Моника Айронс - Белая ворона

Анабелла горестно вздохнула.

— Феличе сказал, что не позволит мне выйти за Тино.

— А чего ты от него ожидала после всего, что натворила? — Синти порядком раздражал детский эгоизм Анабеллы.

— Ведь ты сама хотела, чтобы я бросила Феличе! — напомнила та.

— Не перед толпой гостей. Почему ты не поговорила с ним наедине?

— Струсила. К тому же я не думала, что нас с Тино застанут в кабинете.

Анабелла никогда ни о чем не думает. Несмотря на всю свою живость и очарование, она не обладает сильным характером. Все это время девочка предпочитала плыть по течению, пока, наконец, не произошло то, что произошло.

— Догадываюсь, куда ты бегала, пока я примеряла платье в салоне синьоры Ванетти, — сухо заметила Синти.

— Да, я встречалась с Тино. Мы влюбились друг в друга с той самой минуты, как ты нас познакомила.

— Ладно, ладно, не стоит снова напоминать, что я тоже сыграла определенную роль во всей этой истории. Полагаю, на мысе Карбонара Тино тоже появился не случайно?

— Конечно. Только Феличе все испортил. Нам с Тино приходилось обниматься украдкой.

— Послушай, прекрати изображать из себя героиню трагедии, иначе я рассержусь. Феличе не изверг, хотя временами действует жестко. Однако тебе уже исполнилось восемнадцать, поэтому едва ли он сможет помешать вам с Тино пожениться.

— Феличе будет управлять моими деньгами и недвижимостью, пока мне не исполнится двадцать один год, — удрученно сообщила Анабелла.

— Знаешь, если Тино настолько озабочен твоим наследством, тебе лучше держаться от него подальше! — резко произнесла Синти. — Ступай к себе, мне нужно все обдумать.

Никогда еще она не говорила с Анабеллой подобным тоном. Ей, в самом деле, не жаль было девочку, похоже, не понимавшую, какую встряску она устроила Феличе. Сам виконт вызывал у нее гораздо большее сочувствие. Уж в одном он точно был прав: вся округа будет смеяться над его несостоявшейся свадьбой…

Все, чемодан собран. Через несколько часов Синти навсегда покинет этот дом и его обитателей с их нервными срывами и всплесками эмоций.

Она выключила свет и вышла на балкон. За рекой все было погружено во мрак, но слева, в парке, горели фонари. После сегодняшней праздничной суеты он выглядел особенно пустынным.

Впрочем, нет: кто-то сидит на скамье. Синти поначалу не заметила темного силуэта. Очертания согбенной фигуры могли принадлежать человеку, который в одночасье потерял невесту, честь, достоинство и авторитет.

Чушь все это! — сказала себе Синти. Другие на месте Феличе не делали бы трагедии из пустяков. Тем более что он даже не любит Анабеллу. И вообще, сам, но всем виноват.

И все равно Синти не могла не чувствовать сочувствия. Попытка Феличе принудить ее вступить с ним в брак, конечно, глупость, но совершенно ясно, что она являла собой, жест отчаяния.

Синти спустилась в зал, где до сих пор стояли неубранные столы. Найдя два чистых бокала, она наполнила их вином и направилась в парк.

Феличе не слышал, как она подошла. При виде застывшего на его лице выражения сердце Синти сжалось. Высокомерие покинуло его, сменившись душевной усталостью.

И это справедливо, подумала Синти. Потому что он обладает властью, но ему неведомо душевное тепло. У него есть авторитет, однако нет любви.

Феличе поднял голову, увидел Синти и удивленно нахмурился. Тем не менее, он принял протянутый ему бокал.

— Благодарю. Как ты догадалась, что мне нужно выпить?

— Не знаю. Само собой получилось.

Она улыбнулась, давая ему понять, что он прощен.

— У тебя тоже есть вино? Да? Так за что выпьем? За твой последний вечер здесь?

— Да. Мне пора уезжать. Так будет лучше.

— Возможно, ты и права.

— Согласись, ты выдвинул безумную идею.

— Со временем в ней мог бы появиться смысл.

— Просто ты поддался отчаянию, — уверенно произнесла Синти. — Однако Синьор де Бальцано прислушивается только к голосу здравого смысла.

— Смеешься надо мной? — сдавленно произнес Феличе.

Синти прикоснулась к его плечу.

— Ни и малейшей степени.

— Да… — протянул виконт. — Нужно было серьезнее отнестись к твоим словам. Думаешь, мне легче от мысли, что я сам устроил для себя ловушку?

— Напротив, я понимаю, что осознание этого лишь усугубляет хандру, — мягко возразила она.

Внезапно все погрузилось во мрак. Фонари погасли.

— Они выключаются автоматически, — пояснил Феличе. — А я забыл! Давай вернемся в дом. Там ты изложишь мне свое видение ситуации. Как знать, может, в итоге я с ним соглашусь…

Они вновь пришли в его кабинет. На этот раз Синти обратила внимание на два портрета. Оба изображенных на них мужчины обладали острым взглядом и примечательным носом с горбинкой. Они были настолько похожи на Феличе, что Синти догадалась на портретах изображены его отец и дед.

Виконт достал из бара бутылку вина и два бокала. Один подал Синти.

— Сегодня мне хочется напиться, — мрачно произнес он. — Конечно, я этого не сделаю, но мысль соблазнительная.

— А почему бы тебе не напиться?

Он пожал плечами.

— Это не и моем стиле. Я никогда не напиваюсь.

— Может, разок стоит попробовать? Ты постоянно себя контролируешь. На твоем месте я бы запила неприятности вином, упала на эту кушетку, а утром проснулась с головной болью, которая заставила бы меня забыть обо всем остальном.

Феличе вяло улыбнулся.

— Ты почти убедила меня попробовать. Но я уже очень давно принял решение не пить больше того, что способен безболезненно выдержать. Мой дядя был пьяницей. И позором всей семьи. Глядя на него, я поклялся, что надо мной никогда не будут смеяться. И вот сейчас случилось это! — Его голос зазвенел. — Я оказался выставлен на всеобщее посмешище! — Он подошел к стене и остановился перед двумя портретами.

— Если бы кто-то посмел поступить подобным образом с моим отцом, то пожалел бы, что появился на свет, — с горечью произнес он. — Если бы подобную шутку сыграли с моим дедом, тот просто прикончил бы своих обидчиков. Но я современный человек и могу только краснеть от стыда. — Он обернулся и взглянул на Синти, — Ты не понимаешь, о чем я говорю, верно?

— Немного понимаю. Мой дед был итальянцем. Что-то передалось мне от него, поэтому я хотя бы частично могу почувствовать твое состояние. Но убийство…

— Мы здесь различаем убийство и месть. В последнем случае человек восстанавливает свою честь. Вы, американцы, этого не понимаете, потому что у вас холодная кровь и вы давно уже не принимаете всерьез отношений между мужчиной и женщиной. Вы привыкли часто менять партнеров, можете делать это хоть каждую неделю. А мы относимся к подобным вещам совершенно по-другому. Мы считаем, что союз мужчины и женщины является центром всей жизни и отсюда проистекает все остальное.