Луиза Бэгшоу - Высокие маки

С побелевшим лицом Элизабет повернулась и умчалась по каменной лестнице к бабушке. Пылая от гнева, отец Элизабет глубоко вздохнул и медленно направился к себе в офис. День ото дня он все больше убеждался, что Элизабет будет позорить его не меньше, чем Луиза.

Но нет. Он не позволит такому случиться.

Элспет, вдовствующая графиня, занимала восточное крыло замка уже двадцать лет, со дня смерти мужа. Она любила Элизабет, хотя была убеждена, что это дочка Джея де Фриза.

Сердце Элспет вздрагивало всякий раз, когда она замечала в очередной раз, как сильно Элизабет походит на Луизу в молодости, только девочка еще красивей матери. Она понимала, Тони никогда не даст девочке шанса.

Когда Элизабет с рыданиями выложила бабушке слова отца насчет «Дракона», старая леди откашлялась и обняла ее.

— Не обращай внимания, Лиззи. Он передумает.

— Нет, не передумает. — Элизабет уткнулась лицом в тугие накрахмаленные юбки бабушки. — Он не хочет, чтобы я вообще что-то делала. Он сказал: леди так себя не ведут… И еще — если меня выгонят из школы, он утопит Долфина. — Она говорила про щенка-лабрадора, который спал с ней в постели. Элизабет страстно любила его.

— Он так сказал? — Бабушка нахмурилась. — Меня тоже исключали, дорогая.

— Тебя? Когда? За что?

Лицо Элизабет покраснело и опухло от слез.

Да, подумала старая дама, похоже, сын намерен испортить девочке жизнь, если его не остановить вовремя.

Лиз такая веселая малышка. Она не даст ее в обиду Тони.

— За год до того, как я вышла замуж за твоего дедушку. Из школы в Швейцарии. Там я должна была пройти последнюю шлифовку перед выходом в большой мир. — Бабушка хихикнула. — А за что выгнали? Я покрасила ногти в ярко-красный цвет.

— Только за это?

— О, в те дни это был ужасный проступок. — Бабушка улыбнулась, погладив морщинистой рукой гладкую руку внучки. — Так ты хочешь работать? Если хочешь, дорогая, значит, будешь.

Элизабет покачала головой.

— Папа сказал, компания принадлежит Чарли и он не подпустит меня к ней.

— Но это не только его компания. У меня пятнадцать процентов акций… Это был мой свадебный подарок. Он даст тебе право получить место в правлении.

Если хочешь, я позвоню адвокату и изменю завещание.

Ты получишь акции в день своего восемнадцатилетия. — От хитрой улыбки морщинистое лицо бабушки сморщилось еще больше. — Мне нечего больше разыгрывать из себя магната.

Элизабет уставилась на бабушку.

— Правда? А что скажет папа?

— Это его дело Обрадуется он или разозлится, — проговорила она. — Но не беспокойся, детка. Завтра я сама поговорю с твоим отцом. Он, конечно, может поднять настоящую бурю, но это меня никогда не пугало.

Элизабет знала, что отец побывал у своей матери в тот же день.

Когда Тони Сэвидж утром снова поднялся к графине, он нашел ее сидящей в кресле в странной, напряженной позе. Как потом сказал семейный доктор, смерть наступила от закупорки сосудов.

Элизабет ненавидела всех этих улыбающихся идиотов, собравшихся на бал. Ей хотелось побыть одной и поплакать. Бабушка умерла, и надежда работать в «Драконе» рассыпалась в прах. Элизабет моргала, слезы капали из глаз.

Раздался тяжелый скрип, дубовая дверь в ее спальню открылась.

— Я так и знал, что ты прячешься где-то здесь, — заявил Чарлз. В его тихом голосе звучало обвинение. — Все ждут тебя. Это ведь твой вечер, Лиззи!

— Никто меня не спросил, хочу ли я этот вечер.

— Ты снова все портишь, как всегда. Мама поверить не может, что ты такая эгоистка. Неужели не знаешь, что Дэвид Фэйрфакс тебя заждался?

— Меньше всего меня волнует Дэвид.

— А что за платье на тебе? Это не то, которое тебе купила мама.

Он был раздражен. Элизабет посмотрела на блеклое зеленое платье от Лауры Эшли с огромным бантом сзади, лежавшее в кресле. Она отвергла его. Прекрасно понимая, что ей не удастся избежать отвратительного бала, Элизабет прокралась ночью в бабушкину комнату и тихонько вынула из ее сундука платье, завернутое в белую хрустящую бумагу. Оно пролежало почти шестьдесят лет.

Вот это настоящий бальный наряд — облако бледно-золотистого шелка, украшенное кремовыми кружевами, с корсетом из китового уса, с нижними юбками, отделанными кружевами цвета слоновой кости. Еле заметная золотая нить заткана в ткань юбки, а по лифу рассыпаны крошечные, как пыльца, жемчужинки Оно было сшито будто бы для Элизабет — так прекрасно подошло ей, высокой и гибкой; маленькие груди приподнялись и округлились, а юбки элегантно колыхались при ходьбе.

Она забрала кверху рыжеватые волосы, украсила себя топазовыми удлиненными серьгами и надела атласные туфельки абрикосового цвета на каблуках.

Пусть отец только попробует не обратить на нее внимания.

— Это бабушкино платье, — сказала Элизабет. — А теперь, Чарлз, пожалуйста, уходи.

— Хорошо, я уйду, но тебе лучше спуститься. Иначе отец сам придет сюда и стащит тебя вниз…

Да, он на это способен, Элизабет не сомневалась. Ей придется предстать перед родителями и их друзьями.

Глубоко вздохнув, леди Элизабет Сэвидж взяла себя в руки, открыла дверь спальни и медленно направилась вниз по винтовой лестнице, на бал, устроенный по случаю ее шестнадцатилетия.

— Я тебе уже говорила: сегодня вечером я не смогу рано вернуться домой. У меня занятия по экономике, — заявила Нина.

— Да? А нам что прикажешь делать? Кто проверит товары?

Нина пожала плечами. Они стояли и спорили в маленькой тесной кухне, касаясь плечами друг друга, пока Нина мыла тарелки. Элен небрежно проходилась по ним полотенцем и ставила в проволочную сушилку.

— Тебя никогда нет дома, ты или учишься, или болтаешься со своими друзьями, на мать у тебя не остается времени, — с упреком говорила она дочери.

— Мам, но мне же надо ходить в школу. Потом у меня эта работа, в «Дуэйн Рид», — сказала Нина, слишком уставшая, чтобы спорить.

По выходным она работала в местном аптечном магазине. А три вечера в неделю ей надо было выглядеть как можно свежее, ради Джеффа. Так что домашние дела для нее были чрезмерной нагрузкой. Родители могли бы сами справиться.

Мистер Дэвид был прав. Учитель математики как-то вызвал Нину и выложил все начистоту:

— Нина, я должен с тобой поговорить. Меня волнуют твои оценки. Они стали гораздо хуже. — Он посмотрел на хмурую Нину, которая от волнения теребила юбку, и продолжил:

— Похоже, ты не можешь сосредоточиться. У тебя очень усталый вид. Сестра Агнес говорит, что на прошлой неделе ты даже заснула на лабораторных занятиях по химии.

— Извините, сэр, я постараюсь…

— Я думаю, дело не в этом. — Он помолчал. — У тебя дома неприятности?

Нина напряглась.

— Нет, сэр.