Юлия Туманова - Богинями мы были и остались

С этими словами она удалилась в комнату, а я снова попыталась выйти из квартиры. Но хозяин крепко держал меня за руку:

— Марина, подождите, теперь мы можем поговорить. Аллочка такая нервная…

— Я заметила, и мне что-то не хочется попадать ей под горячую руку. Давайте лучше перенесем встречу.

— Нет, нет, нет, у меня катастрофически мало времени. Пойдемте в кабинет.

Я сдалась и направилась следом за ним. Кабинет господина Уклюйко представлял собой маленькую студию звукозаписи, кругом была расставлена аппаратура, на столе лежали диски и кассеты, а в углу комнаты стояло пианино. Сесть было совершенно некуда.

— Сейчас я стулья принесу, — заявил хозяин.

— Не надо, — быстро остановила его я, опасаясь, что в коридоре произойдет очередное столкновение супругов и наша деловая беседа так и не состоится, — давайте присядем на эту штуку.

— Что вы! — возмутился Уклюйко. — Это же синтезатор, он бешеных денег стоит.

— Мое время тоже стоит денег, — заявила я, выходя из себя.

— Ладно, ладно, присаживайтесь тогда вот сюда. — Он указал на тумбу, с которой поспешно убрал горшок с кактусом.

Я опасливо присела, а хозяин устроился напротив меня, привалившись к колонкам.

Разговор наш занял немало времени, — наверное, потому, что нас постоянно отвлекали. То заходил Стасик, таща за собой Шушу и тяжело отдуваясь, то девочка-панк требовала от папы денег на тусовку, то Ксюша деликатно спрашивала из-за двери, не папа ли взял ее новые кожаные перчатки. Только госпожа Уклюйко больше нас не тревожила, — видимо, обиделась на мужа. Я так думаю, на бывшего мужа. Судя по всему, Уклюйко собрался разводиться, а Аллочке это не нравилось. Вообще-то это не мое дело, но семейка Уклюйко представляла собой довольно экзотическое сборище, и потому наблюдать за ними было интересно. Хоть и опасно — каждый из них обладал поистине взрывным характером и бешеным темпераментом. Не представляю, что будет, когда дело дойдет до самого разъезда, только надеюсь, что мне не придется оттаскивать их друг от друга.

Одно меня радовало — господин Уклюйко оказался щедрым человеком, несмотря на то что к доплате отнесся подозрительно, торговаться не стал, а мои комиссионные даже увеличил.

— Вы только найдите квартиры в разных районах, как можно дальше друг от друга, — попросил он и добавил: — А доплата — черт с ней, доплачу. Если найдете без доплаты, тогда она достанется вам, так что действуйте.

И он доброжелательно мне улыбнулся.

Что ж, это очень выгодные условия сделки, учитывая, что осмотр квартиры вселил в меня большую надежду. Доплаты не потребуется, я это уже понимала, но зачем заранее говорить об этом хозяину? Теперь же, после его слов, я окончательно расслабилась — мои два процента плюс еще пара тысяч чрезвычайно вдохновляли на подвиги. Тем более что особых требований к будущим квартирам Уклюйко не предъявлял. Словом, из дома, где продолжал раздаваться крик кота-мученика и бормотание Ксюши, потерявшей перчатки, я вышла в отличном настроении.

…На остановке было полно народа, шумно толкаясь, люди прятались от дождя. Только парочка влюбленных, прилипнув друг к другу, не обращала внимания на капризы погоды. Наблюдая, как они мокнут, я вспомнила Горьку. Этот романтик однажды затащил меня на прогулку в весенний лес; как полагается, грянула гроза, и мы короткими перебежками возвращались в город, мокрые с головы до ног и перепачканные, словно поросята. Ничего себе получился пикничок. Впрочем, с Горькой всегда так.

Наконец подъехал автобус, толпа занесла меня внутрь, и некоторое время я ощущала на своем лице чье-то тяжелое дыхание, а спиной упиралась в чей-то подбородок. Общественный транспорт всегда дарит массу впечатлений.

К трем я должна была быть у старика Прохоренкова, времени оставалось в обрез, но я решила забежать в кафе. Ужасно хотелось есть, утренние макароны чувствовали себя безумно одиноко в моем желудке. В кафе я взяла чай с лимоном и парочку бутербродов, проглотила все за минуту и только собиралась помчаться дальше, как на меня налетело нечто, при ближайшем рассмотрении оказавшееся Ванькой Баландиным.

— Мариночка, радость моя, какая встреча!

Я судорожно размышляла, чем прогневила богов. Баландин вот уже года два преследовал меня, требуя большой и чистой любви, но в последнее время появлялся все реже, однажды наткнувшись на Горький кулак. Я было уж совсем расслабилась, и вот нате! Два года назад я занималась разменом Ванькиной квартиры, он развелся с женой и горел желанием начать новую жизнь на новой территории. Увидев меня на пороге, это чудо природы распушило хвост наподобие павлина и взяло меня в оборот. О деле мне поговорить так и не удалось, и в следующий раз я настояла на встрече с его бывшей супругой, чтобы не тратить время на пустяки. Но Ванька с завидным упорством стоял на своем, умудряясь вести разговор только в одном направлении, игнорируя и жену, и мое яростное сопротивление. Я начинала его ненавидеть, но работа есть работа, мне приходилось сталкиваться с ним очень часто, мало того — Баландин раздобыл мой адрес и продолжал атаку. В то время я считалась свободной женщиной, и ему казалось, что это обстоятельство означает, будто я должна немедленно отправиться с ним на край света. Но Баландин не нравился мне, просто не нравился. Это был аккуратный блондинчик лет тридцати с небольшим, с щегольскими усиками и развязными манерами. Конечно, по работе мне приходилось встречаться и с более неприятными типами, но то — по работе. В качестве ухажера, да такого настырного, видеть Ваньку я совсем не горела желанием. Однако мои желания не учитывались.

— Я опаздываю, — чуть не опрокинув столик, вскочила я, — пока.

— Эй, Мариночка, ты что? Мы сто лет не виделись! — Иван раскинул руки, загораживая проход, на нас стали оборачиваться.

— Ваня, — зашипела я, — мне надо идти, меня Егор ждет, понял?

— Как не понять, — Баландин шумно вздохнул, — этот козел просто нарывается на неприятности. Ты же не станешь спорить, что он козел?

— Не стану, у меня на это времени нет.

— Марин, — его розовощекое лицо отразило сумасшедшую работу мысли, — боже мой, как я забыл! У меня ведь к тебе дело, срочное, важное дело! Постой!

Но я молча продиралась к выходу, уже наплевав на приличия.

— Мариночка, я ведь серьезно, слышишь? У меня дядя недавно умер…

— Сочувствую, — рявкнула я, — дай пройти.

Но Иван стоял стеной. Кажется, надо затевать скандал, иначе не прорваться. Баландин трещал не умолкая, проглатывая окончания слов:

— Марина, он мне квартиру завещал, ты же понимаешь, она мне совершенно ни к чему. Давай ее продадим, а?

— В городе сотни риелторских контор, — сквозь зубы процедила я, — я могу посоветовать классных специалистов, я могу тебе дать телефоны самых лучших агентов, я даже могу…