Ольга Егорова - Магический код

Как, например, Вера. Вера очень любила пластилиновых монстров.

Только не думать о Вере, приказал себя Иван, приподнялся на локтях и принялся механически перебирать пальцами мелкие камушки возле берега. Вспомнив наказ матери о том, что непременно надо бы привести с моря каких-нибудь необыкновенных экзотических камней, чтобы разложить их потом в цветочных горшках с кактусами, он добросовестно принялся изучать эти камни. Но, как ни старался, ничего такого необыкновенного и уж тем более — экзотического отыскать не смог. Камни были как камни, совершенно обыкновенная галечная крошка, такой крошки на дачном берегу — пруд пруди, да на любой стройке найти можно. По большей части крошка была совсем уж мелкая, изредка попадались камушки побольше, размером с перепелиное яйцо. Но по форме были или овальные, или треугольные, или вообще ни на что не похожие, по цвету — или серые, или черные. Спрашивается, для какой цели он будет загружать и без того тяжелую сумку этими обыкновенными булыжниками и тащить их через весь континент? Нет, конечно же не стоит этого делать, подумал он и принялся складывать отдельной горкой камушки черного цвета овальной формы, возводя рядом с ними другую горку из камушков серого цвета треугольной формы.

Вскоре у кромки воды уже возвышался двухбашенный замок. Нет, напрасно он не пошел в архитектурный. Ведь говорили же преподаватели в школе, что у него талант.

Еще какое-то время ушло на обустройство ограждения для замка. В общей сложности весь процесс занял минут двадцать.

И все это время он упорно старался не думать о Вере. И думал о том, что он не думает о Вере. И удивлялся в который раз этой дурацкой способности человеческого серого вещества, которое просто не может ни о чем не думать. Ни минуты, ни секунды. Вечный двигатель. Такую бы энергию — да в мирных целях…

Море плескалось почти у самой линии ограждения замка, с вялым интересом изучая возведенное сооружение. Издалека уже доносились голоса первых утренних посетителей пляжа. За прошедшие тринадцать дней Иван настолько привык к этим голосам, что стал даже узнавать их. Низкий, чуть хрипловатый басок с раскатистым и долгим «р» — это мужчина в синих плавках, с большими залысинами на голове, отвисшим лягушачьим брюшком и короткими мускулистыми ногами бывшего штангиста. Наверняка удачливый бизнесмен. Тихий, грудной и мелодичный голосок — это его дочка, девчонка лет четырнадцати с формами, воспетыми Рубенсом, и прической в стиле самых продвинутых диджеев MTV — Вирсавия Зеленовласая. Высокий и тонкий голос — жена бизнесмена, наверняка оперная певица, капризная дама с мощной грудной клеткой и тонкими пальцами аристократки в пятом поколении. Пальцы унизаны перстнями в худших традициях директрис овощных магазинов доперестроечных времен, однако «беломорина», с непринужденным изяществом зажатая .между большим и средним, создает некую богемную ауру, в то же время категорически отрицая принадлежность дамы к оперному искусству. Нет, оперная певица никогда в жизни не позволила бы себе курить, да еще и «Беломор», да еще и в таких количествах.

В общем, поди разберись.

— Доброе утро, — повернувшись, первым поздоровался Иван.

— Доброе утро, — прозвучал разрозненный хор голосов, в котором несостоявшаяся оперная певица явно исполняла сольную партию.

— Как водичка? — поинтересовался удачливый бизнесмен, на котором в это утро были не синие, а оранжевые плавки в тонкую черную полоску.

— Блеск, — ответил Иван и для убедительности поднял большой палец.

В тот же миг мимо него пулей промчалась дочка удачливого бизнесмена, подразнила круглыми ягодицами цвета ряженки в мелких ямочках уже проглядывающего раннего целлюлита. Бежевая треугольная тряпочка на фоне слегка загорелого тела казалась совсем уж неразличимой, попа выглядела абсолютно голой. Эх, будь Иван на месте удачливого бизнесмена в оранжевых плавках — надрал бы он эту попу ремнем и приодел бы в купальник, более соответствующий возрасту. В нормальные человеческие трусы, а не в эти символические веревочки, по сравнению с которыми даже фиговый листочек показался бы вполне достойным монашеским убранством. Ну никакой девичьей скромности у этих современных подростков нету. Вот ведь времена настали.

Впрочем, и в былые времена… Вере-то ведь вообще тринадцать было, когда она…

Не думать о Вере, напомнил он себе снова, почти спокойно, и почти с легкостью думать о Вере перестал. Девчонка с бритым наголо затылком и короткими, абсолютно зелеными волосами на макушке уже показалась на поверхности, радостно отплевываясь.

— Ма-а-ам! — не проговорила, а пропела, и тут же вслед за ней мимо Ивана пронеслась еще одна пуля, на этот раз — более крупнокалиберная, да и не пуля вовсе, а настоящее пушечное ядро. Слегка припадая на левую ногу, сиганул в воду и бизнесмен-штангист. Мелькнули на поверхности оранжевые плавки, розовые пятки, море у берега стало совсем разноцветным, похожим на летний овощной салат — укропно-зеленые волосы дочки, помидорно-красные чашечки бюстгальтера мамаши и майонезная белизна тела главы семейства.

— А-а-а! — разнеслось над берегом пронзительное колоратурное сопрано несостоявшейся оперной певицы в тот момент, когда муж легко, как пушинку, подхватил ее на руки, перекинул через плечо и с размаху бросил в воду. После чего довольно крякнул: — Так тебе, Ма-ар-р-руся! Так тебе! — и расхохотался вместе со своей сексуально распущенной дочкой, которая в этот момент восторженно ему аплодировала, подпрыгивая на одном месте.

Иван молча улыбался, глядя на все это безобразие и думая о том, что эта семья так непохожих друг на друга людей наверняка счастливая, если уж так охотно, дружно и весело впадает в детство в присутствии абсолютно постороннего человека. Поднявшись, он мысленно пожелал удачливому бизнесмену дальнейших успехов в бизнесе, его дочери — пятерок в школе, его жене Марусе — простого женского счастья, потому что ничего более подходящего придумать не смог, так и не определившись с ее профессиональной принадлежностью.

— Уходите уже? — поинтересовалась богемная Маруся, на мгновение прекратившая бесплодные попытки утопить мужа.

— Ухожу, — кивнул в ответ Иван, продолжая улыбаться. — Я ж здесь с пяти утра.

— Там сегодня на завтрак совер-р-ршенно обалденные пир-р-рожные! — восторженно прорычал бизнесмен.

— Учту, — пообещал Иван, как обычно по утрам абсолютно не ощущающий голода, заранее зная, что весь его завтрак будет состоять из двух чашек кофе и одного бутерброда. Но все же бизнесмена поблагодарил: — Спасибо!

— А вечером стриптиз будет! Придете? — дерзко поинтересовалась Вирсавия, захихикала и тут же ушла под воду, скрываясь от возмездия богемной Маруси, возмущенно пропевшей: «Ангели-и-ина! Ка-а-ак ты себя ведешь?!»