Элизабет Беверли - Любовь не умирает

— Но десятки-то…

— Нет, Джо, и не десятки. — Он не сомневался — не поверит. — Не наберется и полдюжины…

— И ты думаешь, я поверю?

— А почему бы и нет?

— Потому что ты…

— Что я, Джо?

— Джек…

При звуках ее голоса, произнесшего его имя, по всему его телу разлилось странное тепло.

— Что? Договаривай: в моей жизни должно быть много женщин, потому что я… — Ответ на этот вопрос должна дать ему она, именно она.

— Потому что ты… — она вздохнула: зря затеяла этот разговор, — ты такой красивый… и сексуальный… и умный… и привлекательный… и сильный.

— И только-то? — Теперь фыркнул он.

Джорджия взяла в руку его подбородок, нежно провела пальцами по скулам, и он поймал себя на том, что разговор начинает ему нравиться.

— Потому что ты… ты прелесть… — шептала она. — Даже не верится…

Накрыв ее руку ладонью, он стал целовать каждый палец в отдельности.

— Я говорю правду, Джо. Может, я и не такой уж замечательный, но это правда.

Она вглядывалась ему в лицо, словно не в силах поверить. А он был уверен, что если бы знал, в чем ее страхи, — вмиг развеял бы.

— Поужинай сегодня со мной, — попросил он, смутно понимая: вряд ли это прогонит внезапно возникшую между ними тень отчужденности. Но расстаться с Джорджией он был не готов. — Про обед-то мы совсем забыли. Проведем вечер вместе, закажем ужин в номер…

Она молчала — видно, что-то обдумывала; наконец огорченно произнесла:

— Не смогу, Джек.

— Почему?

— Понимаешь, мне надо вернуться домой к тому времени, как Ивен придет из школы. Он-то прекрасно может сам о себе позаботиться, но… Ему, видишь ли, так часто приходилось раньше возвращаться в пустынный дом. Вот я и не хочу ничем напоминать ему о тех временах.

До него вдруг дошло, что их отношения с Джорджией вовсе не сложатся так уж безоблачно. Во-первых, между ними стоит Ивен.

Препятствие, конечно, преодолимое: завоевать расположение мальчишки непросто, на это потребуется время, но он сумеет. Однако приемный ее сын напомнил ему о другом мужчине, занимающем большое место в ее жизни, — о ее отце. А Грегори Лавендер, к сожалению, величина неизвестная. Что может вытворить старик? Этого он не предугадает, как и реакции Джорджии. Да, все, оказывается, не просто.

— Когда мы опять увидимся? — Джек надеялся, что отчаяние в собственном голосе ему только послышалось.

— Скоро.

— А как скоро?

— Джек, я… — Она осеклась, не зная, как он примет то, что она собирается сказать.

— В чем дело? — Холодок страха снова разлился в груди у Джека.

Она жадно посмотрела ему в лицо, провела рукой по волосам.

— Мы ведь можем… не торопиться? Пожалуйста, Джек!

Но он не желает ждать! Напротив, как можно быстрее схватить в охапку все, что может получиться из их взаимоотношений! Что-то говорит ему: надо одержать полную и безоговорочную победу над Джорджией, и причем именно теперь, сразу. Но по выражению ее лица он понял: настаивать нельзя, Джорджия всегда была осторожна, во всех отношениях — вероятно, следствие воспитания. Сам же он всегда был настроен прямо противоположно — еще в детстве узнал, как легко человеку в одно мгновение лишиться того, что дорого.

— Джо, нам потребовалось больше двадцати лет, чтобы прийти к этому. — Он говорил этаким небрежным тоном, что ни в коей мере не соответствовало его чувствам. — И ты предлагаешь не торопиться?

— Нет, Джек, — она вздохнула, — нам потребовалось меньше двух дней. Двух дней. Мы теперь совсем другие люди — взрослые люди.

— Ну а позвонить-то вечером можно? — Он ч мокнул ее в щеку.

Она, кажется, и этот простой вопрос всесторонне рассматривает.

— Пожалуй, можно.

Снова ему пришлось сдержаться. А ведь до обеда-то дело так и не дошло!

— Может, заказать что-нибудь поесть? Ты, должно быть, умираешь от голода.

— Нет, ничуть. А потом, мне и правда пора домой.

Он не нашел слов, чтобы остановить ее, и лишь покорно кивнул. Одевались в натянутой тишине, избегая смотреть друг другу в глаза. Наблюдая за ее неторопливыми, размеренными движениями — аккуратно поправляет одежду, привычно расчесывает и укладывает волосы, приводит себя в порядок, — он еще больше, чем прежде, желал снова все это снять, разбросать, растрепать… Но она сделала все очень быстро и повернулась к нему — силуэт ее отчетливо обозначился в падающем из прихожей свете.

— До встречи.

Он подошел и легонько прикоснулся к ее щеке.

— Когда?

Она тяжело вздохнула.

— Позвони, договоримся. — И собралась было что-то добавить.

Но он решительно закрыл ей губы поцелуем. Не успел он освободить ее, как Джорджия поспешно выскользнула за дверь — не оглянувшись, не сказав ни слова, даже не попрощавшись. И тут он осознал, что происходит, когда бывшие друзья становятся возлюбленными: возникает неловкость, ощущение дискомфорта, неуверенности, что же дальше.

Нелегкий это путь в развитии отношений.

Первое, что она увидела дома, — мигающая лампочка автоответчика. Ивена еще нет, она опередила его по меньшей мере на полчаса, и все же ей не по себе от мысли о предстоящей встрече с ним. Бросит на нее один взгляд — и ему сразу станет ясно, с кем и как она провела день. В конце-то концов, почему ее личное должно касаться Ивена? Но их судьбы — его и ее — успели тесно переплестись: все с ним происходящее затрагивает ее и, наоборот, каждая ее встреча неизбежно влияет и на него.

Лучше не думать о том, как она провела это время, хотя бы пока. Почему, собственно, ей как-то неуютно, ведь именно о любви, о близости с Джеком она мечтала так долго… еще издавна. О нем она думала, его воображала на месте Руди, когда тот вошел в ее жизнь. Но чувства ее изменились; Джека — тоже, он помнил ее другой, по-другому был к ней привязан. Глубокая, несокрушимая привязанность, которую они испытывали друг к другу, превратилась в нечто такое, с чем они оба не знают, что делать.

С годами воспоминания о Джеке стали расплывчатыми, приняли другие очертания, — возможно, поэтому она чувствует себя так странно. Естественно, что она, взрослая женщина, по-иному, чем тогда, воспринимает Джека — сильного, уверенного в себе мужчину. Оба они совсем другие. Нет, бесполезно сейчас думать, чувства ее в смятении. Пусть пройдет время и разделит сегодняшний день, с его счастьем и тревогой, и растаявшее прошлое.

Она скинула куртку, приготовила себе чай и уселась на диван рядом с Молли — та сразу положила голову ей на колени.

— По крайней мере в твоих чувствах я не сомневаюсь. — Джорджия почесала ее за ухом. — Если твоя миска будет всегда полной и иной раз попадется мозговая косточка, ты ведь никогда меня не разлюбишь, а?

Молли забила хвостом по дивану.

— Да, так я и думала, — усмехнулась Джорджия. — Жаль, что к мужчинам такой простой подход неприменим.