Инга Берристер - Зачеркнуть прошлое

Рэндалл шагнул к кровати, и молодая женщина смущенно притихла.

— А ты ни капельки не изменилась, верно, Джессика? По-прежнему любишь играть в опасные игры. Когда ты была подростком, я понимал, что тобою движет, но в толк взять не могу, чего ради ты “заводишь” меня сейчас. Разве что…

Джессика вспыхнула до корней волос. Действительно, в семнадцать лет она и впрямь пыталась пробудить в нем желание — по-детски неосознанно и наивно, — но упрекать ее в этом сейчас…

— Что ты за мерзавец, Рэндалл! — возмутилась она. — Циничный мерзавец!

И хотя он намеренно пропустил ее оскорбления мимо ушей, глаза его подозрительно вспыхнули.

— Надеюсь, у тебя есть что надеть. Эффектный деловой костюм, например, ведь я, как-никак, женюсь на преуспевающей бизнес-леди. А знаешь, Джессика, должен признаться, что я был немало удивлен, узнав, что университет ты окончила с блеском, учитывая образ жизни, который ты там вела. Ты явно унаследовала отцовские таланты, хотя статьи у тебя довольно… гмм… вызывающие… Нуда ты всегда была девушкой темпераментной.

— Нет, Рэндалл, — горько поправила она, — я была увлекающейся, глупой, наивной школьницей. Но, по счастью, у меня хватило здравого смысла осознать всю пустоту и бесперспективность наших отношений.

Интересно, откуда он столько всего про меня знает? — гадала Джессика. Наверное, отец рассказывал…

— Ты поосторожнее, — вкрадчиво предостерег Рэндалл. — А то я, чего доброго, поддамся искушению продемонстрировать тебе, что есть некие аспекты наших отношений, от которых даже ты…

— Ни за что! Никогда! — яростно запротестовала Джессика. — Да, я была непроходимой дурой… но очень быстро исцелилась от своих заблуждений.

— В объятиях и в постелях других мужчин, с которыми крутила романы в университете?

— Да как ты смеешь читать мне мораль? Ханжество какое! Между прочим, чуть ли не в каждом модном журнале печатаются статьи про твое очередное “увлечение” — фотомодели, актрисы, модные певички!

— Те, о ком ты говоришь так пренебрежительно, считают небезвыгодным вкладывать деньги в развитие местного региона. А “желтая пресса”, разумеется, каждый такой случай интерпретирует в своем любимом ключе. Надо же этим писакам состряпать пикантную сплетню-другую! Кроме того, это…

— Не мое дело? — вызывающе докончила Джессика. — Разумеется, не мое. Равно как и мое сексуальное прошлое никоим образом не касается тебя!

Ни за что на свете она не призналась бы, как жадно прочитывала глянцевые журналы от корки до корки, выискивая статьи, в красках описывающие красоту и обаяние рэндалловских подружек и его увлеченность очередной пассией. Зачем? Да чтобы укрепиться в мысли, какой негодяй этот Рэндалл и как повезло ей от него избавиться!

— Твое сексуальное прошлое меня и в самом деле нимало не касается, а вот настоящее и будущее — это как раз мое дело, Джессика. И предупреждаю тебя заранее…

— Ты предупреждаешь меня! По-твоему, ты вправе вытворять, что хочешь, в этом твоем опереточном графстве… — негодующе начала Джессика, резко садясь на кровати.

Одеяло поползло вниз, и молодой женщине стало уже не до гневных отповедей. Она попыталась подхватить его, но Рэндалл успел раньше. Он рывком сдернул одеяло и отшвырнул в сторону.

Под неотрывным взглядом серых глаз Джессика оцепенела, утратила способность двигаться и говорить. Щеки ее заполыхали точно маков цвет.

— Девочка, которую я помню, спала в ситцевой ночной рубашечке с изображением котят и бантиков. Только отъявленная распутница уляжется спать нагишом в чужом доме.

— Или же женщина, которая забыла взять ночную сорочку, — возразила Джессика.

Теплый солнечный луч играл на ее обнаженной груди.

— А у тебя, похоже, нет привычки загорать без купальника.

Теперь не только щеки, все лицо Джессики горело огнем. И как это Рэндалл умудрился отметить эту пикантную подробность, если на грудь даже не взглянул? Он смотрел ей прямо в глаза, как если бы ее тело абсолютно его не интересовало.

— Последний раз я отдыхала в Египте, а на тамошних курортах такие вещи не поощряются.

— Стало быть, твой приятель наслаждался мыслью, что любоваться твоим роскошным телом дозволено одному ему.

— Моим приятелем была подруга по работе! — поспешила ответить Джессика и тут же поразилась горячности, с которой стремилась выставить себя перед ним в лучшем свете.

Какая мне теперь разница, что он обо мне подумает? — уговаривала себя Джессика. Рэндалл и сам-то ведет образ жизни далеко не монашеский. Если, конечно, верить прессе…

Она демонстративно потянула одеяло на себя, пытаясь прикрыть нагую грудь. Но Рэндалл вновь отвел ее руку, и тогда Джессика прибегла к единственно доступному ей средству защиты: к язвительной иронии.

— Сдается мне, все мужчины в глубине души извращенцы и вуайеристы… Хотя меня удивляет, что в тебе, Рэндалл, при твоем-то безупречном воспитании, сей низменный инстинкт заявляет о себе столь открыто… Не ты ли всегда подчеркивал, насколько восемнадцатый граф Марри выше простых смертных?

Рэндалл негодующе сощурился, и Джессика не без удовольствия отметила, что в серых, точно сталь, глазах сверкнула ярость оскорбленного мужчины. Но месть была скорой и беспощадной — Рэндалл опустил взгляд на ее грудь и принялся ее разглядывать, да так дерзко и пристально, что молодая женщина вновь вспыхнула от стыда.

— По-моему, ты сама не прочь выставить себя напоказ. Я, например, и думать не думал, что застану тебя обнаженной…

— Выставить себя напоказ? — задохнулась от возмущения Джессика. — Перед тобой? Да ты много о себе возомнил!

Рэндалл выпрямился и демонстративно посмотрел на золотые наручные часы.

— В твоем распоряжении два часа: завтракай и собирайся. А мне нужно еще позвонить в несколько мест.

Джессика смотрела на него с открытым от удивления ртом: перепады в настроении Рэндалла неизменно ставили ее в тупик. И лишь когда он повернулся к двери, она с запозданием осознала, что так и не прикрылась одеялом. Покраснев до корней волос, Джессика поспешно исправила оплошность.

— Встречаемся в Охотничьей гостиной в одиннадцать тридцать, — не оглядываясь, бросил Рэндалл. — Мой пресс-секретарь уже готовит объявление о помолвке.

Джессика придирчиво изучила свое отражение в огромном, от пола до потолка, зеркале в гардеробной своих покоев. И осталась довольна. Строгий бежевый костюм классического покроя идеально подходил к случаю, разве что мог показаться излишне официальным…

Поэтому он и остался висеть в шкафу. А молодая женщина лукаво усмехнулась и тут же стала похожа на удравшего с уроков школьника-озорника. Вместо бежевого костюма она надела ярко-красное нечто, которое уже перестало быть майкой, но еще “не доросло” до платья, оставляя на виду чуть ли не полностью ее бесконечно длинные ноги. Вот ведь ирония какая: ночную сорочку она забыла, а это платье, купленное неизвестно зачем и ни разу не надетое, положила! Не иначе как сам черт толкнул под руку. Ну да ничего, Рэндалл видит в ней чуть ли не уличную девку, он ее и получит!