Анна Альварес - Дикая Роза

— Как ты себя чувствуешь? — спросила женщина. Роза показала на подвздошье:

— Вот здесь болит… Почему вы меня здесь держите?

— Не задавай вопросов — все равно ответов не будет. Роза заплакала.

— Что, больно? — спросила женщина, глядя, как Роза осторожно положила руки на живот.

— Я боюсь за моего ребеночка… Женщина поднялась с места.

— Ты что, беременна? Роза кивнула.

— На каком месяце?

— На третьем.

Женщина пересела к ней на топчан.

— А муж у тебя есть?

— Был, — ответила Роза. Женщина покачала головой.

— Бросил, значит… Как мою дочь… Она тоже беременная была. Молодая, красивая, как ты… Из-за него и умерла…

Она вдруг протянула руку и, прежде чем Роза успела отшатнуться, погладила ее по волосам.

Никогда в жизни Дульсина еще не испытывала такого чувства.

Не когда-нибудь, а сейчас, через несколько минут, не в мечтах, а наяву она встретится со своим самым заклятым врагом, посмевшим унизить ее! Встретится, и этот враг окажется в полной ее власти! И будет повержен…

Чуть не сломав ногу на темной лестнице (этого только ей сейчас и не хватало!), она поднялась к наружной двери и постучала условным стуком: дважды и еще один раз.

Ей открыла незнакомая женщина.

— Она в той комнате. Я оставлю вас с ней. Агустин сказал, что вы хотите, чтобы никого при этом не было.

Дульсина кивнула:

— Он не ошибся.

Женщина быстро ушла. Дульсина достала из сумочки пистолет и осторожно направилась в другую комнату.

Роза лежала на топчане, в углу комнаты, накрывшись с головой грязным одеялом. Слабый вечерний свет, проникавший сквозь узкое, годами не мытое да еще и полузакрытое какой-то тряпкой окно, не достигал топчана, и Дульсина подумала, что она, пожалуй, не разглядит лицо дикарки и не сможет в полной мере насладиться ужасом, который надеется увидеть в ее глазах.

Это не устраивало ее. Надо было отвести Розу в ту комнату: там горела лампочка и было намного светлее.

— Эй ты, голодранка паршивая, ну-ка вставай! — громко сказала Дульсина.

Роза не шевельнулась. Дульсина повторила приказание с прежним результатом. На всякий случай держа пистолет наготове, Дульсина приблизилась к топчану и резким движением сорвала с Розы одеяло.

Перед ней лежало несколько небольших подушек, имитировавших человеческое тело…

— Будь ты проклята! — испуганно закричала Дульсина, вертя головой во все стороны и пытаясь определить, где же дикарка.

Но уже через несколько мгновений ей стало ясно, что ее надули.

Не было никакой охоты работать. Эту девчонку ему и впрямь было жалко. Почему — Агустин сам не мог понять.

Хорошо еще, что не самому пришлось ее «мочить». Он вообще не представлял себе, зачем этой злобной дамочке понадобился человек его «профессии». Дешевле было нанять какую-нибудь шпану, которая за гроши притащила бы девчонку куда надо, раз дамочка сама склонна «мочить» своих врагов.

Похлебка в этой харчевне на вкус южанина была недостаточно острой, и Агустин обернулся, чтобы попросить у хозяина перец.

Он увидал, что от дверей трактира к нему идет его сообщница.

— Я знала, что ты здесь, — сказала она, садясь рядом с ним на деревянный табурет.

— А я всегда здесь. Надеюсь, ты не за деньгами пришла? Мы в расчете.

— Не нужны мне твои грязные деньги.

— Грязные, не грязные, а на что бы ты без них дочь хоронила?.. Зачем пришла?

Она сказала, что хочет рассказать ему, как все произошло.

— Ну, валяй, — согласился он.

И она сообщила ему, что, когда сеньора пришла, они перекинулись двумя словами.

— И я тут же смылась…

— Так и договаривались, — кивнул он.

— Но до этого смылась девчонка… Он бросил ложку на стол.

— Как это «смылась девчонка»?

Она вызывающе посмотрела на него:

— А так!.. Я ее отпустила.

Он уставился ей в глаза тяжелым взглядом:

— Тебе за что было заплачено? Она не испугалась.

— Не ори. Тебе это не на пользу.

Он растерянно оглянулся. «Ну и сука! — подумал он. — Сердце как чуяло…»

— Я бы объяснила, да тебе не понять, — продолжала она. — Я в ней дочь свою увидела. Лупиту тоже муж бросил. И она тоже беременная была… Потому я девчонку и отпустила.

Он сидел с отвалившейся челюстью, будто его хватил удар.

— Я, может, этим отмылась от всей дряни, которую в жизни сделала, — сказала женщина.

Он наконец обрел способность говорить.

— Да ты понимаешь, что я собирался из этой дамочки сок выжимать? А ты мне — поперек дороги, со своим романом про бедную дочь! Ты мне дикобраза под ноги кинула! Подножку мне сделала!

— Меня твои делишки не интересуют, — сказала она. — Меня моя душа интересует.

В ней в самом деле появилось что-то такое, что мешало ему властвовать над ней как прежде.

— Ну да!.. — беспомощно кивнул он. — Дочь твоя теперь с ангелами в одной хевре и оттуда маманей гордится…

— Надеюсь, что так, — серьезно ответила она.

Он не знал, как отомстить ей: не «мочить» же эту жалкую чадолюбивую суку — и сказал только:

— Ага! Сейчас! Пустили ее, твою дочь шалавую, к ангелам! — Он не успел перехватить ее руку и получил крепкую пощечину.

Это становилось смешным.

— Пошла вон отсюда, дура безмозглая!.. Чтоб я тебя больше не видел!..

— Нужен ты мне! — огрызнулась она и ушла.

Как все быстро меняется… Какой сильной, уверенной в себе уходила из своего бывшего дома Дульсина! И какой слабой, разбитой, растерянной возвращается в него.

— Неудача, — коротко ответила она на горящий любопытством взгляд Леопольдины.

— Как — неудача?! — ахнула та. — Дикарка не явилась? Дульсина прошла в свою комнату, сопровождаемая ничего не понимающей старшей служанкой. И только здесь стала рассказывать, что произошло.

— Этот аферист остался с моими деньгами, — заключила она свой рассказа, имея в виду Агустина Кампоса, — а проклятая дикарка избежала смерти!..

Не выдержав напряжения дня, она расплакалась.

— У этой дикарки, как у кошки, семь жизней, — удрученно решила Леопольдина.

Первым человеком, встретившим Розу на подходе к дому Мендисанбалей, был Рикардо Линарес.

Она еле шла. В двух шагах от него она покачнулась и упала бы, если бы он не подхватил ее на руки. Он вошел в дом, неся ее на руках. В гостиной было множество народа. Паулетта, которую била нервная дрожь, сидела на диване, а Роке пытался согреть ее ладони в своих.

Херман Лаприда, склонив ухо к Себастьяну, в который раз слушал его рассказ о странном исчезновении Розы из лавки, где продают цветочные семена.

Два полицейских агента с непроницаемым видом безо всякого дела, но в полной готовности кинуться выполнять задание, ожидали распоряжений неизвестно от кого.

Первой о появлении Розы сообщила Эдувигес. И тут же вошел Рикардо с Розой на руках. Все кинулись к ним. Паулетта молча судорожно обнимала дочь, которую чуть было не потеряла. Лаприда пытался добиться от Розы, что с ней приключилось. Рикардо твердил, что, главное, Роза жива и невредима, а расскажет все потом.