Барбара Бреттон - День, когда мы встретились

— Извини, — проговорила Клер, — я все еще не могу в это поверить. С кем-то познакомиться — еще куда ни шло, но ложиться с ним в постель в первую же ночь…

— Насколько мне известно, законами это не запрещено! — Мэгги почувствовала, что начинает выходить из себя.

— Довольно, Мэгги, пошутила — и хватит! Все равно мы не поверим. Ты не та женщина. — Элли попыталась рассмеяться, но смех прозвучал натянуто.

— Ты уверена, что она шутит? — спросила Клер. — Посмотри на ее лицо. Она явно что-то скрывает.

— Говорила я тебе, — повернулась к ней Элли, — что эта поездка в Атлантик-Сити — плохая затея!

— Кто же мог подумать… — Клер, похоже, совершенно не стесняло присутствие Мэгги. — Я думала, что знаю свою сестру.

— Вы меня совсем не знаете! — выпалила виновница скандала. — Ни одна из вас не знает обо мне ровным счетом ничего! И прекратите говорить обо мне в третьем лице, а то я вытолкаю вас обеих в шею!

— Нет, она сошла с ума! — прошептала Клер.

— Я не сошла с ума, — спокойно заявила Мэгги, прижимая злополучный пеньюар к груди. — Просто мне надоело, что мной командуют все, кому не лень.

— Ты хотя бы имеешь представление о том, что происходит за пределами твоего мирка? — накинулась на нее Клер. — Обещай мне, что если это повторится, ты хотя бы не забудешь про презервативы!

— А почему ты думаешь, — невозмутимо подмигнула Мэгги, — что это со мной в первый раз?

— Ты не умеешь лгать, — сказала Элли. — У тебя все на лице написано. Ты не умеешь ничего скрывать.

— А вот скрывала же! — рассмеялась она. — И скрывала бы до сих пор, если бы вы не обнаружили этот чертов пеньюар. Да вы, собственно, и до сих пор ничего толком не знаете. Итак, дамы, вопрос на засыпку: был у меня роман или нет?

— Не смешно, — сказала Клер. — Между прочим, мы о тебе заботимся! В конце концов, это мы отправили тебя в Атлантик-Сити.

— Скажи нам, откуда у тебя эта штука, — угрожающим тоном произнесла Элли, — и мы от тебя отстанем.

Мэгги была готова разорвать их на части.

— А может быть, мне просто захотелось купить себе что-нибудь посимпатичнее старой пижамы? Вы об этом подумали?

— Не верим! — воскликнули сестры в унисон.

— Не в обиду будь сказано, Мэгги, — поморщилась Элли, — но ты и впрямь не умеешь лгать.

— Грубо сработано, — поддакнула Клер.

— Вы обе невыносимы! — с обидой в голосе заявила Мэгги. — Не могу поверить, что вы и впрямь считаете меня такой.

— Какой? — спросила Клер.

«Дешевой, занудной и фригидной», — подумала Мэгги, но вслух ничего не сказала.

— Тогда объясни нам, что происходит, — потребовала Клер. — В конце концов, мы организовали тебе эту поездку, и мы несем ответственность. Господи, а если бы тебе попался какой-нибудь маньяк и ты бы сейчас уже лежала где-нибудь на дне озера? И виноваты были бы мы! Как бы, по-твоему, мы себя чувствовали?

— Не надо меня опекать. Мне, слава Богу, тридцать пять лет.

Клер и Элли переглянулись.

— Вы думаете, я совсем беспомощна? — продолжала Мэгги.

— Разумеется, нет, — успокоила ее Элли. — Но большую часть жизни ты провела замужем. За это время мир успел сильно измениться.

— Я это знаю.

— Так откуда этот пеньюар? — спросила Клер. — Скажи, и мы от тебя отстанем.

Мэгги приложила роскошный пеньюар к себе и с победоносным видом посмотрела на сестер.

— Я купила его на распродаже, — сказала она.

— Голову даю на отсечение, что она лжет, — объявила Клер по пути домой.

— Разумеется, — подхватила Элли. — Кого она обманывает? На распродаже такие вещи не купишь.

— Я не о пеньюаре. Она явно что-то скрывает. Ты заметила, что она так и не притронулась к пицце? А ведь ее любимая, с перцем.

— Она действительно выглядела странной. Но я не думаю, что у нее есть какой-то секрет. Если бы был, она бы давно проболталась. Она не умеет ничего скрывать.

— Ты знаешь, как умеют скрывать секреты, если это действительно нужно!

— Все равно, это было бы видно по лицу.

— А разве не видно? Вспомни, как она вспыхнула, когда мы обнаружили этот пеньюар!

Элли вздохнула. Она никогда не была равнодушна к красивой одежде.

— А симпатичная тряпочка! Как тебе кажется? — спросила она.

— Еще бы! Только за кого она нас принимает? «На распродаже»! Да такие вещи еще не в каждом магазине найдешь…

— Еще бы чуть-чуть, и она бы нам призналась. Я не знаю, что ее остановило.

— Нет, ты только подумай! — Клер остановила машину перед домом Элли. — Еще два дня назад она бегала по городу в затрапезной пижаме. А теперь это шелковое чудо… Здесь что-то нечисто!

— Должно быть, — улыбнулась Элли, — она просто решила купить его, чтобы бегать по городу в чем-нибудь поприличнее.

— А что, — рассмеялась Клер в ответ, — это вполне в ее духе!

— А если серьезно, — задумчиво проговорила Элли, — у этого пеньюара, конечно, должно быть какое-то объяснение, но мне кажется, мы ухватились не за ту нить. Наша сестренка явно не из тех, кто заводит тайных любовников.

— И какую же версию предлагаешь ты? Элли задумалась на минуту.

— Так… Она была в Атлантик-Сити, значит, отсюда и надо плясать. Должно быть, выиграла деньжат в рулетку и решила шикануть. Вот и купила первое же, что ей приглянулось.

Клер признала, что версия ее сестры не лишена правдоподобия. Но ей хотелось, чтобы подтвердилась ее версия. В глубине души Клер даже где-то завидовала Мэгги и ее предполагаемому любовнику. Клер давно перестала верить в волшебные сказки. А так хотелось бы верить…

Чарли вернулся домой ровно в восемь. Мэгги была на кухне и убирала в холодильник остатки пиццы, когда услышала дружный хор собак, приветствовавших своего юного хозяина радостным лаем.

Мэгги вытерла руки о кухонное полотенце и крикнула:

— Я здесь, малыш!

Чарли влетел в кухню, словно пушечное ядро, и кинулся в объятия матери. Чарли было десять лет, и Мэгги со страхом ожидала того дня, когда он перестанет приветствовать ее подобным образом, а будет лишь цедить сквозь зубы: «Привет, ма». Но пока с сыном Мэгги было легко и просто.

— Я скучала по тебе. — Она потрепала его густые темно-русые волосы. — Похоже, ты немного подрос, пока меня не было.

Чарли понюхал воздух:

— Ты купила пиццу?

— Ты же, кажется, поужинал? Куда в тебя влезет еще и пицца?

— Всего один кусочек, ма! — Он прыгал вокруг нее словно маленький. — С перцем?

— Разумеется, — подмигнула она ему. — А ты какую хотел?

Она протянула ему кусок пиццы, налила молока и сама уселась напротив него с ломтиком пиццы.

Как она любила своего сладкого простого мальчика! Она знала, что лет через пять ему предстоит превратиться в угрюмого, неразговорчивого подростка, который терпеть не может свою занудную и несовременную мамашу. Но сейчас он был для нее единственным светом в окошке.