Кейт Уайт - Не верь глазам своим

— Вы хорошо относились к Райану? — по обыкновению, спросила я. Она выглядела стильно: платиновая блондинка с короткой стрижкой, черными ресницами и крошечным серебряным гвоздиком в носу.

— Нет, — хмуро ответила блондинка. — Честно говоря, я вообще его не знала, до прошлой недели.

— Он подошел поинтересоваться вашим мнением о Моне?

— Да, спрашивал, что я о ней думаю, доводилось ли мне на нее работать и тому подобное. Я рассказала ему, как Мона приходила в отдел красоты с большой сумкой и сгребала все с полок. Забрала даже прибор для стрижки волос на лобке в форме сердечка. Только потому, что это бесплатно.

— А потом вы не сталкивались с Райаном? Может, замечали что-то необычное в его поведении?

Раз уж Райан что-то затевал и вынюхивал, любой мог почувствовать неладное.

— Нет, это была наша единственная встреча… правда, я видела его на прошлой неделе в этом крыле редакции. В понедельник, около четырех.

— И что?

— Он сидел вон в том кабинете. — Девушка указала на комнату со стеклянной стеной, чуть поодаль. Она предназначена для сотрудников западного побережья, именно там наносила косметику Мэри Кей.

Странно. Может, Райан зашел туда втайне позвонить, как я делала в конференц-зале?

— Он разговаривал по телефону? — поинтересовалась я.

— По телефону? Не думаю. Возможно. Затем он направился к уборщице у служебного лифта.

По моему телу прошла волна тревоги.

— К Кате? Той самой, что оказалась на месте преступления в день смерти Моны?

— Кажется, да. Она вышла из лифта, Райан подозвал ее и пригласил в кабинет.

— Вы не слышали, о чем они говорили? — отчаянно спросила я, надеясь, что до нее долетела хотя бы одна фраза.

— Нет, я была очень занята. Мы сейчас пишем о подпаленных волосах, ходят слухи, будто у Кейт Босуорт загорелись накладные локоны во время съемок, и я пыталась выяснить…

— Да, понятно, — перебила я. — Но как это все выглядело?

— Он задавал вопросы, видимо, брал интервью, хотя уборщица редко отвечала, в основном говорил он сам. Ей явно было не по себе, она переминалась с ноги на ногу, так и не присела. Мне это показалось странным, именно поэтому я и обратила на них внимание.

Я вздохнула. Райан расспрашивал ее об убийстве или нет? Давно понятно, что Катя что-то недоговаривает. Может, Райан это тоже заметил и пытался вынудить ее довериться?

— Что-нибудь еще?

— Нет. Они не так уж и долго там простояли. Уборщица вернулась к лифту. Райан выключил свет и ушел.

— Вы сказали об этом полицейским?

— Нет, — удивилась она. — Их ничего подобного не интересовало. Они спросили, знала ли я, что он наркоман, и злился ли он когда-нибудь на Мону.

У меня голова шла кругом, пока я шагала вдоль по коридору. Надо встретиться с Катей и узнать, что она скрывает, во что посвятила Райана. Возможно, его смерть подтолкнет ее к откровенности. Опустившись за стол, я тотчас позвонила в бюро уборки и, уверив, что я не продюсер ни «Эксесс Голливуд», ни «Энтертейнментуикли», ни «Инсайдера», узнала, что Катя появляется каждый день в подвале в четыре часа.

Настало время для еще одной беседы, которую я весь день откладывала: с Хиллари. Мне неловко было к ней обращаться, но выбора не оставалось в свете того, что Джесси выяснила о ее странных передвижениях на барбекю. Нет ни малейшего шанса заставить ее признаться в том, что она заперла меня в сауне, но пусть хотя бы насторожится, пусть не думает, будто я ничего не понимаю. Может, это помешает ей впредь совершать подобные пакости.

— О чем ? — спросила Хиллари по телефону, когда я высказала желание с ней переговорить.

— Всего пара вопросов, — ответила я. — Пишу продолжение очерка про смерть Моны.

— Нельзя ли поконкретнее? Бейли, я уже рассказала тебе все, что мне известно о вечеринке, а сейчас я занята.

— О статьях без имен, — выпалила вдруг я, не выдавать же ей мои истинные намерения. — Хочу уточнить кое-что.

— Мы и об этом уже разговаривали.

— Всплыли новые факты. Это очень важно.

— Ладно, — недовольно согласилась Хиллари. — Заходи прямо сейчас.

Мне бы не помешал совет Джесси, как себя вести, но ее не было на месте. Придется думать самой, как справиться с Фашисткой. Когда я заглянула в кабинет Хиллари, та тихо сидела за столом и просматривала страничку записей корявым почерком. Однако у меня сложилось впечатление, будто она не читает, а дожидается моего прихода.

— Ужасно, что такое случилось с Райаном, — отметила она, как только я приземлилась в кресло напротив. — Ты знала, что он наркоман?

— Нет. А ты?

— Я?! — переспросила Хиллари, приложив руки к сердцу в фальшивом удивлении. — Откуда мне знать? Я же не сидела с ним рядом в отличие от некоторых.

— Зато у тебя уши как локаторы. От тебя ничего не утаить.

— Мило с твоей стороны так считать, — с сарказмом произнесла она. — Чем могу быть полезной? Повторюсь, у меня крайне мало времени.

— Почему Мона настаивала на издании статей без имен, несмотря на предупреждения адвоката?

Мне было все равно, что ответит Хиллари. Я всего лишь выжидала, чтобы не сразу свалить на нее подозрения.

Она убрала руки за спину, сцепила их и выгнула спину, изображая потягивание. Выпятила грудь прямо на меня. Откровенно говоря, я уже начала уставать от ее сисек.

— Их любят читатели. Им не важно, о ком идет речь, им нравится гадать, шевелить мозгами. Ты хотела поговорить о чем-то важном. Переходи к делу.

— Мне кажется, одна из таких статей, так и не опубликованная, привела к смерти Моны.

Блестящие губы моей собеседницы разомкнулись от удивления.

— О какой именно статье идет речь? — требовательно спросила она.

— У меня нет конкретных сведений. Я надеялась на тебя.

Извини, Бейли, — сказала Хиллари. — Знаю, в последнее время ты наш спецкорреспондент и Нэш дал тебе невероятной сложности задание, но есть и другие первостепенные вещи в «Клубничке», которые я не вправе обсуждать. Тем более если ты не можешь объяснить, какое это имеет отношение к смерти Моны.

— Тогда последний вопрос. Почему ты недолюбливаешь меня, Хиллари? Что я тебе сделала?

Хиллари втянула шею и косо на меня посмотрела, приподняв брови.

— Ты страдаешь паранойей? — ответила она. — Не пробовала обратиться к психиатру?

— Это как-то связано с Нэшем? — спросила я. — Ты неизменно раздражаешься, когда видишь нас рядом.

Мне хватило духа зайти так далеко, потому что с Хиллари нет смысла деликатничать.

— Возможно, это не паранойя, а самопоглощение? — продолжила она ехидно. — Уверяю тебя, Бейли, я думаю о тебе не чаще, чем о моей гигиенической прокладке.

— Правда?

— Правда.

— Тогда зачем ты сыграла надо мной злую шутку в субботу? С дверью в сауну?

— В сауну?! — озадаченно воскликнула она. — Понятия не имею, о чем ты.