Барбара Бреттон - А может, в этот раз?

– Ты снова вернешься к журналистике. Эпистолярный жанр – твоя стихия. – Джо слегка отстранился и посмот­рел на нее. – К тому же ты наконец-то выбросишь куда подальше эти чертовы контактные линзы.

Кристина медленно расстегнула молнию.

– Возможно, я привыкну быть безработной, и мне это даже понравится.

– Только не это, – сказал Джо. – Ты слишком хоро­ша для того, чтобы сидеть без работы. Для правительства это было бы непростительной тратой природных ресурсов.

– То же могу сказать про тебя, – заметила Кристина, – в смысле природных ресурсов.

Он застонал, когда Кристина взяла в руку его пульси­рующую желанием плоть.

– Так давай не будем растрачивать их попусту.

– Ты читаешь мои мысли, – ответила Кристина. И с этого момента они уже ни о чем не говорили и вряд ли о чем-то думали.

Сэм ждал их на крыльце. Джо, прищурившись, разглядел на застекленной веранде Нонну и Марту с малышкой на руках.

– Эй, Сэм! – крикнул Джо. – Я же сказал, что верну ее к комендантскому часу.

Кристина с удивлением увидела гору чемоданов возле входа.

– Ты что-то хочешь нам сказать, папа?

– Вам позвонили, – сказал Сэм, обращаясь к Джо.

– Из Госдепартамента?

– Да. Я записал номер. Они сказали, что дело серьезное.

– Они упомянули Рика? Он?..

– Кажется, им не очень-то хотелось говорить обо всем со мной, сынок. Позвони-ка и все расспроси сам.

Черт возьми, хорошая мысль. Так почему же так не хочется набирать номер?

– Позвони, – сказала Кристина. – Они, вероятно, ждут твоего звонка.

– Я знаю, – ответил Джо, проведя рукой по волосам.

Интересно, сообщили ли они Рику о Марине или оста­вили это для него.

Помощник секретаря или не имел права, или не хотел вдаваться в подробности. Он лишь проинструктировал Джо о том, что он должен быть, в аэропорту ASAP и привезти с собой ребенка и паспорт.

– Я намерен взять с собой не только паспорт, – ска­зал Джо, – но и еще мою бывшую жену.

Нонна и Марта заканчивали упаковывать вещи, не за­быв про запасы еды и одежды для ребенка.

– Тут была небольшая кожаная сумка с вещами Мари­ны. Я, кажется, оставила ее в спальне.

– Вот она, рядом с чемоданами, – откликнулась Марта. – Мы постарались ничего не забыть.

Сестры обнялись, и Джо видел, что Кристина едва сдер­живает слезы.

– Передайте Нэт, Сюзанне и всем остальным, что нам очень жаль, что пришлось уезжать вот так, не попрощав­шись. Поцелуй каждого от меня, ладно, Марта?

Марта кивнула, шмыгнув носом.

– Берегите себя, – сказала она, обнимая Кристину. – И особенно эту маленькую куколку.

Кристина положила ладонь на заметно округлившийся живот сестры.

– И тебе того же, сестричка.

– Поскорее возвращайся домой, – прошептала Марта.

– Обещаю, – сказала Кристина. Нонна и Сэм, как тяжело им ни было, буквально затол­кали Кристину с ребенком в машину, где их уже ждал Джо.

– Позвоните при первой же возможности, – напут­ствовал их Сэм.

– В Женеве телефон не проблема, – сказал Джо, помахав им рукой из приоткрытого окна,

– Чудеса случаются, – крикнул на прощание Сэм. – Только надо в них верить.

– Я люблю вас, – сказала Кристина, помахав всем на прощание. – Всех-всех.

Обернувшись к Джо, который уже успел завести двига­тель, она попросила его пристегнуть ремень.

– И ты пристегни.

– Марина не любила пристегиваться. Мне всегда при­ходилось ей напоминать.

Джо осторожно накрыл ее руку своей. В горле у него стоял ком, и он даже не пытался говорить. В зеркало задне­го вида он посмотрел на спящего в люльке на заднем сиде­нье младенца. Ты полюбишь ее, Рик, подумал он. Быть может, так же сильно, как любим ее мы.

Женевское озеро необыкновенно красиво. Так говорят все, кто его видел. Может, оно и так, но только Кристина не замечала красоты окружающей природы, тех роскошных пей­зажей, которые проносились мимо них, когда их везли в услов­ленное для встречи место. Возможно, когда-нибудь она вспомнит заснеженные вершины Альп и лазурную синеву воды и восхи­тится, но только не сегодня. Сегодня она могла думать лишь о Марине, чья юная жизнь так трагически оборвалась.

И еще о маленькой девочке, ставшей частью ее, Крис­тины, жизни.

Так не должно было случиться, и Кристина с самого начала знала, что не следует привязываться к этому кро­шечному созданию, но она сама сделала свой выбор, и те­перь пришел час расплаты.

– Как ты думаешь, куда нас везут? – прошептала Кристина Джо.

Они втроем, Джо, Кристина и ребенок, сидели на зад­нем сиденье служебного лимузина.

– Похоже, они хотят, чтобы мы этого не знали, – также шепотом ответил Джо.

– И ты не нервничаешь?

– В первый раз нервничал, а потом привык.

– Забавно. Я уже забыла, какая это опасная профес­сия – репортер.

– Да, об этом как-то не задумываются, но вообще-то без риска в нашем деле не обойтись. Кристина прижала к себе ребенка.

– Лимузин, а сиденья как в старом автобусе. Стран­ные эти люди все-таки.

– Машина служебная. К тому же против нас лично они ничего не имеют. Просто об этом не думают, и все.

– А надо было бы подумать. Неужели они не понима­ют, что ребенок подвергается опасности?

Джо ничего не сказал. Да и к чему? Через несколько минут он предстанет перед лицом человека, спасшего ему жизнь, и он до сих пор не знал, что будет ему говорить. «Я сожалею» не слишком подходящие слова. Да и вообще, можно ли найти подходящие слова для такого случая?

Водитель остановил автомобиль у высокого каменного дома на окраине Женевы. В некоторых местах камни носили следы побелки, но краска сохранилась плохо, и казалось, что камен­ный дом врос в глыбы окружающих гор, слившись с ними.

У дверей их встретили двое мужчин в военной форме. Точно так же Джо встречали несколько месяцев назад, ког­да жизнь его сделала крутой вираж.

– Прошу вас, садитесь, – предложил один из воен­ных, указав на два стула у крашеной стены. – Долго ждать не придется.

Кристина с ребенком на руках поморщилась.

– Да уж, весьма теплый прием, и, главное, как удобно, – протянула она, оглядывая спартанскую обстановку.

Джо тоже не захотел садиться. Нервное напряжение требовало выхода, и он принялся расхаживать по неболь­шой комнате.

За дверью послышались шаги. Кристина посмотрела на Джо. В ее серых глазах застыл страх. Дверь распахнулась, и на порог шагнул Рик. Он выглядел постаревшим, его лицо осунулось.

Он знает, подумал Джо. Он знает, и сердце его разбито.

Они обнялись. Неловко, но с искренним чувством, так, как обнимаются мужчины, которым трудно бывает подыс­кать слова для выражения своих чувств.

– Ты тут ни при чем, – сразу сказал Рик. – Такова была Божья воля.

Он успокаивает меня, подумал Джо. Он не представ­лял, как будет реагировать Рик. Что за чувства будут пре­обладать в нем. Гнев? Неспособность поверить в страшное? Но Джо и предположить не мог, что Рик способен прини­мать судьбу с такой фатальной покорностью.