Кэрол Мортимер - Самый любимый

— Нет-нет. — Он покачал головой. — Но я все рассказал ему о нас с Марион. Сейчас он хочет поговорить с тобой.

Она почувствовала огромное облегчение от того, что Джордан не знает про ребенка, но если это действительно так, тогда непонятно, о чем он собирается говорить с ней. Ему известна теперь вся правда — что же ему еще надо?

— Лара, он… То, что я рассказал ему, — продолжал негромко отец, — когда показывал все эти письма и пакеты, его буквально потрясло. И он теперь изменился.

— Как изменился? — спросила она удивленно Мистер Шофилд вздохнул.

— Это трудно описать. Как только тебя доставили в больницу, он позвонил мне. Когда я приехал туда, я нашел его сидящим возле твоей постели. Врачи посоветовали нам отправляться домой, поскольку ты должна была очнуться лишь через несколько часов. И тогда мы поехали к нему домой. У него была с собой эта коробка с письмами, и я рассказал ему, как все произошло. Думаю, что он был ошеломлен и подавлен услышанным. — Мистер Шофилд снова вздохнул. — Так или иначе, он просил меня оставаться в его доме все время, пока ты находишься в больнице, а затем он… затем он уехал. Не знаю, куда и зачем он ездил, но, когда он вернулся этим утром, он сказал, что хочет поговорить с тобой. Он приехал сюда пораньше, чтобы быть здесь,

когда я привезу тебя.

— Он что, заболел? — спросила Лара, нахмурив брови.

— Нет, дело вовсе не в этом. — Мистер Шофилд сжал ее руку, стараясь успокоить. — Джордан потерял все свое высокомерие. — Он попытался подобрать нужные слова. — Такое впечатление, что он лишился цели в жизни.

Лара отвернулась в сторону.

— Так оно и есть, — сказала она печально. — С десятилетнего возраста им руководило стремление к мести.

— Да, — кивнул мастер Шофилд. — Думаю, что ты права, Лара. Но ты поговори с ним, выслушай его.

Она не ответила, стараясь представить Джордана, лишенного высокомерия. И ей никак это не удавалось. И еще она не могла сообразить, что же они могут сейчас сказать друг другу. Ведь Джордан знал теперь правду, и, поскольку он не попытался увидеться с ней, можно уже было не беспокоиться о том, как он к ней относится. Да и какое это имело значение? Она лишь предавалась пустым мечтаниям, когда торопилась в Йоркшир в надежде на то, что Джордан увидит ее, узнает правду — и тогда их отношения каким-то чудесным образом изменятся. Но ведь Джордан никогда не любил ее, он лишь заставлял себя изображать какие-то эмоции, чтобы убедить ее выйти за него замуж. Новая встреча с ним означает для нее лишь новую боль — и все же это может быть последней возможностью увидеть Джордана. И нельзя ее упускать!

— Ты войдешь со мной? — умоляюще спросила она отца, когда они остановились перед дверью в гостиную, за которой был Джордан.

— Нет, — решительно ответил мистер Шофилд, покачав головой. — Он специально просил меня дать ему возможность поговорить с тобой наедине. Я считаю, что обязан хоть в этом поддержать его.

— А как же насчет меня? — спросила она обиженно.

Мистер Шофилд нежно прикоснулся к ее щеке.

— Я не думаю, что он снова захочет обидеть тебя, Лара. В нем нет уже никакой ненависти. Если я тебе понадоблюсь, я буду в соседней комнате, — добавил он, видя, что она все равно нервничает. — Но я не верю, что такая необходимость возникнет.

Когда спустя несколько секунд она увидела Джордана, она поняла, что все ее опасения были напрасными. Отец был прав — он очень изменился. Сейчас он выглядел похудевшим, а его темно-синие глаза на бледном и осунувшемся лице не имели теперь прежнего блеска. На нем были мешковато сидевшие джинсы и темно-синяя рубашка. Лара тотчас же поняла по его виду, какую боль и разочарование пришлось ему пережить, когда он узнал правду о прошлом, и ее сердце сжалось от сочувствия. В следующее мгновение, забыв всю свою сдержанность, она бросилась к Джордану и обняла.

— Лара… — Он равнодушно встретил ее объятия, а его голос прозвучал резко и отрывисто.

Это ее нисколько не смутило. Лара понимала, что Джордан не любит ее и не отвечает на ее любовь, но он уже так давно живет без этого чувства, что ему просто необходимо знать теперь, что кто-то вместе с ним испытывает боль от того, что выпало на его долю в последние двадцать лет.

— Ты должен забыть это, Джордан, — сказала она, глядя на него глазами, полными слез. — Ты должен все простить и забыть прошлое.

— Моя тетя…

— Ты должен забыть все это! — Она приложила свои нежные ладони к лицу Джордана, видя страдание в его глазах. — Все уже позади. Прошлое нельзя изменить, и ты должен примириться с этим.

На его лице появилось выражение смущения.

— Но почему ты сочувствуешь мне, Лара? — В его голосе была растерянность — она и не предполагала, что он способен испытывать это состояние. — Ведь ты не можешь чувствовать ко мне ничего, кроме ненависти! А жалости от тебя я не могу принять, — сказал он хмуро.

Итак, он все еще ненавидит ее. Лара опустила руки и отвернулась.

Джордан резко повернул ее лицом к себе в побледнел, видя, что она сморщилась от боли.

— Я снова сделал тебе больно, — простонал он. — Ну почему я все время причиняю тебе боль?

— Я… Ничего, все нормально, — сказала она дрожащим голосом. — Просто у меня легко появляются синяки.

Он еще больше побледнел, отвернулся в сторону и закрыл лицо руками.

— Я ненавижу себя за то, что сделал с тобой и что хотел сделать с твоим отцом, — сказал он глухим, сдавленным голосом. — Как ты должна меня ненавидеть! Я пришел сюда только для того, чтобы просить у тебя прощения. — Когда он опустил руки и открыл лицо, она увидела, как взволнованно блестят его глаза. — Хотя этим все равно не искупить того, что я сделал, — этого никогда нельзя простить!

Лара была поражена, увидев слезы в его глазах. Джордан чувствовал себя таким ничтожным, каким она никогда не ожидала его увидеть — да и не хотела видеть!

— Джордан…

— А теперь я оставлю тебя в покое. — Его движения стали вдруг неровными и резкими. — Ты можешь в любой момент подать документы на развод — я не буду возражать, — добавил он неестественным голосом. — Как ты однажды сказала, причиной можно указать жестокое обращение с тобой. — Он горько усмехнулся.

— Я не хочу так поступать с тобой, Джордан, — произнесла она негромко.

Он взглянул на нее через комнату, и на его лице появилось выражение ожесточения.

— Но ведь это я во всем виноват, только лишь я! — Он застонал, чувствуя отвращение к самому себе. — Я смотрю назад и вижу вместо себя какого-то незнакомого человека! Лишь одно во мне не изменилось с тех пор.

— И что же это?

Он глубоко вздохнул, как бы успокаивая себя, и опустил глаза в пол.

— Несмотря на все свои убеждения, я все равно полюбил тебя.