Альберто Альварес - Дикая роза

Рохелио поднял глаза и увидел смеющееся девичье личико. Девушку эту он видел впервые.

— Привет! — весело крикнула она ему. — Не узнаешь, что ли?

Уход Рохелио как будто освободил оставшихся в столовой. Они заговорили горячо, перебивая друг друга.

— Как ты ведешь себя с нами, Рикардо, — говорила Кандида. — Что такого мы сделали, что ты захотел покинуть этот дом?

— Я смотрю, ты так же забывчива, как и Дульсина. А я нет. Я не желаю, чтобы Дульсина командовала моей личной жизнью. Мне надоела эта история с Леонелой. Я требую, чтобы это сватовство раз и навсегда прекратилось.

— Это уж вы с Кандидой решайте, — обиженно произнесла Дульсина, всем видом показывая, что не она здесь главная.

— Не юли, Дульсина. Решаешь в этом доме ты, а не Кандида. Хотя это именно ее право.

— Сядь, Рикардо, успокойся, — умоляла Кандида.

— Кандида права, тебе надо успокоится. Мне бы хотелось, чтобы ты изменил свое решение… Может быть, мы слишком уж категоричны. Но мы очень тебя любим и не хотим, чтобы ты покинул нас.

— Непохоже на это, если учесть, как настойчиво ты, Дульсина, сватаешь мне Леонелу.

Дульсина подошла к нему и положила руку ему на плечо.

— Вся проблема только в этом? Больше ты не услышишь от меня ни слова о Леонеле.

— Ну теперь давайте сядем за стол и закончим завтрак, — обрадовалась Кандида. — Ты ведь ничего не ел, Рикардо.

— Я не хочу. Давайте закончим о деле.

— Если ты нуждаешься в деньгах, мы дадим тебе сколько нужно.

— Я не хочу все время зависеть от вас, Кандида. Дульсина покачала головой.

— Это не так, Рикардо. Возможно, мы излишне опекаем тебя и Рохелио. Но ведь так повелось с вашего детства. Вы же наши младшие братья. И всегда казались нам беззащитными. Ты не прав, когда требуешь причитающуюся тебе часть отцовского наследства. Мы ведь выдаем тебе деньги помесячно, как распорядился в завещании отец.

— Значит, я всю жизнь буду зависеть от вас?

— Почему? Вот закончишь учебу, будешь зарабатывать…

— Если ты согласишься с нами, мы и впредь будем помогать тебе. Правда, Дульсина?

— Разумеется… Может, не так щедро, как сейчас, но достаточно, чтобы тебе хватало.

— Когда я буду работать, мне не понадобятся ничьи подачки.

— Ах, не говори таких слов!

— Мы даем тебе деньги от всего сердца, как сестры. И в завещании отца сказано, я наизусть знаю: «Помогать денежными средствами Рикардо до тех пор, пока он не закончит учебу, не женится или не станет жить отдельно».

— Гм…

— Ты не веришь? Он не верит, Дульсина.

— Если ты сомневаешься, спроси у лиценциата Роблеса. Все делается по воле папы. Роблес может подтвердить это, когда тебе заблагорассудится… И прости за прямоту, но ты оскорбляешь нас своим недоверием.

— Меня больше всего, Дульсина, пугает, что Рикардо хочет уйти. Ты ведь не сделаешь этого, правда, Рикардо? Ты ведь это сказал сгоряча? Ведь так?

«Вот наглая!» — подумал Рохелио и, демонстративно взяв книгу, попробовал читать.

— Эй, — снова раздалось с ограды, — ты что, меня замечать не хочешь? Или не признаешь? Что-то быстро забыл.

— Я тебя не знаю. Что ты хочешь? — поднял голову Рохелио.

— Как — что? Поболтать с тобой.

— Знаешь, не морочь мне голову. Проваливай. — Рохелио снова погрузился в чтение.

— Ах вот как мы заговорили…

— Я с незнакомыми не общаюсь.

— Какие ж мы с тобой незнакомые?

— Я тебя никогда прежде не видел.

— Во дает!.. А поклянись.

— Проваливай.

— Поклянись — уйду.

— Клянусь. Убирайся.

— Это не клятва. Поклянись Девой Гвадалупе!

— Клянусь чем хочешь. Оставь меня в покое. Роза там, на ограде, задумалась.

— Слушай, парень, ты святым именем поклялся. Бог тебя накажет! Он тебя без глаз оставит, а не то ног лишит. Вот увидишь. За это… за клятвопреступление.

Рохелио внезапно приподнялся, опершись о землю.

— Ты что, глухая?! Вон отсюда! Или я слуг кликну. Вон! Девушка несколько мгновений молча смотрела на него сверху вниз. Затем исчезла.

Кандиде с трудом удалось добиться, чтобы голоса спорящих стали спокойнее и тише. Теперь они с Дульсиной сидели за столом. Рикардо так и не присел.

Дульсина отпила немного апельсинового сока.

— Я еще раз общаю тебе, что не буду настаивать на твоем сближении с Леонелой. Я не знала, что это настолько обижает тебя. Прости.

Намерения Рикардо уйти из родового дома, видимо, всерьез тревожило сестер.

Кандида опять сорвалась с места и подошла к брату.

— Ты ведь не уйдешь, правда? Ну хочешь… Хочешь, я встану перед тобой на колени?

— Этого только не хватало. Прошу тебя, сестра, сядь и заверши свой завтрак.

— Так ты остаешься? — Дульсина смотрела ему в глаза. Рикардо молчал несколько мгновений.

— Не знаю. Ничего тебе сейчас не отвечу. Сказав это, он повернулся и вышел из столовой.

— Вот уж не ожидала, — растерянно сказала Кандида.

— Да уж… — Дульсина подошла к окну и стояла, наблюдая, как Рикардо, сбежав по лестнице, садится в автомобиль и куда-то отъезжает.

— Я не думаю, что он уйдет.

— Если, конечно, он не идиот. Кто же уходит от денег?

— Но ты же знаешь, что эти деньги принадлежат ему. — Кандида нервно приложила ко лбу надушенный платок.

Дульсина сделала решительный жест.

— Он не должен знать об этом.

— Но когда-нибудь он взбунтуется;

— Пока между ним и нами существует лиценциат Роб-лес — проблем не будет. Он знает, что делать.

— А если мы позволим Рикардо уйти?

— Ты с ума сошла, Кандида! Тогда он потребует пересмотра завещания.

— Может, лучше отдать ему и Рохелио их доли? И никаких проблем.

— Пока можно этого не делать, я этого не сделаю. У нас больше прав, чем у близнецов. Мы дети от первого брака.

— Вообще-то брак отца с матерью близнецов тоже был законным. И она с нами была добра, грех жаловаться.

— Ей это было выгодно. Лицемерка и — хитрая! Я ее не выносила.

Дульсина улыбнулась.

— Ты знаешь, я всегда боялась, что папа умрет раньше ее и она завладеет всем. Слава Богу, обошлось: он ее пережил. И теперь хозяйки здесь мы.

— Послушай, ты и впрямь отказалась от мысли женить Рикардо на Леонеле?

— Во всяком случае, надо менять тактику.

Проходя мимо алтаря Девы Гвадалупе, Роза плаксиво шепнула Деве:

— Лучше я тебе потом все расскажу…

Первое, что услышала Роза, придя домой, истошный вопль попугая:

— Р-рикар-рдо! Р-рикар-рдо! Она резко обернулась к нему:

— Ты мне этого имени больше не произноси! Усек? Слышал бы ты, как он со мной разговаривал. Знать он меня, видите ли, не знает!..

— Р-рикар-рдо!

Роза продолжала совершенно несвойственным ей плаксивым тоном:

— Ты теперь больше не Рикардо, братец… Забудь это имя… Буду теперь тебя звать Панчо… Или, например, Креспин… Креспин даже лучше… Но только уж не Рикардо.