Сеймур Элстин - Игра в любовь

С приглушенным стоном Дев откинулся на подушках, раскинув руки, давая тем самым понять Мэг, что он весь ее, что она может делать с ним все, что только захочет.

Эта мысль потрясла Мэг. Ей потребуется долгое время, чтобы запечатлеть Девлина Кросса в своем сознании и теле, чтобы он стал такой же частью ее, как ее сердце, отданное ему.

Мэг, исполняя свое желание, касалась, трогала, пробовала на вкус, изучала, пока не познала каждый дюйм любимого тела, пока его жаркий и недвусмысленный отклик на ее старания не заставил ее собственное тело молить о любви.

И тогда Дев сдался.

— Пожалуйста, Мэгги. Господи, пожалуйста, я больше не могу ждать.

— Я тоже не могу, — сказала Мэг, едва ли сознавая, как звучит ее голос: низко и хрипло от обжигающего желания.

Он обнял руками ее бедра, и Мэгги поднялась над ним, широко раздвинув ноги. Дрожь предвкушения пробежала по ней, когда она увидела наполненность его плоти, готовой для любви. Она охватила его плоть пальцами и, изогнувшись, ввела в свое лоно.

— Я люблю тебя, Мэг, люблю, — настойчиво повторил Дев, словно приказывая себе, прежде чем окунулся в божественный жар, в котором утонуло все, кроме всепоглощающих чувств, которые они дарили друг другу.

— Ты для меня единственный на всем белом свете, — ответила Мэг, понимая инстинктивно, что в этом подтверждении он нуждается сейчас больше, чем в ее ответных вскриках.

И тогда Дев, несмотря на все ее усилия удержать его в покое, начал свои движения. Его бедра изгибались вверх и вперед, вводя плоть во всю глубину, и Мэг задохнулась от наслаждения этим неожиданным, сильным вторжением, вырвавшим из нее крик потрясения.

Когда он снова опустился на постель, Мэг последовала за ним, повторяя его движения, удерживая в себе его твердость и жар.

Он был прав, подумала она, в то время как ее тело еще удерживало его: это то, что нам так необходимо теперь.

И в тот момент, когда она увидела напряженное и сладострастное выражение на лице Дева, выкрикнувшего ее имя, когда он сжал ее ягодицы изо всех сил, а его бедра яростно бились под ней и он извергался в нее жаркими, тяжелыми ударами, когда наслаждение, которое он обрел в ней, придало его лицу чистую, мужскую красоту, Мэган поняла, что она действительно освободилась, оставив в прошлом всю боль и обиды. Она снова обрела своего мужчину, единственного нужного ей, отца ее ребенка и других детей, которым еще предстоит появиться на свет. Она нашла его и на этот раз удержит навсегда. Страстно прошептав его имя, она в последний раз опустила свое тело на него и ушла вместе с ним в полет…

Харлан Спенсер безостановочно мерил шагами комнату, волосы сенатора, что совершенно нехарактерно для него, были взъерошены. Объяснение нашлось, когда он поднял руку и запустил беспокойные пальцы в серебряные пряди. Он взглянул на свои часы, затем на настенные, словно не веря тому, что показали его собственные, и продолжал метаться, как лев в клетке.

Наконец дверь распахнулась, и Харлан, резко повернувшись на каблуках, увидел Дева, еще более взъерошенного, выглядевшего измученным и опустошенным, одетого в помятый зеленый костюм. Харлан в два прыжка подскочил к нему и схватил за плечи.

— Мэган?

— Все в порядке, — пожал тот плечами. — Слава Богу, все кончилось.

Харлан немного расслабился.

— Я всегда говорил, что, если бы продолжение рода человеческого было возложено на мужчин, на Земле не осталось бы ни одного человека, — сказал он. — Не так ли?

Дев откинул со лба влажную от пота прядь волос, затем взглянул на своего тестя и усмехнулся:

— Девочка. Вторая по красоте женщина на свете. — Сосредоточенное лицо Харлана расплылось в широкой улыбке.

— Девочка. У Кэвина будет теперь маленькая сестренка. Будь я проклят…

— Ну, зачем же…

Спенсер потянулся, чтобы похлопать Дева по плечу, но в последний момент остановился и вместо этого горячо обнял его.

— Я горжусь вами обоими, — искренне сказал он.

— Благодарю вас. — Дев от всего сердца ответил таким же объятием. — Но всю работу проделала Мэг. Я был всего лишь наблюдателем. — Он посмотрел на часы. — Сейчас она уже должна быть в своей палате. Пойду взгляну на нее. — Он улыбнулся сенатору. — Потом мы захватим Кэвина, и я официально представлю вас вашей внучке.

Мэган выглядела усталой и бледной, но счастливая улыбка на ее лице говорила, что все уже позади. Она протянула одну руку Деву, а вторую отцу.

— Ах, папа, она чудо! Ты ее уже видел?

— Еще нет, детка. Мы познакомимся с ней после того, как заберем Кэвина, оставленного в комнате для игр, но сначала я хотел видеть мою маленькую девочку. — Он сжал ее руку. — Ты уверена, что с тобой все в порядке?

— Да, это было тяжело, но, — она взглянула на мужа, — Дев находился рядом.

— Угу, — мрачно подтвердил тот, — и от меня была большая польза. Я, черт побери, едва не отдал концы. Это зрелище не для нервных.

— Знаешь, папа, он извинялся каждые пять минут за то, что сделал меня беременной, — засмеялась Мэган.

— Я извинялся, — поправил он ее со слабой улыбкой, — за то, что стал причиной твоих страданий. У меня не было намерения извиняться за то наслаждение, которое мы получили на пути к этой палате.

— Дев! — Мэган залилась краской, в то время как ее отец хихикнул.

— Тем более, — продолжал Дев неожиданно низким, тихим и полным любви голосом, — что результатом наших любовных занятий стало появление такого чудесного ребенка.

— Да, — подтвердила Мэг, — она прелестна. — Мэгги перевела взгляд на отца, потом снова на Дева. Он, уловив ее улыбку, кивнул и повернулся к Харлану.

— С вашего позволения, — начал он очень официально, — мы бы хотели назвать ее Кэтрин.

Харлан вздохнул, потом часто заморгал. Глаза его подозрительно заблестели.

— Спасибо. Вам обоим спасибо. — Он еще раз сжал руку дочери. — Твоя мать была бы очень горда.

— Надеюсь, что так, — нежно сказала она. — А еще мне хотелось бы, чтобы ее второе имя было Элизабет.

Дев потрясение уставился на нее, глаза его расширились:

— Мэг, я…

— Пожалуйста, не надо. Это не из-за того, что она была твоей женой и умерла молодой… это потому, что она была твоим лучшим другом.

— Ах, Мэгги… — Он нежно прижал ее ладонь к своим губам и поцеловал. — Я так люблю тебя.

Позднее, когда дедушка взял Кэвина — сильно повзрослевшего для своих десяти лет — и отправился с ним в детскую палату, чтобы посмотреть на маленькую сестричку, Дев присел на край кровати Мэг и снова поцеловал ее левую руку чуть выше золотого кольца на безымянном пальце.

— Я принес тебе кое-что.

— Что? — спросила она. — Что еще, кроме любви, радости, самых счастливых четырех лет в моей жизни и самых дорогих малышей на свете?