Юджиния Райли - Позови меня, любовь

Пять пар глаз так и впились в нее — девушка испуганно насупилась.

— Я сказала что-то не то?

Личфилд рассмеялся, чтобы снять внезапное напряжение.

— Нам приятно, что мы приняли в труппу человека с чувством юмора. Что вы имеете в виду? — озадаченно спросила Белла.

Мужчины засмеялись, а женщины чуть заметно улыбнулись.

— Уолтер Ашер вот уже двадцать лет как в могиле, — пояснил Личфилд.

Белла побледнела.

— Нет. Вы хотите сказать, что тот самый мистер Ашер…

— Тот самый, — закончил за нее Личфилд, — что командовал эсминцем во время второй мировой и был сброшен с капитанского мостика взрывной волной, когда снаряд угодил в пороховой погреб его корабля. Да, этот мистер Ашер скончался в семьдесят пятом году.

Белла молча таращилась на режиссера.

— Лесли, расскажите лучше все до конца, — сказал Билл Фэйрчайлд.

Личфилд окинул взглядом зрительный зал.

— По слухам, мистер Ашер по-прежнему сторожит и, похоже, исправно трудится шваброй и тряпкой! — вставила Софи Кроуфорд, вызвав приступ общего веселья.

— Да, нам повезло иметь такого прилежного уборщика, — изрек Личфилд, лукаво посмотрев на новенькую. — У нас есть еще одна достопримечательность — призрак знаменитого тенора Жака Лефевра. Кстати, большого любителя хорошеньких женщин. «И обоих я уже успела повидать!» — подумала Белла.

Мурашки пробежали у нее по спине. Перед тем как выйти из зала, девушка невольно оглянулась и — могла бы поклясться — услышала тихий смех призрачного тенора…

Белла ехала по Ройал-стрйт мимо роскошного фасада оперного театра — мраморные ступени вели к величавому портику с внушительными коринфскими колоннами. Опустив окна своей небольшой белой спортивной машины, Белла на малой скорости покидала Французский квартал. Радостно впитывая утренние звуки и запахи, девушка любовалась этой частью города, сохранившей старинный облик и аромат прошлого. Сейчас, на исходе утра, здесь царил привычный затхлый пивной дух и вонь от мусорных ящиков. Из дверей многочисленных клубов даже в этот час неслись джазовые мелодии. Июньское небо было затянуто тучами, в воздухе ощущался избыток влаги. Балконы прекрасных домов с лепниной украшали зелень и цветы.

Белла улыбнулась при виде джаз-оркестрика на углу улицы, неподалеку от входа в бар. А чуть дальше она заметила клоуна; тот на глазах у зачарованных детишек шустро творил разных зверюшек из длинных колбасок воздушных шариков. Проведя два года в суетливом Нью-Йорке, Белла с удовольствием погружалась в неторопливую, лениво-успокаивающую атмосферу Нового Орлеана. Особенно ей нравилось проводить свободные часы на Джексон-скуэр — центральной площади бывшей французской колонии, где проходили важнейшие события в истории города. Девушка кормила голубей, наблюдала за представлениями уличных артистов и мечтала проводить свои дни именно так — беспечной анонимной зрительницей. А вместо этого жизнь выталкивала в суету, диктуя необходимость быть достойной дочкой знаменитого семейства и стать вровень с прославленными родителями.

Что ж, сегодня утром она сделала важный шаг в верном направлении — отвоевала себе местечко в оперном театре. Пусть и скромное, но для нее важное. Здешняя труппа не такая блистательная и известная, как в «Метрополитен-опера», а потому и шансы выдвинуться намного больше. Если трудиться в поте лица, глядишь, и выбьешься на первые роли. В «Метрополитен-опера» об этом и подумать было страшно, а тут… Возможно, она порадует свою милую бабушку.

Ах, если бы она любила оперу настолько, чтобы без колебаний связать с ней свою жизнь!.. Белла стала перебирать в памяти все, что случилось с ней в это упоительное утро, — встречу с красавцем фантомом, когда у нее по спине вслед за холодком пробежал приятный жар, беседу с мистером Ашером. Обе встречи ее озадачили, но, странное дело, она интуитивно приняла реальность происшедшего без особого сопротивления. Мистер Ашер попал в самую точку: несмотря на семейные корни, она действительно не до такой степени обожает театр, чтобы пожертвовать ради него всем. Однако мысль, что она не сумеет преодолеть страх перед публикой и в итоге огорчит бабушку, ужасно расстраивала Беллу. Впрочем, на прослушивании Белла выступила гораздо лучше, чем ожидала. В недавнем прошлом ей случалось во время проб сперва каменеть, а потом лететь сломя голову прочь со сцены — в туалет, где ее тошнило от обиды и ужаса. Слава Богу, сегодня ничего такого не произошло и она без приключений допела до конца, пусть и не сумев блеснуть всеми достоинствами своего голоса.

Неужели встреча с призраком Жака Лефевра так благотворно повлияла на нее и вселила уверенность?.. Мысль о влюбленном фантоме вызвала улыбку.

Наконец Белла свернула на подъездную дорогу к бабушкиному дому на Сент-Чарлз-авеню. Она обожала этот двухэтажный дом, высокий и узкий, с кирпичный фасадом в духе итальянского Возрождения, который удачно дополняли типично местные балконы с ажурными коваными решетками и темные ставни. Дом отстоял далеко от дороги, полускрытый дубами и цветущей магнолией.

Выйдя из автомобиля, Белла вдохнула смесь цветочных ароматов — жасмина, магнолии, розы, взбежала по лестнице, отперла входную дверь с наборным овалом из цветного стекла. Скользнув внутрь и закрыв за собой дверь, девушка оказалась в приятном мягком сумраке прихожей и ощутила неповторимый сложный букет старого дома: мастики, мебельного лака и цветов. Истоптанный восточный ковер скрадывал звук шагов.

Белла помедлила перед ампирным пристенным столиком, над которым висел большой фигурный подсвечник с зеркалом. Глядя на свое отражение, она привычным жестом отвела рукой водопад темных волнистых волос ото лба, поправила локоны на висках.

Вы прекрасно смотритесь на сцене…

Вспомнив слова Лесли Личфилда, Белла наморщила лоб. Изучив свое отражение пытливым взглядом, она обнаружила, что на нее глядят почти копия молодой Кармиты де ла Роза: то же совершенство черт, как на старинных камеях, те же высокие скулы аристократки, нежный и точеный рисунок подбородка, небольшой, чуть вздернутый носик, полногубый большой рот. Белла не могла не заметить задорного блеска в голубых глазах и румянца на щеках. Что-то из сегодняшних утренних приключений в театре зажгло ее глаза и разрумянило щеки. И пожалуй, отнюдь не комплимент мистера Личфилда. Нет, похоже, в это состояние тревожного, но приятного беспокойства ее ввергло существо без плоти и крови…

С торжествующей лукавой улыбкой на губах Белла прошагала дальше, в холл. Слева, в столовой, горничная-шведка полировала обеденный стол времен королевы Анны, поверхность которого отражала мягкий свет, просачивавшийся в комнату через узорчатые решетки.