Пенни Джордан - Любовь — первая и единственная

Он всегда был сильным мужчиной, — напомнила себе Сильвия. Быть может, он не любит ее, быть может, она не та женщина, которую он хочет, но когда она оказывается в его объятиях, так мало нужно, чтобы лишить его самообладания.

Внезапно в самых потаенных глубинах ее души возникла неожиданная, пугающая мысль. Пускай Сильвия не властна над его любовью, но эта ночь навсегда подарит ей воспоминания и, быть может, нечто большее. В наши дни одинокие женщины уже не стыдятся дать жизнь ребенку… Ребенку Рэна… И вот Сильвия уже отвечает на страсть Рэна, зовет его, возбуждает, ее руки скользят под его халат, гладят его плечи, его грудь.

Когда павлин закричал еще раз, никто этого не заметил.

Ей хочется утешиться, — убеждал себя Рэн, чувствуя, как дрожат ее губы. — Она не любит меня…

Но было слишком поздно. Он хотел ее, любил ее и уже не мог остановиться.

Рэн целовал ее лицо, шею, плечи, снял с нее белоснежную ночнушку, не сумев сдержать стон вожделения при виде ее окутанной лунным светом фигуры.

Под пристальным взглядом Рэна Сильвия поняла, что не сможет сопротивляться. Он хотел ее; она видела это в его глазах, чувствовала по дрожи в его пальцах, скользивших по ее телу. Даже с закрытыми глазами она ощущала всю силу его желания.

Сильвия потянулась к глубокому вырезу его халата. Взявшись за узел пояса, она взглянула на Рэна сияющими любовью глазами и хрипло скомандовала:

— Снимай.

Рэн молча подчинился. Халат скользнул на пол.

В прошлый раз, в тот единственный раз, Сильвия была слишком захвачена происходящим, слишком поглощена своими чувствами и желаниями, чтобы замечать что-либо. Но теперь…

Словно гурман, изучающий накрытый для банкета стол, она исследовала каждый сантиметр его тела, любуясь им. Он был великолепен… само совершенство… Рэн. Ее любовь, ее жизнь, отец ее ребенка, их ребенка… Ее бросило в дрожь.

— Рэн.

Сильвия произнесла его имя настойчиво, почти резко. Она шагнула к нему, но Рэн остановил ее, схватив за руки и не давая подойти ближе. Она видела пылкую страсть в его глазах, и ее охватило ответное вожделение.

Было что-то опасное и чувственное в том, как она стояла перед ним, обнаженная и беспомощная, и это возбуждало ее настолько… что она ощутила омывающую тело волну желания, которому невозможно было противиться.

В ее глазах отразилась вся страсть, все чувства, подчинившие себе ее тело. Нахлынувшая на нее волна эмоций была вызвана не только физическим влечением или внезапным порывом. Сильвия слышала голос судьбы, как будто все предшествующие события неудержимо влекли ее именно к этому моменту. Быть может, Рэн не разделяет ее любовь, но он здесь, с ней; она видела в его глазах понимание и, вопреки рассудку, знала, что происходящее между ними свято, что ребенок, которого она так отчаянно хотела зачать, будет удивительным и любимым, очень, очень любимым.

— Ты прекрасна, ты знаешь это? — услышала она голос Рэна. Все еще сжимая ее запястья, он начал целовать ее лицо, ее ресницы, губы, почти с благоговением. Затем он склонился к ее шее… ее груди… выпустил ее руки и заключил в объятия. Его рука скользнула по волосам Сильвии, а его поцелуй был таким страстным и чувственным, что Сильвии показалось, будто она растворяется в нем, становясь его частью.

Неизвестно, как долго они простояли так, как долго целовались. Сильвия знала только, что когда их губы разомкнулись, комната наполнилась звуками их дыхания. Казалось, кислорода в воздухе стало там мало, что у Сильвии закружилась голова.

Рэн не торопился, словно не замечая ее желания, безмолвного призыва ее тела. Он нежно поднял ее на руки и уложил на кровать.

— Все хорошо, — тихо бормотал он. — Все будет хорошо. — И он взял в ладони ее ступню и начал медленно массировать, пока по ее жилам не разлился жидкий огонь. Прикосновение его губ к кончикам пальцев удивило Сильвию, но когда она попробовала выдернуть ногу, Рэн остановил ее. Язык Рэна скользил по ее коже, ласкал ее ступни, ее изящные лодыжки, чувствительные участки под коленями и нежные, трепещущие бедра. Неторопливые, томительные касания его губ наполнили Сильвию таким сильным возбуждением, что все ее тело покрылось испариной.

И только когда ее бедра содрогнулись, отзываясь на ласки Рэна, только тогда Сильвия поняла, что странные звуки, которые она слышала, были звуками ее собственного прерывистого дыхания.

— Рэн…

Сильвия произнесла его имя, вкладывая в него всю свою долго скрываемую страсть, но хотя Рэн слышал ее призыв, отреагировал он не так, как она ожидала. Его пальцы начали поглаживать ложбинку между ее бедер, а затем он склонился над ней, вдыхая ее запах, вновь и вновь бормоча ее имя, лаская ее естество губами и языком.

Сила собственного возбуждения ошеломила Сильвию. Стук крови в висках превратился в оглушительную канонаду, лихорадочное напряжение нарастало и нарастало внутри и наконец взорвалось последовательными вспышками удовольствия. Но ее удовлетворение было не полным. Внутреннее чутье заставило Сильвию прижаться к Рэну, привлечь его к себе, целовать его грудь, его шею, подбородок и, наконец, его губы.

Она страстно его обняла, обхватила руками и ногами, чувствуя, что он не сможет сопротивляться этому… сопротивляться ей…

Ощущение, которое она испытала, когда Рэн вошел в нее, оказалось гораздо сильнее, чем в первый раз, как если сравнивать поблекшую фотографию с яркими цветами реальности. Сильвия вскрикивала от удовольствия, ее глаза увлажнились, когда она шептала Рэну о своей любви и о своем желании.

Откуда-то она знала, что разделяемые ими ощущения — есть нечто большее, чем обычный секс, что каждое совместное движение их тел приближает их к бессмертию.

И когда Сильвия была готова принять его семя, она крепче обняла Рэна, взглянула на него широко распахнутыми глазами и взмолилась:

— Сейчас, Рэн, сделай это сейчас…

На этот раз ее оргазм был гораздо сильнее и ярче; это было не просто удовольствие — Рэн передал ей дар, бесценный дар жизни.

Лежа рядом с Сильвией, Рэн не выпускал ее из объятий, гладил ее волосы, нежно касался губами ее лба, а она вдыхала жаркий запах его разгоряченной кожи.

— Это было так давно, — произнес Рэн заплетающимся языком.

— Да, — тихо согласилась Сильвия. Теперь ей уже не нужно было лгать или притворяться. Пускай на миг, но между ними исчезли все преграды. Как ни странно, она даже гордилась этой правдой, гордилась своей любовью и тем, что никогда не была близка с другим мужчиной.

— Я не… Секс ради секса не для меня…

Последовало недолгое молчание. Сильвия подняла голову и неуверенно взглянула на Рэна. О чем он думает? Неужели ему хочется, чтобы она была менее честной и открытой, чтобы притворилась, будто случившееся между ними не имеет значения? Но когда она взглянула в его глаза, то ничего не сумела в них прочесть. Все, что она видела, это его усталую улыбку.