Джоанна Лэнгтон - Жарче, чем тропики

— Доктор Третье? — спокойно прозвучал низкий мужской голос.

Мари осторожно подняла голову и встретила вежливый вопрошающий взгляд франтоватого пожилого негра с козлиной бородкой, в которой пробивалась седина.

— Меня зовут Мишель Нгомо, — представился он.

— С-стреляют? — выдавила из себя Мари.

— А, ерунда, просто дворцовая охрана отвела душу. Вы испугались? Примите наши извинения.

— О!.. — Поняв нелепость ситуации, Мари покраснела и поднялась с пола. Вжавшись в заднее сиденье, она все же не решалась выйти из машины. — Дворцовая охрана? — Широко раскрытыми глазами она уставилась на Мишеля Нгомо. — Так это не отель?

— Нет, разумеется. Это — королевский дворец! — Нгомо усмехнулся. — Принц Джамал приказал доставить вас сюда.

С этими словами Мишель Нгомо зашагал к украшенному позолотой арочному входу во дворец, уверенный, что гостья последует за ним.

Видимо, принца Джамала известили из аэропорта о ее прибытии. Но ради чего он пригласил ее сюда? После того как они расстались пять лет назад, вряд ли ему хотелось видеть ее снова! Не пожелает же африканский принц, зная о своем успехе у женщин, чтобы его ухаживаниями опять пренебрегли. Ведь во время их последней малоприятной встречи Джамала глубоко оскорбил ее отказ.

Мари на ходу обдумывала, что сказать ему и как отвергнуть его потактичнее. Она же знает, как он горд. Ей стоило немалых усилий как можно мягче отделаться от него. Мари помрачнела, вспомнив, как Джамал дал волю своей ярости и заставил-таки ее потерять голову. Мари отнюдь не гордилась тем, что поставила его в смешное положение, но он сам был виноват в этом. Должна же она была сохранить самоуважение или нет?

Как в тумане Мари следовала за Мишелем Нгомо через огромный гулкий холл со стройными мраморными колоннами. Экзотическая обстановка отнюдь не способствовала ее душевному умиротворению. Украшавший стены и потолок причудливый орнамент в серо-зеленых, коричневых и светло-голубых тонах даже вызвал у нее легкое головокружение.

Но что это за звуки долетели до нее? Чей-то легкий смех? Мари взглянула наверх и увидела резные деревянные экраны, прикрывавшие галерею над ее головой. За ними она заметила какое-то движение, услышала девичьи смешки, взволнованный шепот нескольких голосов. Ее ноздри ощутили запах мускусных духов.

Уж не содержит ли принц целый гарем? Мари чуть побледнела и приостановилась. Ей много раз приходилось читать о бесправном положении женщин в третьем мире. Она никогда бы не согласилась разделить их судьбу. Ирония заключалась в том, что испытанное ею два года назад неудержимое влечение к Джамалу заставило ее тогда несколько подзабыть свои принципы. Ее друзья весело смеялись, когда за ней стал ухлестывать африканский принц, и подшучивали над Мари, что она попадет в гарем и ей уготована судьба одной из двух сотен наложниц…

— Доктор Третье! — умоляюще позвал Мишель Нгомо.

Отбросив воспоминания, Мари последовала за ним к украшенным тонкой резьбой дверям, которые распахнули перед ней два стражника, вооруженные длинными копьями и саблями. Нгомо отступил в сторону, давая понять, что далее ему не позволено сопровождать ее.

Сквозь распахнутые двери во внутренний дворик проникало яркое африканское солнце. Чувствуя, как неистово колотится сердце, Мари ожидала встречи с Джамалом. Она скорее почувствовала, чем увидела его появление, и ее охватило то пугающее смешанное чувство страстного желания и душевного смятения, которое на протяжении нескольких недель пять лет назад превратило в хаос ее спокойную и размеренную жизнь.

— Доктор Третье?

От этих протяжно произнесенных слов у нее дрожь пробежала по спине и перехватило дыхание. В нескольких шагах от себя на пороге залитого солнцем внутреннего дворика она увидела силуэт идеально сложенного высокого мужчины. Это был наследный принц Королевства Нботу Джамал.

— Твоему наряду недостает только пробкового шлема. Тогда бы ты точно соответствовала классическому образу исследователя, едущего в Черную Африку, — лениво усмехнулся Джамал, и ее наряд цвета хаки показался ей и в самом деле маскарадным костюмом.

Мари не могла отвести от него глаз. Он плавными кошачьими шагами приблизился к ней. Какой же он красивый! Жутко привлекательный! С резкими ястребиными чертами лица, с высокими скулами, туго обтянутыми шоколадного цвета кожей, широкоплечий и стройный. Достоинства его фигуры не скрывала свободная шелковая одежда, ниспадавшая до пола, но оставлявшая открытой часть мощной груди и сильные руки.

Джамал пристально смотрел на нее темными, как черный агат, глазами. У Мари пересохло во рту.

Ей пришлось собрать всю силу воли, чтобы не отвести глаза. Джамал обошел ее, как хищник жертву. Его поведение отнюдь не способствовало ее спокойствию.

— Что молчишь? — вкрадчиво спросил он, встав в двух шагах от нее. — Шокирована? Как же, дикарь вдруг опять заговорил по-французски…

Мари смертельно побледнела и вздрогнула, словно ей вонзили нож между ребрами.

— Пожалуйста… — попросила она, но он безжалостно усмехнулся и добавил:

— И даже научился пользоваться изысканными западными столовыми приборами…

Мари опустила голову. Что за вздор он несет? Она всем сердцем полюбила его, когда он, с его гордостью дикаря, пытался приноровиться к тому миру, знакомству с которым всячески препятствовал его подозрительный отец.

— Но дикарь не усвоил один урок, который ты захотела преподать мне, — тихо продолжил Джамал. — Я в нем не нуждался, ибо знаю женщин. Всегда знал женщин. И тебя я преследовал не потому, что меня подгоняло примитивное мужское высокомерие человека, считающего себя неотразимым, а потому, что читал в твоих глазах явное приглашение…

— Нет, это не так, — возразила Мари, с трудом отлепив язык от пересохшего нёба.

— Желание… голод… потребность… — Джамал столь прочувствованно произнес эти слова, что у Мари зашевелились волосы на затылке. — Твои спелые розовые губки говорили «нет», а твои изумрудные глаза взывали к моей настойчивости. Это льстило твоему «я», доктор Третье? Тебе нравится поддразнивать мужчин?

Он помнил каждое ее слово! Мари почувствовала смятение. Он все знал. Он все понимал. Знал, что втайне она желала его, вопреки своим заверениям в противном! Ее это потрясло — она же была уверена, что сумела скрыть от него свои тайные желания. Сейчас Мари почувствовала себя будто голой. Хуже того, Джамал истолковал ее двойственное поведение самым обидным образом. Дразнилка? Бесполая, холодная, фригидная — вот эпитеты, более привычные ее слуху.

— Если ты думаешь, что я обманула тебя, то, смею заверить, это было непреднамеренно, — натянуто ответила Мари, не поднимая глаз, запрещая себе смотреть на Джамала. Ей было наплевать, как он воспримет ее малодушное поведение. Может, она и должна была дать ему высказаться. Пять лет назад его гнев отнюдь не помог ему внятно и толково изъясниться на ее родном языке.