандра Кэнфилд - Любимая

– Нельзя,- она чувствовала его дыхание на своей шее. Горячее дыхание Роуэна заставляло ее в полной мере ощущать себя живой и это было чудесное, божественное ощущение.

– Это неправильно, да? - спросил он.

– Да… нет… Я не знаю… Роуэн,- тихо смущенно произнесла она, подставляя для поцелуя губы.

На несколько секунд они застыли в неподвижности, не решаясь погрузиться в пылающий водоворот. Стоит перейти эту границу, и их уже ничто не спасет. Они сгорят заживо, охваченные пламенем страсти.

– Останови меня,- взмолился напоследок Роуэн. Его хриплое дыхание сливалось с дыханием Энджелины.

– Не могу,- шепнула она, слыша, как бешено грохочет ее сердце.- Спаси меня Бог, не могу.

И пламя поглотило их.

Ее губы оказались еще мягче и нежнее, чем ему казалось раньше. Прижавшись к ним он перестал воспринимать окружающий мир.

«Нет, не может быть, чтобы это было неправильно»,- думала она, интуитивно, как биение собственного сердца, воспринимая эту истину. Сердце Энджелины уже не просто билось, оно трепыхалось в груди, словно птица, жаждущая вырваться из клетки. Она долго была пленницей Галена. Раньше ее мир ограничивался тесным пространством особняка Ламартин, но теперь Роуэн открыл ей путь на волю. В его объятиях Энджелина была свободна. Только в кольце его рук могла она почувствовать себя так, как должна себя чувствовать женщина.

Роуэн видел, что Энджелина, к сожалению, не имеет ни малейшего понятия о любви, и поэтому, несмотря на то, что это было невыразимо трудно, заставил себя не торопиться. Чистота и искренность ее чувств были притягательнее любой, самой изощренной, искушенности в любовных делах. Она не боялась и не стеснялась его. Она отвечала на его поцелуи - сперва робко, потом все смелее и смелее. Когда Роуэн начал расстегивать ее платье, она принялась расстегивать на нем рубашку. Когда он осторожно, стараясь не дотрагиваться до спины, снимал с нее платье, Энджелина подняла руки, помогая ему. Лишь однажды она дрогнула. Когда его губы коснулись ее груди, Энджелина ойкнула и отшатнулась, вспомнив, сколь болезненными бывают укусы.

Роуэн посмотрел ей в глаза.

– Я никогда не причиню тебе боли,- пообещал он с такой горячностью, что у нее слезы навернулись на глаза.- Никогда! Я не такой, как он.

– Я знаю это,- прошептала Энджелина, легонько перебирая пальцами его волосы.

Чтобы доказать свою веру в него, Энджелина подняла голову и сама поцеловала его, слегка покусывая губы. Сперва он подчинялся, но вскоре нетерпеливо и жадно принялся целовать ее сам. Энджелина с радостью сдалась. Наконец Роуэн оторвался от ее губ и начал целовать шею и грудь. На этот раз Энджелина не испугалась. Она вся отдалась этому новому, потрясающему ощущению.

Энджелина наслаждалась ночной жарой жаром поцелуев Роуэна, пламенем, обжигающим ее кожу там, где он дотрагивался до нее Раньше она и не догадывалась, что любовь может доставлять столько радости. Она не знала, что так приятно прикасаться к мужским плечам, поросшей волосками груди и плоскому животу. Это заставляло ее тело жаждать удовлетворения, и Энджелина была готова на все, чтобы получить его.

Застонав, она произнесла его имя. Осторожно опустив ее на постель, Роуэн накрыл ее своим телом. Долгие, страстные поцелуи. Влажные прикосновения нежной кожи. Стоны, перемежающиеся вздохами. Сплетенные, тянущиеся друг к другу тела. Единение тел, слияние душ.

Роуэн вошел в нее. Энджелина тихо вскрикнула. Он входил все глубже… И вдруг замер, словно пораженный молнией. На его лице отразилось изумление. Возможно ли это? Как такое могло случиться? Как может женщина, с которой он сейчас занимается любовью, быть девственницей?!

Я не понимаю.

Роуэн произнес это гораздо позднее, когда их дыхание уже выровнялось, свеча догорела и потухла, луна взошла и теперь ярко сияла на чистом, безоблачном небе.

Энджелина, лежавшая в объятиях Роуэна, повернулась к нему. Она понимала, что подобного разговора избежать не удастся, и не стала увиливать от ответа. Однако ей было трудно обсуждать подобную тему.

– Он не может… не может спать со мной.

– Он что, импотент? - по непонимающему выражению лица Энджелины Роуэн догадался, что ей неизвестно значение этого слова.- Он вообще не в состоянии заниматься любовью?

Энджелина попыталась отвести взгляд. Роуэн взял ее за подбородок и посмотрел ей в глаза. Лунный свет позволил ему увидеть смущение, отразившееся на лице женщины.

– Мы должны поговорить об этом,- тихо подбодрил он ее.

– Да. То есть, нет. Он не может… Он пытался сделать это в первую брачную ночь, но не сумел. Я подумала…- Энджелина запнулась, собираясь с силами.- Я подумала, что именно поэтому он тогда избил меня. Мне казалось, что это из-за меня он опозорился. Потом… потом я поняла, что ему просто нравится причинять другим боль.

Покрепче сжав Энджелину в объятиях, Роуэн поцеловал ее в висок. Он с трудом усмирил в себе гнев, возникший при упоминании об оскорблениях, которым она подвергалась. Ему не хотелось злиться. Только не сейчас. Не тогда, когда рядом с ним лежит любимая женщина.

Энджелина зажмурила глаза, борясь со слезами счастья, подступившими к глазам. Как приятны его прикосновения! Если не считать Хлои, Роуэн - единственная радость в ее жизни.

– И он больше не пытался переспать с тобой?

Она покачала головой.

– Иногда он заставлял меня раздеваться целовал меня, дотрагивался до меня…- воспоминания вызвали у нее дрожь,- но ни разу не пытался спать со мной. Каждый раз он мучит меня, а потом уходит из дома. Мне кажется… кажется, что он идет к другим женщинам.

Роуэну это предположение тоже показалось верным. Вероятно, Галена возбуждал вид чужих страданий, и, возбудившись, он отправлялся на поиски любовных приключений.

– Однажды он заявил, что я слишком невинна, чтобы спать со мной. Он ненавидит мою веру, но, наверно, завидует мне. Может, он наказывает меня за то, что я способна верить, а ему это не дано.

– Вероятно, ты права,- согласился Роуэн. При виде лица Энджелины, находившегося лишь в нескольких дюймах от его собственного, его затопила волна нежности.- Почему ты не сказала мне, что ни разу не спала с мужчиной?

– Разве это имело значение?

– Нет. Хотя… все-таки имело. Я был бы… нежнее, осторожнее, в конце концов! - он был вне себя при мысли о том, что мог сделать больно этой женщине, которая и без того чересчур хорошо знала, что такое боль.

Энджелина погладила его по щеке.

– Нежнее было некуда. Долгой или короткой будет моя жизнь, я навсегда запомню твою нежность. Запомню эту ночь.

Когда Роуэн услышал это, в его душе вспыхнуло множество чувств. При напоминании о приближающейся к ней смерти его охватил страх, а нежность, звучавшая в ее словах, растопила его сердце. К этим чувствам примешался стыд. Ему было стыдно, что из-за него Энджелина поступилась своими принципами. Но он снова жаждал быть с ней. Роуэн с тихим стоном провел рукой по ее длинным, распущенным волосам и приблизил свое лицо к лицу Энджелины. Его дыхание коснулось ее щеки, а через секунду их губы встретились.