Кэролин Зейн - Успех или счастье?

— Я умираю с голоду, — крикнул он. Пэтси тем временем стояла в полном замешательстве. — Как насчет омлета? — Гремя посудой, он нырнул за кухонный стол.

Пэтси удивленно моргнула.

— Прекрасно. — Она нахмурилась, резко развернулась и направилась в ванную.

— Тук, тук, — раздался голос Джастина, когда Пэтси укладывала последнее из немногочисленных полотенец в бельевой шкаф своего нового дома.

Сразу после плотного завтрака, состоящего из гигантского омлета, нескольких ломтей поджаренного хлеба и огромного количества кофе, Джастин отвез Пэтси на ее старую квартиру, чтобы она забрала свои вещи и поговорила с хозяином. После того, как Джастин вновь доставил ее на ранчо, ему пришлось еще раз съездить в ее район, прихватив с собой пару мальчишек постарше, чтобы привести в порядок ее жуткий фургон и отогнать к новому месту жительства.

Теперь он вернулся.

День уже перевалил за середину, и хотя после их рокового поцелуя прошло несколько часов, от одного только голоса Джастина у Пэтси все таяло внутри.

— Заходи. Я здесь, — крикнула она, напуская на себя равнодушный вид. Такого отношения ждет от нее Джастин и, ей-богу, так оно и будет. Как бы сильно он ей ни нравился.

Вытерев щеки фартуком, Пэтси взглянула в зеркало, висящее над раковиной. Надо обязательно снять грубое полотенце, обмотанное вокруг головы, и ярко-желтые резиновые перчатки. Она уже слышала шаги Джастина на крыльце и звук хлопнувшей двери.

Пэтси торопливо стянула с рук перчатки, сдернула полотенце, взлохматила волосы и мазанула помадой по нижней губе. Плотно сжав губы, она изобразила самое что ни на есть «приятельское» выражение лица и принялась тщательно оттирать пожелтевшую раковину.

В трейлере, соседнем с трейлером Джастина, оказалось все, что наобещали ей Бак и Холли, включая паутину. Когда Пэтси попросила разрешения у брата и невестки временно поселиться в пустующем помещении, они с радостью вручили ей ключи. Оба считали, что благодаря новому жильцу трейлер будет приведен в порядок и очищен от грызунов. Пэтси сильно сомневалась в своей способности бороться с маленькими хвостатыми соседями, но, не имея другого выбора, пообещала постараться. Все лучше, чем быть застреленной.

Здесь такая возможность исключалась. Если не считать водяных пистолетов, из которых Марки и Мики поливали друг друга за окном.

Взрыв беззаботного детского смеха прозвучал одновременно с шагами Джастина в коридоре. Пэтси улыбнулась. Ради этих греющих сердце звуков Холли и Бак так тяжело трудились последние три года. За два коротких месяца, пока Пэтси работала здесь и общалась с детьми (у большинства из которых были такие проблемы, что она и представить себе не могла в своем счастливом детстве), она успела полюбить это место. Пэтси начала понимать, что заставило Бака и Холли отказаться от достатка и роскоши ради любви и детского смеха.

С каждым днем она все лучше и лучше понимала Джастина.

И влюблялась все сильнее.

— Ну и ну, — воскликнул Джастин своим глубоким, чувственным голосом, заглянув в ванную и обнаружив, что Пэтси отскребает раковину. — Здесь стало намного симпатичнее.

— Гм, — буркнула Пэтси, изображая бурную деятельность. Склонив голову, она одарила Джастина самой ослепительной и дружелюбной из своих улыбок и продолжила тереть пятно ржавчины. — Что ж, тут еще куча работы.

Не волнуйся. Я слишком занята, чтобы заваливать тебя на кушетку и домогаться еще одного поцелуя, — подумала она, покраснев от усилий. Или от смущения.

— Слушай, у меня новости, — продолжил Джастин, войдя в ванную. Отдернув заросшую плесенью занавеску, он шагнул прямиком в душевую кабину и скрестил руки на своей широченной груди.

Пэтси увидела в треснувшем зеркале, как он становится поудобнее, прислонившись к стене. Она сглотнула. Джастин в ее ванной комнате! Вот это да!

— Что? — пискнула Пэтси и потерла пятно еще яростнее.

— Мне удалось завести твою машину.

— Да? — Ух ты! Сердечко Пэтси екнуло. Джастин такой молодец. Если даже умудрился ее старую колымагу завести, значит, он и вовсе мастер на все руки.

— Ага.

Подняв глаза, она взглянула на его отражение в зеркале. Улыбка Джастина напоминала добрую, сочувственную улыбку врача, вынужденного сообщить неприятную новость.

— Что с ней? — спросила Пэтси, уперевшись руками в края раковины.

— Ничего. — Он пожал широкими плечами и поморщился. — Нам удалось дотащить ее сюда, но эта старушка нуждается в ремонте. Тем более, если мы собираемся ехать в ней на встречу выпускников. Я бы мог отвезти, но у меня всего лишь мотоцикл, и места для детей не хватит. И… — он задумчиво изогнул бровь, — …мне кажется, Бак и Холли не смогут одолжить нам свой фургон на целых три дня в самый разгар праздников.

— Охохонюшки, — простонала Пэтси и повесила голову. — Что же нам делать? У меня денег не хватит, чтобы починить эту старую железяку.

— Я могу починить, — вызвался Джастин. — И, может, нам удастся раздобыть запчасти подешевле у ребят из автосервиса.

— Правда? — Пэтси медленно повернулась к нему. — Ты сделаешь это для меня?

Прежде чем ответить, Джастин поджал губы и взглянул на потолок.

— Конечно.

— Спасибо, — выдохнула Пэтси, с дружеским пылом хватая его за руку. — Ты снова меня спасаешь.

— Пожалуйста, — откликнулся Джастин со своей обычной улыбочкой, которую Пэтси не смогла бы забыть.

В предпраздничной суматохе время пролетело незаметно. Утром в четверг кухонный стол в «общей столовой» был заставлен печеньями, пирогами и прочими с любовью приготовленными сладостями. На маленьких столиках красовались две огромные фаршированные индейки, запеченные в новой двойной духовке Холли и Бака. Рядом стояли миски с картофельным пюре, кувшины клюквенного соуса, нарезанный хлеб, овощи, салаты… Большинство детей не видели столько еды одновременно за всю свою жизнь.

После произнесенных слов благодарности (а Холли умудрилась превратить обычный ритуал в такую трогательную сцену, что у Пэтси слезы навернулись на глаза), все навалились на еду. Единственными звуками, которые доносились из столовой в течение следующего часа, было жевание, чавканье и довольное причмокивание голодных подростков, набивающих свои животы.

Пэтси посмотрела на Джастина поверх множества причесанных голов и встретилась с ним взглядом. Они украдкой улыбнулись друг другу. Это была понимающая и сочувственная улыбка, улыбка, которая связала их еще сильнее. Как бы сильно они ни отличались друг от друга, их объединяла общая любовь к детям.

Когда содержимое тарелок было съедено, и с блюда исчез последний кусочек тыквенного пирога, настало время спектакля. Облаченные в бумажные шляпы первых переселенцев и индейские перья, дети разыграли историю первого Благодарения. Затем у маленькой сцены собралась целая толпа желающих исполнить песню или прочитать стихотворение.