Барбара Макмаон - На конкурсе невест

Ренни открыла дверь, и Марку показалось, что улыбнулась она насмешливо.

— Вы очень пунктуальны. Обычно люди приходят раньше или позже. По вам можно ставить часы.

— Я обычно рассчитываю свое время.

Она оглядела его строгий костюм.

— Разве я не сказала, что можно одеваться по-домашнему, не так официально?

— Я с работы. А поскольку это серьезный бизнес, то мне кажется, что и костюм подобран правильно.

На Ренни был домашний розово-голубой костюм, волосы она забрала в пучок. И по-прежнему была босиком.

— Проходите, располагайтесь. Хотите что-нибудь выпить? Может быть, поесть? Вы ужинали?

— Ренни, вы не моя мама. Ничего я не хочу. Давайте приступим непосредственно к делу. — Марк опасался попасть под очарование ее гостеприимности.

— Все мужчины противятся заботе. И не знаю, почему, но все женщины в этом бывают настойчивы. Такими мы рождаемся и вырастаем.

Марк оставил без внимания ее замечание и прошел в гостиную. Гостиная ему понравилась: просторная, уютная, с большими креслами и софой. Ренни обставила комнату так, что нельзя было не почувствовать радушия хозяйки. Он опустился в одно из кресел, мягкое, большое. Ему в самый раз. А другим также впору? Наверное, кресла — для ее друзей. Интересно, а много их у нее? Очень близких, таких, что могут войти без приглашения и — остаться?

— Хорошенькое начало! Не успели войти и уже хмуритесь. Что-то не так?

— Все хорошо. Давайте начнем. У меня завтра с утра очень важная встреча.

— И вы не сможете задержаться надолго? — Она подошла к софе, села, поджав под себя ноги, и достала небольшой блокнот и желтый фломастер. — Желтый цвет способствует работоспособности, — заметила она.

Сначала Ренни написала его имя.

— Сколько вам лет, Марк?

— Какое это может иметь значение?

Она взглянула на него изумленно.

— Кому-то, может быть, неважно, что муж уже дряхлеет, зато с мешком денег. Но есть и исключения. Для этого я и спрашиваю.

— Вряд ли меня можно отнести к дряхлеющим мешкам с деньгами. Мне всего тридцать пять лет, — огрызнулся Марк. Он не хотел, чтобы она и впредь вела разговор в подобном тоне.

— Мне самой двадцать шесть, и все мало-мальски стоящие невесты — примерно того же возраста, они могут и не захотеть встречаться с пожилым мужчиной.

— Я не пожилой мужчина, тридцать пять лет — это самый расцвет.

— Я не ждала иного от мужчины вашего возраста. — Она что-то быстро записала в блокнот. — Ваш любимый цвет?

— Ренни, — Марк начал выходить из себя, — какого черта! Какое значение может иметь мой любимый цвет?

Она отметила и это в блокноте, вздохнула, и ее лицо приняло серьезное выражение.

— Я буду разговаривать о вас с людьми. Что я могу сказать, если не знаю, какой вы человек? Например, зеленый цвет очень любят талантливые люди. А синий...

— Не вынуждайте меня. Иначе я назову черный.

— Очень подходит вам. Особенно сочетается с цветом вашего сердца. — Она снова сделала пометку в блокноте.

— А ваш любимый цвет, Ренни?

— Мой? Розовый. А почему вы спрашиваете?

Марк покраснел и не нашелся, что ответить. Он снял пиджак и положил его на подлокотник кресла. Ослабил узел галстука и вытянул ноги.

— Итак, вы готовы?

— Да. — Марк кивнул и посмотрел прямо ей в глаза.

Он заметил, что, отвечая на его вопрос, она смутилась. Значит, не он один испытывал чувство неловкости. Да, она была привлекательная и очень женственная, именно с ней Марку хотелось бы почувствовать свою силу. Она завораживала его.

Но она не отвечала ни единому требованию Марка к будущей жене. Никакой хрупкости, ни капли утонченности. Она была яркой, как сад в солнечный день. Интересно, а другие мужчины тоже это чувствуют? И почему эта мысль не оставляет его? Какое ему дело до того, что чувствуют другие мужчины? Ренни нужна ему для дела: найти молодую особу голубых кровей из самой хорошей семьи Сан-Франциско. Жена даст Марку твердое положение в высшем обществе и прочные связи. Она — залог того, что его дети будут с рождения принадлежать к сливкам общества.

— Так, ваша любимая еда?

— Тако.

— Тако? — Она удивленно посмотрела на него.

— А что в этом удивительного?

— Я думала, что вы предпочитаете что-то изысканное и дорогое. Ну, икру, что ли...

— Нет, я люблю тако. А вы?

— Я обожаю креветки. Остуженные и с большим количеством соуса.

— А я думал, что вы любите шоколад.

— Я действительно люблю шоколад. И желательно после креветок. — Она уткнулась в блокнот.

Битых два часа она расспрашивала Марка о книгах и фильмах, которые его интересовали. О том, куда он ездил и где отдыхал. Что он любит делать в выходные дни, когда остается один. И на каждый ее вопрос следовал вопрос Марка. Когда дело дошло до его происхождения, то он плавно перевел разговор на другую тему. Она спросила о его родителях напрямую, и он ответил, что оба умерли очень давно.

— Простите, я не знала.

— Ничего. — Марк не нуждался в сочувствии.

— Ну и что же мне о вас говорить, чем вы привлекательны для женщин, как думаете?

Марк не понимал, что скрывается за этими вопросами. Он знал немного о Ренни. И того, что он знал, было недостаточно. Она не взяла ни цента у отчим» и стала пробиваться сама. Хорошая школа, но не более того.

Марк прежде не встречал таких женщин. Обычно поначалу его пытались захомутать, а потом использовали его и его деньги, чтобы обеспечить себе ту жизнь, к которой привыкли.

И его жена будет такой. Он будет давать деньги, а она — купаться в роскоши. И будет покупать только самое лучшее. Он купит ей самые изысканные драгоценности. Это явится примером его состоятельности как бизнесмена.

— На сегодняшний вечер вполне достаточно. — Она отбросила блокнот и сладко потянулась. Мелькнула полоска кожи на животе. Как бы ему хотелось прикоснуться к ней, почувствовать, какая она. Не только живот — какая она вся от головы до пальчиков на ногах.

— Ваши бухгалтерские книги хранятся дома? — Марк отогнал эти мысли.

— Вообще-то да, но не хочу вас затруднять, ведь вам завтра рано вставать. Дела есть дела.

— Ничего страшного, несите.

— Вы похожи на волка, который готов поиграться.

— Волки не играются. Они выжидают и ловят подходящий момент, чтобы броситься на жертву.

Ее глаза расширились от удивления. Повисла неловкая пауза. Марк заметил, что она колеблется. Но вот она встала, прошла в холл и принесла целую кипу бумаг, села на диван и протянула их Марку.

Марк знал, что, как правило, ведение дел в маленьких компаниях не отличается особой аккуратностью, но чтобы бумаги были в таком беспорядке, видел впервые.

— Как же вы разбираетесь во всем этом? — изумился он.

— Неплохо. Но если честно, не всегда получается. Бывает, что я не свожу концы с концами. Иногда остаются наличные деньги, не внесенные в общую книгу записей. Вот Кит и решил, что привести в порядок этот гроссбух можете только вы. Но от хорошего ведения дел до наличных очень большая дистанция. Вы так не думаете?