Юджиния Райли - Ангельское пламя

Анжелика была восхитительна, она двигалась по сцене с необыкновенной грацией. На ней было чудесное платье, которое так эффектно подчеркивало ее стройную фигуру. Она стояла, гордо подняв голову, ожидая, пока стихнут аплодисменты. Его охватило чувство отчаяния. Он так любит ее! Но безнадежно потерял. Она выглядела такой недоступной.

Но вот она заметила его, и ее волнующий пламенный взгляд пробудил в нем сильные неожиданные чувства. И боль Ролана сменилась радостью. В этот момент он мог думать, только о том, как любит и желает ее.

И Ролан улыбнулся.

Анжелика увидела улыбку Ролана и улыбнулась ему в ответ. Сердце ее замерло от радости. Он приехал, приехал! Она знала: раз он здесь, с ней, ей теперь ничего не страшно. Они сохранили любовь. И никто не сможет отнять у них эту любовь.

Охваченная этими чувствами, Анжелика повернулась и кивнула дирижеру. Она полностью отдалась музыке, ее голос выражал все ее переживания — от печали до радости, от ненависти до любви. Ее голос был сильным и чистым. Когда она достигала апофеоза, многие креолы в зале роняли слезы.

Когда она закончила петь, какое-то время в зале висела мертвая тишина, и Анжелика с ужасом думала, что разочаровала слушателей. Но потом вдруг раздались гром аплодисментов, крики «браво», топот ног… На сцену летели букеты. Она поднимала цветы, глядя на своих почитателей, и кланялась снова и снова.

Концерт Анжелики имел грандиозный успех. Публика просто отказывалась отпустить Анжелику. Люди все аплодировали, кричали, бросали на сцену цветы и требовали продолжения. Она пять раз пела на бис, чего никогда не случалось в истории местного театра. Она спела свою любимую «Последнюю розу лета». Публика слушала, затаив дыхание. Анжелика глядела на Ролана, будто каждую ноту пела только для него одного.

Ролан ответил ей взглядом, полным тревоги, и она ощутила острое чувство разочарования, когда он неожиданно отвернулся от нее.

После этой прекрасной арии аудитория наконец с неохотой отпустила ее. Анжелика ушла со сиены и тут же попала и объятия ликующего Андре Бьенвиля.

— Моя дорогая! Моя дорогая! Ваше выступление — это просто триумф!

Он проводил ее до гримерной, продолжая восхищаться ее изумительным пением. У дверей он сказал, подмигнув:

— Воспользуйтесь моментом, чтобы хоть немного прийти в себя, прежде чем вас начнет осаждать толпа ваших поклонников.

Поблагодарив Андре, она вошла в свою гримерную и прислонилась к двери. Отдышавшись, она прошла через комнату, чтобы взглянуть на себя в зеркало. Ее глаза блестели от возбуждения, лицо светилось радостью.

И она знала, что все это не из-за восторга толпы и не из-за ее блестящего выступления. Это от того, что Ролан был здесь! Она поняла, как горячо любит его, как его ей не хватает и как пуст ее мир без него. И все, чего она хотела от него, это чтобы он забрал ее и Жюстена домой. Ее обязательства здесь, в Новом Орлеане, были выполнены, и для нее вновь стали важными только ее муж и сын.

Наверняка у них теперь есть надежда! Она прочитала это в его глазах перед началом выступления. Но потом она нахмурилась, вспомнив, как он отвел от нее взгляд во время исполнения ее последней песни. Может быть, переживания оказались слишком сильными для него…

Раздался стук в дверь, и до боли знакомый голос назвал ее имя. Бог мой, это он! Она бросилась через комнату, готовая радостно и с любовью приветствовать его…

Но как только увидела его лицо, поняла, что случилось что-то ужасное. Что-то произошло с ним во время концерта — она видела это по его холодным глазам и отстраненному, чужому выражению лица. Никогда еще ее муж не выглядел таким красивым и в то же время таким далеким и недостижимым.

Он стоял и смотрел на нее, физически такой близкий и душевно столь далекий ей. О, она забыла, каким привлекательным мужчиной он был — с широкими плечами и твердой линией подбородка. Он отлично выглядел в своем безукоризненном вечернем костюме. А его глаза — она едва могла заставить себя посмотреть в эти красивые, но такие холодные голубые глаза. Как она хотела, чтобы он прикоснулся к ней, схватил ее в объятия и поцеловал. Но он не сделал этого, что поразило ее в самое сердце.

— Ролан, я не ожидала, что ты приедешь сегодня, — попыталась она начать разговор.

— Не хотел пропустить событие сезона здесь, в Новом Орлеане.

В его словах звучала насмешка. Но Анжелика уловила в них и странную грусть.

— Твое выступление было блестящим, дорогая, — продолжал он.

Его обращение «дорогая» заставило ее вздрогнуть, хотя она не видела никакой теплоты в выражении его лица, когда он посмотрел на нее.

— Благодарю, — произнесла она.

А Ролан откашлялся и сказал с вымученной улыбкой:

— Когда ты пела «Последнюю розу лета», во всем зале не было и пары сухих глаз.

Вдруг она рассердилась на него. Рассердилась за то, что он так долго не делал никаких попыток сблизиться.

— Держу пари, что твои глаза остались сухими. — с горечью сказала она.

Он приподнял бровь и посмотрел на нее долгим взглядом.

— Очевидно, тебе нравится такая жизнь.

Анжелика наклонила голову, не совсем понимая смысла его слов. Не хочет ли он сказать, что ее образ жизни освобождает его от бремени иметь нежеланную жену?

— Андре Бьенвиль сказал, что, если я захочу, он предоставит мне постоянное место в опере, — гордо сказала она.

— Вот как? — напряженно произнес он. — А ты подумала о том, как устроить своего сына? — И прежде чем она смогла ответить, он добавил уже более мягким тоном: — Я заехал к Миро и повидался с ним. Он чудесно выглядит.

— Благодарю, — пробормотала она, едва сдерживая новую волну негодования. Ролан еще смеет спрашивать ее о том, как она позаботится о судьбе сына. Да ведь он прогнал их прочь!

— Ты еще что-нибудь хочешь мне сказать? — сухо, с горящим взором спросила она.

У него окаменело лицо. Он холодно ответил:

— Я завтра возвращаюсь в Бель-Элиз. Ты можешь делать, что тебе угодно, но мой сын отправится со мной.

Анжелика была поражена этим заявлением. Она хотела возразить, но дверь распахнулась, и в гримерную вбежали Бланш и Жак.

— Анжелика, вы были великолепны! — вскричал Жак, обняв ее и закружив в своих объятиях. Потом, заметив Ролана, стоявшего с хмурым видом, Жак кивнул ему. — Привет, племянник. Все-таки не смог удержаться? Приехал-таки послушать, как поет твоя красавица жена?

Ролан улыбнулся и как-то странно посмотрел на Анжелику.

— Да, не смог удержаться.

Бланш бросилась к нему и схватила его за руку.

— О, Ролан, не присоединишься ли к нам? Мы приглашены на прием, который дает Андре Бьенвиль! Для тебя вполне хватит места в экипаже Жака. Не так ли, Жак?

— Разумеется, — согласился тот. — Мы с Бланш настаиваем, чтобы ты поехал с нами. Но Ролан покачал головой.