Наталия Весенина - Любовь без правил

— Слушай, а, собственно говоря, чему обязан…? С какой целью пожаловала? — поинтересовался он.

— Вовка… Скажу, не поверишь. Я тебе марку принесла…

— Подожди, но марку должна принести домработница Снежанны Залеской. Это ты, что ли? — глаза у Коржа расширились.

— Я и не я…

— Ты же, в школе, учителем младших классов, я слышал, работаешь? Что, тоже решила профиль сменить? — удивился товарищ.

— Нет, Вовка, я и работаю учителем. Просто так получилось… Я тебе расскажу, но обещай, что не проболтаешься.

— Жень, обижаешь, честное слово. — положил руку в область сердца однокурсник.

Впрочем, Евгения и не сомневалась в порядочности Коржа. Он был одним из немногих, среди однокурсников, с кем бы она, как говорят, пошла в разведку. И девушка не раздумывая, рассказала, как попала к Снежанне, как обнаружилось, что супруг ей не изменяет, и как теперь она пытается узнать о цели знакомства Виталика с Залеской.

— Мда! Попала ты в историю. — улыбнулся Корж. — А по тебе и не скажешь. Не думал, что ты такой отъявленный боец. Ладно, показывай ценность. — попросил Корж и потянул руку, в которую Женя вложила коробочку с маркой.

Он осторожно открыл крышечку, пинцетом достал редкий экземпляр и посмотрел на нее сквозь лупу. Потом поднял глаза на Евгению и задумчиво сказал:

— Жень, а марочка то не из дешевых. На один год выпуска только посмотреть… да и… — Володя замолчал, не договорив.

— Конечно не дешевая. Сегодня к Снежанне покупатель приходил, предлагал ей пятнадцать тысяч долларов за нее. Представляешь? Я никогда не интересовалась филателией, но очень удивилась, что столь огромные суммы люди готовы платить за маленькую бумажку. — рассказала Женя.

— Ха… маленькую бумажку. Ты вообще в школе училась? В институте училась? — задавал глупые вопросы бывший однокурсник.

— Что ты ерунду спрашиваешь. Разумеется. Теперь, вон, сама пытаюсь детей учить. — сдвинула она плечами.

— А ты бы присмотрелась к марке повнимательней. — предложил Корж и протянул ее Жене.

— Ну, портрет Екатерины второй. Указан год ее рождения и год смерти. — вслух Евгения описывала, то, что видела на небольшом прямоугольнике.

— Год рождения Екатерины второй… — загадками говорил Вовка. — Не наводит тебя ни на какие мысли? — он ждал ответа.

Евгения продолжительное время раздумывала.

— По — моему, она родилась в тысяча семьсот двадцать девятом, а не двадцать седьмом… — задумчиво произнесла она.

— Вот именно! А теперь немного, самую малость, о марках. Я, видишь ли, Белова, в детстве очень ими увлекался. Даже около двух сотен собрал. Потом, правда, забросил… Да, какая разница. — махнул рукой Корж, — Вообще то цены на марки сейчас смешные — 10 рублей, 100 рублей. Заниматься филателией может позволить себе практически любой школьник. Заметь, самой обычной филателией. Но, а вот если говорить о редких экземплярах, то тут цены поднимаются от пятьсот долларов и выше. И, конечно, необходимо обладать большими средствами, чтобы позволить себе иметь достойную коллекцию.

Так что не удивляйся, что за марку дают целых пятнадцать тысяч. Все еще зависит от платежеспособности коллекционера и желания заполучить тот или иной экземпляр.

Вот как ты думаешь, от чего может подняться цена на малюсенькую, невзрачную, блеклую марочку? — задал вопрос бывший однокурсник.

— Ну… может, она очень старая, поэтому и выцвела, или очень редкая, один — два экземпляра осталось. — предположила она.

— Ты, Белова, близка к истине. Например, марка с упоминанием опального члена ЦК, ставшего впоследствии «врагом народа» чудом не изъятая из обращения, ценится намного выше, чем марки с изображением семьи Романовых. Потому что таких марок много, а вот с портретом «врага народа» — мало. Или, к примеру, производственный брак: нехарактерный цвет, нестандартная перфорация, смысловые «ляпы» (перепутаны границы на географической карте, не те цвета национального флага), или, как в нашем случае, неправильно указан год рождения Екатерины второй. А если еще предположить, что экземпляров осталось всего — ничего, например, штук десять, или и того меньше, то вполне возможно, что цена резко подскочила.

— Поучительная лекция. Ничего не скажешь. — сказала Евгения. — Очень интересно. Но я, все же, о другом тебя спросить, хотела. Ты, конечно, извини за навязчивость, но отчего новый, так называемый, папа не может помочь ребенку? Я имею в виду нового мужа твоей бывшей жены… — уточнила она.

— Знаешь, Жень, потому что никому чужие дети не нужны. Он заявил Вике, так зовут мою бывшую, что у Павлика есть настоящий отец, и я должен помогать сыну. В общем, денег ему жалко стало на Павлика. Вот и весь ответ. Но, я что ни — будь придумаю. — пытался храбрится Вовка.

— Грустно… Вздохнула Евгения.

— Прорвемся… Скажи Снежанне, что к завтрашнему вечеру ее марка будет как новенькая. Сейчас у меня нет специального средства, а завтра я его достану и подчищу. — пообещал Володя.

Женя распрощалась с однокурсником, и направилась обратно. Как, все — таки, жизнь меняет людей. Вовка Корж, башковитый парень, он не боялся вступать в спор с профессорами, запоминал практически весь текст объемом в пять страниц и мог часами разговаривать на любимую тему каковой являлась психология. Из головы у нее не выходил рассказ Вовки о сыне.

Девушка непонятно почему остановилась у столба, на котором одно на другое лепились различные объявления. Ее взгляд остановился на одном из них: «Покупаем волосы. Длина не меньше 30 сантиметров . Обращаться в парикмахерскую „Одуванчик“ улица Мельникова 6». Она как завороженная посмотрела на указатель. Оказалось, что именно сейчас Женя стоит на улице Мельникова, а парикмахерская «Одуванчик» находится прямо у нее перед носом.

Девушка, вдохнула, выдохнула, и направилась прямо туда. Она не раздумывала, не жалела, и вообще пыталась выбросить из головы жалость. Евгения приняла неожиданное, но очень серьезное решение.

— Здравствуйте. — обратилась она к сидящей у входа, за столом, девушке. — Я прочитала объявление. Вы покупаете волосы?

— В зависимости от длины. — неохотно посмотрела на нее девица, жуя жевательную резинку.

— А сколько может стоить такая длинна? — Женя сняла ажурную сетку, прикрывавшую косу, которую она укладывала в огромную гулю на затылке.

Жвачка выпала изо рта у девицы, открывшей рот от удивления.

— Я, я , сейчас мигом. Я мастера позову… — тут же подскочила она.

Из комнаты, где находились парикмахеры, вышло человек пять.

— Ох, ах, Боже мой! — каждый комментировал увиденное.

Женя в растерянности стояла в кругу мастеров парикмахерского дела, которые поочередно трогали ее толстую, неимоверно длинную косу. Ее кончик доставал практически до колен девушки.