Семен Малков - Голубая кровь

– Считает, нам надо повременить, – уточнила Даша и обиженно призналась: – Знаешь, мам, может, Михаил Юрьевич и прав, но у меня теперь.. – замялась, подбирая слова, – душа к нему не лежит.

– Хорошо еще, что к его сыну лежит, – проворчала Анна Федоровна и после паузы вроде ненароком спросила: – А как у тебя, доченька, с Кириллом? Вижу в окошко, как он тебя подвозит на машине. Вы с ним встречаетесь?

Догадавшись, что мать все еще тешит себя тайной надеждой, Даша решила положить этому конец и жестко отмела все сомнения:

– Ну и что с того, что иногда подвозит меня с работы? Я его об этом не прошу! Кирилл часто у нас бывает на показах.

– Неужели он тебе, доченька, совсем не нравится? – Сама смущенная своей настойчивостью, Анна Федоровна отвела глаза. – Видный парень и тоже в тебя влюблен.

– Почему же? Кирилл мне нравится: начитанный, со вкусом одет всегда, веселый в компании… Но я люблю Петю! И с укором взглянула на мать. – Как женщина ты должна меня понимать! Чем для тебя плох мой Петя?

Анна Федоровна глубоко вздохнула и, волнуясь, попыталась объяснить дочери, что у нее на уме и сердце:

– Я ведь не только женщина, но твоя мать и много перенесла в жизни. Хорош Петя, слов нет, но сердце чует: принесет он тебе немало горя. А Кирилл… может и счастье дать, и решение всех проблем…

– Неужели тебя, мамочка, так интересует богатство его отца? Даша с жалостливой грустью посмотрела на нее. – Неужели так тяжело пришлось, что советуешь мне ради беспечной жизни отказаться от своей любви?

– Пришлось хлебнуть достаточно, дочка. Но прельщает меня не только богатство, а и то, как сильно Кирилл по тебе страдает. С ним тебя ждет и достаток, и любовь!

– Ладно, не будем больше об этом! – Даша решила, что пора прекратить этот разговор, бесполезный и неприятный. – Ты забыла, что чувствовала, когда была молодой и не такой расчетливой!

Обе замолчали; Анна Федоровна упрямо поджала губы – осталась при своем мнении. А у Даши выражение лица было хмурое и задумчивое – мрачные мысли и сомнения ее терзали.

Старенькая машина мужа в ремонте – весь долгий путь от Марьина до Патриарших прудов Вере Петровне пришлось проделать на общественном транспорте. Когда добралась наконец до красивого дома напротив гостиницы «Марко Поло», в котором прожила много лет, то изрядно устала; опустила тяжелые сумки на землю, остановилась перевести дух.

Когда-то элитный дом, построенный по спецзаказу, сейчас переживал не лучшие времена. На светлом кирпиче фасада следы потеков, краска на оконных переплетах остекленного подъезда облупилась. В просторном холле у лифтов уже нет того порядка, как раньше, когда там дежурил вахтер.

Вздохнув, Вера Петровна привычно поднялась на шестой этаж и собственным ключом открыла запоры своей бывшей квартиры. Дочь ее ждала и, услышав, как хлопнула входная дверь, вышла встретить в прихожую.

– Наконец-то! А я уже начала беспокоиться. – Поцеловала она мать, приняла из ее рук сумки. – Какие тяжелые! Ты что это столько притащила?

– Как «что»? Будто не знаешь? – Вера Петровна укоризненно посмотрела на дочь ясными серыми глазами. – Варенья, соленья… Олечке и Наде на день рождения. Мы с папой собирали гораздо больше, да у него машина не вовремя сломалась.

– Ну и напрасно! Не стоило тебе так надрываться! рассердилась Светлана Ивановна. – Позвонила бы, и Миша за тобой бы заехал.

– Может, да, а может, и нет – он ведь очень занят, – добродушно возразила мать. – Что бы вы делали без моих соленых огурчиков – внучки их обожают.

– Да у нас еще много всего осталось с прошлого раза!

– И грибков тоже? Никогда не поверю! рассмеялась Вера Петровна. – Наши грибочки уничтожают немедленно, стоит подать!

– Ну что теперь говорить, когда уже притащила! – махнула рукой Светлана Ивановна. – Но больше этого не делай! Не молоденькая уже – тяжести носить.

Хватит мать воспитывать! – запротестовала Вера Петров-па. – Пойдем лучше обсудим, что собираешься подавать на стол! Надо наших малышек побаловать.

Принялись разбирать на кухне принесенные ею домашние заготовки: банки с вареньем, яблочным соком, солеными огурцами и помидорами, кабачковой икрой и, разумеется, отборными маринованными грибочками.

– Много народу в этот раз не собираем. Устроим большой праздник в будущем году, когда близнецам нашим исполнится шесть, – сообщила матери Светлана Ивановна. – Будут только свои.

– А детишек почему не приглашаете? – поинтересовалась Вера Петровна.

– Да вроде некого. Есть, конечно, в садике дети, с которыми они играют, но… малы еще дружить твои внучки. – Умолкла, с тревогой взглянула на мать. – Ну а что Петя? Придет, как обещал? – Голос ее дрогнул, выдавая волнение. – Очень я надеюсь, что мы наконец помиримся… По-моему, и Мишенька к этому уже готов.

– Конечно, придет, очень любит он сестренок, – заверила дочь Вера Петровна. – Открою секрет: дедушка дал Пете денег, ездил он в центр, заказать им какой-то особенный торт.

– Ох… вот окунется снова в теплую обстановку, семейную, – может, сговорчивее станет, захочет домой вернуться… Давно бы пора! Как подумаю, сколько сил и времени дорога у него отнимает, – сердце кровью обливается!

– Положим, парень он крепкий, не это главное, – с укором посмотрела на дочь Вера Петровна. – Важно, чтобы между вами согласие восстановилось, и Петенька вновь обрел душевное равновесие, уверенность в будущем…

Степан Алексеевич с раннего утра поехал в автосервис, надеясь получить машину из ремонта, – нет, еще не готова; подумав, позвонил из телефона-автомата зятю. Михаил Юрьевич только что пришел и просматривал деловые бумаги у себя в кабинете.

– Миша, у тебя найдется для меня полчасика? Я тут недалеко, в автосервисе, могу подойти минут через двадцать.

Михаил Юрьевич с большим уважением относился к тестю; правда, тесного контакта у них не было – и профессиональные интересы разные, и характеры, и встречались редко, главным образом по семейным делам.

– Рад буду видеть вас у себя! Я еще часок задержусь в офисе, а потом должен уехать но делам. Уж не помню, когда вы здесь у меня были. Дорогу найдете?

– Безусловно! Помню, где ты находишься.

И действительно, Михаил Юрьевич как раз закончил работу с документами, когда с вахты ему доложили о приходе Розанова. Хозяин встал из-за стола, усадил гостя в мягкое кресло у журнального столика, расположился напротив.

– Кофе, бутерброды? А может, что-нибудь покрепче?

– Спасибо, Миша! Не голоден и не поболтать к тебе заехал, – вежливо отказался профессор. – Нам нужно серьезно поговорить.

Догадываясь, о чем пойдет речь, зять замолчал, приготовившись слушать, а Степан Алексеевич начал без околичностей: