Инга Берристер - Верное средство

Кто-то окликнул ее, и Анабел обернулась. К ней спешила мадам Лебон.

Подойдя ближе, запыхавшаяся экономка взволнованно сказала:

— Мадам, Пьер хочет посоветоваться с вами насчет вина. Он в дальнем погребе. Я провожу вас, там темно, и вы можете заблудиться.

. Вино! У Анабел упало сердце. Чем я могу помочь Пьеру, который делал вино еще до того, как я появилась на свет?

Стараясь не отставать от мадам Лебон, она подумала, что неожиданное проявление экономкой заботы может означать окончание холодной войны. Анабел искренне надеялась на это. Пару раз она была готова попросить Жиля рассчитать мадам Лебон, но в последнюю минуту вспоминала, что эта немолодая уже женщина вряд ли найдет себе работу. Сейчас Анабел радовалась, что не настояла на увольнении мадам Лебон.

Хотя день был морозным и Анабел надела длинный толстый свитер, она невольно вздрогнула, оказавшись в холодном и темном помещении. К тому же Анабел начали одолевать нехорошие предчувствия. Она обозвала себя дурой, но, когда за ними захлопнулась тяжелая деревянная дверь. Анабел захотелось бежать из подвала без оглядки, вернуться на дневной свет.

Но мадам Лебон уверенно шла дальше, и Анабел ничего не оставалось, как неохотно следовать за ней. Когда-то винные погреба занимали все подвалы замка, но со временем часть их замуровали, часть перекрыли. Когда экономка свернула в узкий стрельчатый проход, Анабел почувствовала почти животный ужас и встала как вкопанная.

— Мадам! — подстегнул ее насмешливый голос провожатой.

Анабел вздрогнула и, шагнув вперед, чуть не опрокинула огромную пыльную бутыль. Не успела она перевести дух, что не нанесла Жилю ущерба, как на нее обрушилась новая напасть. Какая-то тень мелькнула у ног, и Анабел с трудом удержалась от крика.

— Увы, здесь водятся мыши, — не моргнув глазом подтвердила мадам Лебон. — Велите Пьеру завести кошку.

Мыши! Анабел не боялась этих маленьких мохнатых зверьков, но осознание того, что она находится глубоко под землей, длинные тени, отбрасываемые тусклой электрической лампочкой, и таинственные шорохи лишили бы душевного равновесия и куда более смелого человека.

— Не может быть, чтобы Пьер ждал меня здесь! — воскликнула Анабел, когда мадам Лебон отперла массивную деревянную дверь и остановилась на пороге, пропуская хозяйку вперед. — Наверное, вы ошиблись, он ждет меня в замке!

— Ничего я не ошиблась, — решительно заверила ее экономка, и Анабел, чуть замешкавшись, вошла в маленькую комнату.

Она оказалась совершенно пустой, но, когда глаза Анабел привыкли к темноте и позволили заметить это, было слишком поздно. Тяжелая дверь закрылась, и ошеломленная Анабел услышала, как повернулся в замке ключ.

— Ну, мадам графиня, посмотрим, не убавится ли у вас решимости оставаться в этом замке! — злорадно прокричала через дверь мадам Лебон. — Можете звать на помощь сколько угодно, — издевательски добавила она, когда Анабел стала умолять выпустить ее. — Никто сюда не придет.

Дверь была слишком толстой, чтобы Анабел могла слышать удаляющиеся шаги, но воображение быстро дорисовало эту картину. Дрожа от страха, несчастная узница почти физически чувствовала, как на нее давит темнота, которую она с детства боялась. Анабел судорожно вцепилась в дверь, пытаясь открыть ее, хотя понимала, что это бесполезно. Только обломав ногти и разбив в кровь пальцы, она тяжело осела на холодный каменный пол, уронила голову на руки и попыталась осмыслить случившееся.

Неужели мадам Лебон сошла с ума? Она что, собирается держать меня здесь до самой смерти? Теперь, когда стало слишком поздно, Анабел вспомнила попадавшиеся по пути запыленные бутылки. Да и пол был не чище. Люди редко заходят сюда… если заходят вообще. Я могу умереть здесь, и никто не узнает об этом. Стоп, без паники! Меня непременно найдут. Мадам Лебон просто зло подшутила, несомненно, по наущению Луизы. Это сделано с целью напугать меня и заставить покинуть замок… Если, конечно, я доживу. Жиль уехал, но, учитывая наши отношения, он ничуть не удивится моему исчезновению. Луиза и ее сообщница могут упаковать мои вещи и где-нибудь спрятать. А наврать, что я вызвала такси, для них раз плюнуть. Конечно, в конце концов меня найдут… но будет слишком поздно.

Что-то юркнуло около ее ноги, Анабел вскочила и истошно завизжала. Дрожа всем телом, она отступала от двери, пока не уперлась спиной в каменную стену. Господи, я умру здесь, в этом темном каменном мешке, воплощении моих ночных кошмаров!

Внезапно в ней зашевелился ребенок, и Анабел почувствовала, что страх умирает. Боже, какая я дура! Луиза мечтает о Жиле, но даже ради этого не решится совершить убийство. Нет, все, что ей нужно, это напугать меня и заставить покинуть замок до возвращения Жиля. Все, что требуется от меня сейчас, это сохранять спокойствие и ждать. Темнота, которой я боюсь, на самом деле совершенно безвредна. Тут нет никаких чудовищ, готовых наброситься на меня.

Анабел заставила себя успокоиться и обошла свою темницу, держась руками за холодный камень и уговаривая себя, что зверюшки, которые могут здесь водиться, очень маленькие и испугаются ее гораздо сильнее, чем она их.

С каждой минутой становилось холоднее. Анабел обхватила себя руками, чтобы сохранить тепло, начала ходить по комнате и приказала себе выбросить из головы вычитанные из книг истории о людях, навечно заточенных в Бастилию.

Анабел облизнула сухие губы. Черт побери, пить хочется… и есть тоже. Сколько времени Жан-Поль упорно накручивал телефонный диск, пока не отыскал своего друга в кабинете министра.

Жиль что-то недовольно буркнул в трубку, но когда Жан-Поль объяснил ситуацию, тут же сказал, что немедленно возвращается.

Извинившись перед министром и прервав переговоры, Жиль покинул министерство, предварительно сделав пару звонков из приемной.

Убедившись, что Анабел не вызывала в Шовиньи такси и что ее не было среди пассажиров парижского поезда, Жиль сел в машину и помчался домой, летя по длинному прямому шоссе со скоростью, которая была самоубийственной даже по французским меркам.

Ворвавшись в замок, он лаконично спросил:

— Нашли?

Жан-Поль покачал головой. Он ставил себя на место друга и страшно боялся этого момента. Жиль хорошо владел собой, но щеки у него ввалились, а рот окружили глубокие моршины.

— Мы искали всюду. Я отправил МариТерезу домой, а сам с мужчинами прочесал поля, рощу и даже винные погреба.

— Мадам никогда не спустилась бы туда одна, — прервал его Пьер и, когда Жиль нахмурился, извиняющимся тоном объяснил: — Простите меня, но я не мог не заметить ее реакцию, когда она как-то забрела в погреба. Мадам пыталась не подать виду, но была очень испугана. Многие боятся подземелий.