Джоан Хол - Сердцу не прикажешь

— Черт бы вас побрал!

Он в ответ лишь усмехнулся.

— И вам того же. Но все это эмоции, пустое сотрясание воздуха. Вам бы лучше сесть да успокоиться немного. Ведь как-никак у нас деловая встреча.

Сгорая от гнева, Фриско огляделась по сторонам и только сейчас обратила внимание на то, что компания за соседним столиком с интересом посматривает на нее. Все четверо мужчин были как на подбор носатыми и отвратительными. Всем своим видом выражая крайнее и глубочайшее отвращение, она тем не менее вернулась и села на прежнее место.

— Это чистой воды шантаж, — сказала она тоном, который должен был соответствовать выражению ее лица.

— Ничего подобного, — решительно не согласился он. — Я делаю вам честное деловое предложение.

— Честное! — И Фриско ледяным тоном рассмеялась ему в лицо. — То, что вы сказали, — это попытка купить себе сексуальную партнершу, вот что это такое!

— Опять неверно, Фриско Бэй. Я делаю серьезное и многогранное предложение, и вы не хуже меня это понимаете.

Фриско никак не отреагировала на последние его слова, да, впрочем, никакой реакции Маканна от нее и не ожидал.

— Дышите глубже, Маканна, — резко сказала она. — И прекратите называть меня Фриско Бэй!

— И все-таки я вовсе не против того, чтобы сделать вас деловым и сексуальным партнером, — не унимался он. — И кроме того, я намерен и впредь называть вас Фриско Бэй. — Он усмехнулся и поднял в ее направлении бокал. — А вы можете называть меня Маканной. — И улыбка сделалась широченной, от уха до уха. — Или по-другому, если другое придет вам на ум.

Тут Фриско подумала, что негоже мужчине выглядеть таким привлекательным, оставаясь в то же время наглым и бесцеремонным.

— Я никогда не унижусь до того, чтобы говорить непристойности вслух, — парировала она.

И вновь он рассмеялся, как если бы пришел в очередной раз в восторг от ее сообразительности.

Она нахмурилась, успокаивая себя: ей очень уж не хотелось потерять терпение и сделать какую-нибудь глупость, за которую позднее придется краснеть.

— Если вы будете так вот хмурить лоб, у вас раньше времени образуются морщины. Расслабьтесь, дитя мое. — Он взмахнул рукой в направлении ее бокала. — Глотните вина. Вино снимает излишнее напряжение.

Как раз этого Фриско и боялась. Не притрагиваясь к бокалу, она сложила на столе руки, прищурилась и взглянула на него.

— Скажите, вы что же, на полном серьезе делали мне это чудовищное предложение? — поинтересовалась она. — На полном серьезе?!

— Какие же тут могут быть шутки.

— Но это же невозможно! — вполголоса воскликнула она, чтобы не привлечь внимание носатых людей из-за соседнего столика.

— Почему же, позвольте узнать?

Невозможно. От злости Фриско даже скрипнула зубами. Этот человек и сам был невозможным. Чувствуя на своем затылке любопытствующие взгляды, Фриско мотнула головой, как бы желая освободиться от них. Движение вызвало боль.

— Я не намерена продолжать этот разговор здесь.

— В таком случае куда поедем: к вам или ко мне? — Он явно издевался над ней и понимал, что она это чувствует.

— Знаете, Маканна, вы делаетесь все более неприятным мне.

— А вот это грустно. — Он картинно вздохнул. — Потому как я, например, все более хотел бы заняться с вами любовью, Фриско Бэй; у нас были бы прохладные жесткие простыни и длинные, полные жаркой страсти ночи.

В нескольких словах ему удалось нарисовать картину, от которой все существо Фриско наполнилось испепеляющим жаром, а в сознании вспыхнул тревожный сигнал.

— На меня такого рода разговоры совершенно не действуют, — убийственно спокойным голосом произнесла она. И прислушалась к себе, удивляясь тому, как тело отреагировало на его слова.

— Да я ведь так просто сказал, от полноты чувств, — он пожал плечами. — Ну так как же все-таки, намерены вы серьезно обсуждать мои предложения или пойдете звонить отцу? Представляю, как старик расстроится, узнав, что наша беседа ни к чему не привела.

Фриско сдалась. За несколько последних дней ей уже столько раз приходилось сдаваться и опускать руки, что она как бы даже начала понемногу к этому привыкать. Стараясь не обращать внимания на затопивший ее внутренний жар, она поднялась из-за столика, сверкнула глазами в сторону любопытствующей четверки за соседним столиком, затем высоко подняла голову и гордо, как настоящая королева, двинулась к выходу.

Маканна не отставал. Он двигался рядом, но не так, как лакей сопровождает лицо королевской фамилии, а скорее как ищейка идет возле своего хозяина.

Едва только они покинули ресторан и оказались на тротуаре, Фриско резко остановилась и обернулась к нему.

— Поговорим у меня, — сказала она таким голосом, который должен был бы осадить любого нахала. — Но сразу хочу вас предупредить, что это будет именно цивилизованная беседа. Не дай Бог вы позволите себе хоть какую-то вольность, вам тотчас же придется пожалеть.

Маканна сделал серьезное лицо и поднял согнутую в локте руку — принятый знак мирных намерений.

— Клянусь честью, буду вести себя как самый настоящий джентльмен, — пообещал он. — Поведение мое будет совершенно безупречным.

— Я очень на это надеюсь, — предупредила она, понимая, что в случае чего едва ли окажется в состоянии дать Маканне достойный отпор. — В моем доме отлично работает служба безопасности, — не преминула она сказать, намеренно опустив ту немаловажную подробность, что единственный охранник — дядечка весьма преклонного возраста, готовый при малейшем намеке на опасность грохнуться без чувств.

Сдержанно вздохнув, Фриско повернулась и зашагала к своей машине, припаркованной у самой обочины.

— Нам в сторону центра.

— Я знаю, — перебил ее Маканна. — Именно там я и оставил свой автомобиль. — Он улыбнулся. — Так, знаете, на всякий пожарный случай.

Этот мужчина не на шутку начинал действовать ей на нервы. Фриско изо всех сил сдерживалась, чтобы не дать волю руке, которая в который уж раз так и тянулась к его наглой роже, расплывающейся в улыбочке. Чтобы не доводить до беды, она взяла в эту рвущуюся в бой руку ключи. Подойдя, Фриско открыла автомобиль.

— Я подвезу вас, — мрачно произнесла она, досадуя на то, что приходится быть элементарно вежливой и оказывать этому человеку услугу, которую он уж никак не заслужил.

— Буду вам чрезвычайно признателен, — нарочито серьезно ответил он и, обойдя автомобиль, уселся спереди на пассажирское кресло.

Некоторое время ехали молча: сначала на автомобиле, затем в кабине лифта на этаж, где жила Фриско. Молча шли и по коридору к самой квартире. Ни слова не произнесли до тех самых пор, пока он не закрыл за собой дверь. И вот наконец они оказались одни в ее просторной квартире, которая неожиданно показалась Фриско маленькой, даже тесной, похожей на тюремную камеру.