Джанет Дайли - Отчаянная охота

— Внезапно Флетчер легонько коснулся рукой плеча сына. В том месте, где секунду назад не было видно ничего, кроме кустов и веток деревьев, стоял роскошный олень.

Его голова была чуточку повернута в их сторону, ноздри настороженно втягивали воздух. Подняв палец, Флетчер дал понять сыну, что оленя нужно подпустить поближе.

Сердце Джорданы заколотилось с такой силой, что она не сомневалась: олень слышит его удары. Однако гордое, величественное животное, чуть вздрогнув белым хвостом, неторопливо устремилось по тропе прямо к ним.

Когда вожак оказался на небольшом расстоянии от укрытия, рука отца, лежавшая на плече у Кита, сжалась.

Вспомнив, чему его учили, мальчик прицелился и нажал на курок. В тот самый момент, когда винтовка Кита отрывисто рявкнула, олень прыгнул в сторону зарослей кустарника, а Кит возбужденно вскочил на ноги.

— Я попал в него! Ведь я попал, скажи? — Мальчик не был в этом уверен окончательно: олень не упал на землю, как он ожидал, а исчез в зарослях.

— Ты в него попал, — заверил сына Флетчер; — но тебе следовало взять повыше. А так ты угодил ему в живот.

— Откуда ты знаешь, куда его ранил Кит? — с удивлением спросила Джордана.

— Я опытный охотник, детка, — объяснил Флетчер. — Через какое-то время ты и сама научишься делать подобные выводы.

— Это было здорово! — воскликнул Кит, тщетно стараясь унять дрожь в руках. — Ведь это был очень большой олень — верно, папа?

— Да, особенно для первого раза, — согласился отец и широко улыбнулся. — Жаль, что тебя не видит сейчас твоя мать. Она была уверена, что это занятие не в твоем вкусе.

— Это было просто великолепно! — Мальчика переполняла гордость. — Пойдем скорее, папочка! Надо же выяснить, куда убежал этот олень.

Они поспешили в погоню за раненым животным. Джордана плелась позади. Упоминание о матери вызвало у нее неприятные воспоминания, и ей потребовалось известное усилие, чтобы стряхнуть с себя овладевшую ею печаль.

Попадавшиеся им через равные промежутки пятна крови обозначали путь раненого оленя. Они шли, следуя этому указателю, пока не достигли бурелома и не услышали шорох и треск, доносящийся из самой его гущи. Флетчер ткнул пальцем в сторону, откуда слышался звук, и они устремились туда.

Олень лежал в луже крови на крохотной «полянке. Голова животного тут же повернулась в сторону приближающихся людей. Встретив выразительный, полный страдания взгляд оленя, охотники, как по команде, остановились.

— Тебе придется пристрелить его. Кит, — сказал Флетчер. — Если ты оставишь его так, как есть, это лишь продлит его мучения.

С этими словами он легонько подтолкнул мальчика к издыхающему оленю, но Кит, неотрывно всматриваясь в исполненные смертной тоски карие глаза животного, отрицательно покачал головой.

— Ты должен прекратить его страдания, понимаешь?

Приглядись к нему повнимательнее. Неужели ты не видишь, что он тебя простил?

Однако Кит не двигался с места, его лицо все больше и больше бледнело. Наконец винтовка выскользнула из его ослабевших пальцев, и он неожиданно помчался что было силы прочь, спотыкаясь о кочки и вырываясь из цепких объятий колючего кустарника. Флетчер Смит, недоуменно пожав плечами, сделал было шаг по направлению к удаляющемуся сыну, но остановился и хмуро уставился в землю.

— Не волнуйся, отец, — неожиданно сказала Джордана, нагибаясь и поднимая Винтовку Кита. — Я сделаю это.

Прежде чем отец успел сказать хотя бы слово, она прицелилась в голову раненого животного и выстрелила.

— Он умер, — просто сказала девочка, опуская ружье. — А Кит так ничего и не понял.

Когда отец привлек дочь к себе, ей показалось, что у него дрожат руки. Некоторое время он продолжал прижимать ее к своей груди, а потом с шумом втянул в себя воздух. Теперь он смотрел на девочку улыбаясь, его глаза излучали тепло и нежность.

— Ты ведь всегда будешь папиной дочкой, правда, Джордана? — спросил он.

— Всегда, — согласилась дочь.

Между ними и раньше существовала какая-то особенная близость, а теперь она была подкреплена полнейшим взаимопониманием.

— Поможешь мне выпотрошить оленя? — спросил Флетчер, извлекая из ножен охотничий нож. — Глупо оставлять здесь тушу неразделанной.

— Конечно, помогу! — без колебаний согласилась Джордана.

— А ты уверена, что тебя не затошнит?. Мне, откровенно говоря, твоя помощь пришлась бы кстати.

— Просто скажи, что я должна делать.

Когда отец с дочерью вернулись на место парковки, Кит уже сидел на заднем сиденье джипа. Пристраивая разделанную тушу на крышу автомобиля, Флетчер продолжал хранить молчание. Одного взгляда на посеревшее лицо мальчика было достаточно, чтобы понять, что он до сих пор чувствует себя не лучшим образом.

Когда они выехали наконец на дорогу, Флетчер поймал в зеркало заднего вида глаза Кита, и его поразило их затравленное выражение.

— Все в порядке, сынок, ни в чем не вини себя. Тебе в первый раз довелось испытать такое. Но не расстраивайся — когда мы соберемся на охоту снова, неприятное чувство пройдет.

— Я больше не пойду на охоту, — лишенным всякого выражения голосом произнес Кит.

— Ничего удивительного, что сейчас тебе так кажется, — торопливо сказал Флетчер. — Но позже ты изменишь свое мнение.

— Нет, не изменю.

Флетчер решил не спорить и сосредоточил все свое внимание на шоссе. Но Джордана заметила, как потухли карие глаза отца. Глянув через плечо, она, смерила сидевшего сзади брата презрительным взглядом.

— Я захватила твою винтовку, Кит. Вот она.

— Можешь оставить ее себе, Джордана. Мне она больше не нужна.

С этими словами мальчик отвернулся и уставился в окно автомобиля.

— Но ведь это папин подарок! — запротестовала девочка. — Не можешь же ты…

Рука отца успокаивающим жестом легла на ее маленькую ладонь. Джордана передернула плечами, а Флетчер, ни слова не говоря, благодарно сжал руку дочери.

Крупный серой масти жеребец несся по высокогорному лугу свободным широким аллюром. Теплое влажное дыхание животного вырывалось двумя облачками из розовых ноздрей. Конь от возбуждения грыз железный мундштук, кожаное седло на его спине скрипело под тяжестью седока.

Это был высокий сильный мужчина со стальными тренированными мышцами. В седле он сидел несколько расслабленно, но, несмотря на обманчиво небрежную позу, в повадке мужчины чувствовалась известная настороженность.

Сапоги всадника были покрыты пылью и грязью, каблуки их изрядно стоптались, а сталь шпор от времени сделалась тусклой. Старые, залатанные на коленях джинсы были еще вполне пригодными для носки, а вот потертую кожаную куртку он давно уже подумывал заменить. Сейчас воротник куртки был поднят, чтобы лучше защитить всадника от пронизывающего ветра, дувшего с гор. Пыльную фeтpoвyю шляпу он надвинул на самые брови, так что его густые длинные волосы были почти не видны.