Салли Боумен - Актриса

У Элен кружилась голова, перехватило горло, так что она не могла вздохнуть. Сердце готово было выскочить, беспорядочно, затравленно метались в голове обрывки мыслей. Чувство вины, жалость были так остры, что отозвались в груди физической болью. Это я натворила. Я во всем виновата. Я одна, стучало в висках. Когда, когда все полетело под откос?.. Ладно, что натворила, того не вернешь, но как остановить…

Льюис поднял голову и молча на нее взглянул. По его виду никогда нельзя было догадаться, что он пьян; вот только глаза странно стекленели и как бы смотрели мимо… Но сейчас эти карие глаза были совершенно трезвыми и устремлены прямо на нее. Он был немного смущен. Элен опустилась на колени. Она смотрела на него, он — на нее, наконец она прервала молчание:

— Ну да. Я действительно была на том вечере. Но ведь это было так давно. После того вечера я не виделась с ним, ни разу. Ни разу с тех пор, как мы с тобой… пожалуйста, Льюис, выслушай… с тех пор, как мы поженились…

— Он отец Кэт? Он?

— Да нет же, не он…

Элен повысила голос, Льюис сжал ее руку. Потом посмотрел на поднятое к нему лицо, и пальцы его разжались.

— Я тебе не верю, — глухо сказал он. — Почему я должен верить? Опять лжешь. Все время лжешь. Или что-то скрываешь, что, собственно, тоже ложь. Я думаю, ты делаешь это уже почти машинально…

— Я говорю тебе правду, Льюис. Как же я могу оболгать ребенка. У меня язык не повернется… Прошу тебя, поверь.

Она схватила его ладонь, стиснула… Только бы он поверил… На какой-то миг он действительно ей поверил. Хмурое лицо разгладилось, и тут же разжались тиски, сжимавшие ей сердце. Но вот опять лицо его посуровело.

— Тогда кто же он?

Элен заплакала. Слезы тихо катились по щекам. Не переставая. Льюис не обращал внимания, наверное, он просто не заметил, что она плачет.

— Кто? — он с силой тряхнул ее руку. — Могу я знать, я заслужил на это право. А ты подумала, каково это, жить с ней в одном доме и изо дня в день мучиться догадками… Сил моих нет. Извелся весь. Все было хорошо, пока она не родилась. У нас все было хорошо. Я чувствовал — хоть это и глупо, — что она моя. Не знаю почему. Наверно, потому что слишком тебя любил. Я воспринимал ее своей, в каком-то смысле. Я знал, ч го это не так, но чувствовал именно это. Пока она не появилась — пока я ее не увидел. Вот тогда-то я и понял — не моя, и ты — тоже. В твоих мыслях он, и когда ты думаешь о нем, я…

У Льюиса перехватило горло. И тут Элен ровным голосом сказала:

— Это не так, Льюис. Я не думаю, стараюсь не думать… А… — Чуть помешкав, она добавила. — Его звали Билли. Он американец. Я знала его много лет. Его нет. Он умер до того, как я встретила тебя.

Признание давалось ей нелегко. Слова падали в разделявшую их тишину, точно камешки в воду. Бросив в тишину последнее слово, она перевела дух, внутренний голос убеждал ее, что теперь-то все станет на свои места. Она сказала Льюису правду, он должен ей поверить, она решилась — и теперь обязательно все станет на свои места.

Но она ошиблась. С потемневшим от гнева лицом он начал трясти ее за плечи.

— Ты-ы, сука, — процедил он сквозь зубы. — Похотливая сука. Когда мы познакомились, тебе было шестнадцать лет. Сколько же их у тебя было? Сколько? Боже ты мой…

И он ударил ее по лицу, наотмашь. Он и раньше, бывало, сердился и плакал, когда они выясняли отношения. Но в этот вечер он позволил себе сделать то, чего никогда не позволял: поднял на нее руку. Они оба были потрясены, и Элен, и сам Льюис.

Жислен Бельмон-Лаон просила встретиться с ней по срочному делу, это она предложила «Пари Риц» jardin interieur [20]. Откуда же ей было знать, какие воспоминания связаны у Эдуарда с этим рестораном; как только он сел за столик, они так живо его обступили, что он почти не вникал в то, что рассказывала Жислен.

Он точно наяву видел, как он подходит вон к тому столику — там сидит Изобел, в платье цвета пармских фиалок, и она поднимает навстречу ему лицо, распахнув изумрудные свои очи, изумленные, потом встревоженные… Пять лет Изобел нет на свете… на миг он услышал ее голос… Чуть наклонив голову, Эдуард потер пальцами висок, пытаясь сосредоточиться на словах Жислен и ощутив вдруг невероятную усталость — он никак не мог избавиться от нервозного напряжения, подавленности. Они не покидали его с тех пор, как он вернулся из Нью-Йорка, совсем не хотелось никого видеть — зачем? Вести бессмысленные разговоры — на что они ему?

Он старался себя пересилить и, подняв голову, рассеянно улыбнулся своей собеседнице. Заметив, что ее бокал пуст, он заказал еще вина.

Жислен была какая-то взвинченная, с чего бы это? Такая способная, энергичная, она никогда не расстраивается по пустякам. Зачем же все-таки она затащила его в этот ресторан? Одета очень продуманно, заметил Эдуард, он всегда умел оценить красивый туалет — на ней сенлорановский черный костюм, строгий, почти по-мужски сдержанно-элегантный. Пока они ждали официанта, он сказал ей, что она замечательно выглядит, — и это было правдой. Сухой мартини, Изобел тоже его любила. Его почему-то раздосадовало, что Жислен выбрала именно этот коктейль.

Эдуарду еще нужно было встретиться с де Бельфором и переговорить с Ричардом Смитом: ему не давал покоя рост стоимости акций отелей Ролфсона. Он вежливо старался не выдать своего нетерпения, но Жислен сразу заметила, как он украдкой все чаще поглядывает на часы. Она закурила и, втянув дым, приступила к главному.

— Я знаю, что вы очень заняты, Эдуард, что у вас расписана каждая минута, но я обязана вам сказать. Мне совсем нелегко это сделать, но я так волнуюсь. Потому что это касается вас, в известной степени. Конечно, мне следовало сказать вам раньше, но я обещала хранить тайну. Которую мне доверили. Поэтому я никак не решалась. — Она помолчала. — Вообще, это касается денег, но дело не только в них. Я получила информацию об одних выгодных акциях и хочу…

— Жислен, увольте. Не в моих правилах давать советы в финансовых делах. Я слишком заинтересованное лицо. И ни для кого не делаю исключения.

Жислен молчала, Эдуарду уже стало это все надоедать, но тут она произнесла:

— «Сеть отелей Ролфсона».

— Что вы сказали?

— «Сеть отелей Ролфсона». — Она наклонилась ближе. — Выслушайте меня. Я так встревожена. Понимаете… извините, что я о личном… у нас с Жан-Жаком финансовые дела ведутся раздельно, и денег у меня не слишком много. Когда мне сказали про эти акции, я решила попытать счастья. Купила некоторое количество. И скоро цена их резко поднялась. Тогда у меня буквально дух захватило, и, вы представляете, в последние два дня их курс почему-то начал катастрофически падать, да вы наверняка знаете об этом. Я, естественно, перепугалась. Ума не приложу, что теперь делать: выжидать, или срочно их продавать по дешевке, или…