Дебора Смит - Змей-искуситель

— Мистер Аарон Макгиллен всем известный бизнесмен, ему принадлежит кондитерская на новой автостраде, — продолжал Кроуфорд. — Он готов купить ферму по рыночной цене, что позволит юной мисс Хаш и ее бедному маленькому осиротевшему брату получить достаточное количество денег, чтобы жить безбедно.

Наш старый и очень дешевый адвокат Фред Карлайл, который пил бурбон в своем офисе недалеко от здания суда и носил накладку из фальшивых рыжих волос, чтобы скрыть плешь на макушке, театрально поднялся.

— Ваша честь! — прорычал он. — Аарон Макгиллен обсчитывает собственных официанток и лишает их чаевых!

Присутствующие Макгиллены торжественно кивнули, подтверждая его слова. Наша большая семья поддерживала меня. Но на судью слова Карлайла не произвели никакого впечатления, и я снова застыла на своем месте. От запаха мяты и бурбона, исходившего от мистера Карлайла, меня едва не выворачивало. Пот тек по моей груди, и дешевое платье, купленное в магазине подержанных вещей, прилипало к коже. За моей спиной Логан ерзал на скамье между Мэри Мэй и Дэви. Наконец мой пухленький братик громко прошептал, как сделал бы на его месте любой пятилетний ребенок:

— Хаш! Ну Хаш! Пойдем домой!

Я обернулась к нему и прошептала в ответ:

— Братишка Логан, я изо всех сил стараюсь сохранить наш дом, чтобы мы могли туда вернуться. Этого хотели бы наши мама и папа.

После этих слов несколько моих родственниц заплакали.

Судья Редмен, краснолицый дородный старик, куривший тонкие сигарки с фильтром во время процесса, отмахнулся от мистера Карлайла и указал на меня:

— Мисс Макгиллен, не кажется ли вам, что я был бы дураком, если бы доверил шестнадцатилетней девушке управление фермой?

Я встала, вцепившись в маленький кейс, который выторговала на блошином рынке в Далиримпле, и сказала очень отчетливо:

— Да, ваша честь, вы были бы дураком, если бы я была обычной шестнадцатилетней девушкой. Но так как я необычная девушка, то вы будете дураком, если этого не сделаете.

Люди в зале охнули. Судья нахмурился и затянулся сигаркой так глубоко, что пепел не упал на стол.

— Расскажите мне, мисс Макгиллен, как вы намерены помочь мне, дураку, справиться с этой задачей.

Я открыла кейс, повернула его так, чтобы Редмену было видно, и высыпала содержимое на стол. Связки двадцатидолларовых купюр едва не свалили подозрительно пахнувший мятой стакан с водой, к которому время от времени прикладывался мистер Карлайл. Правительственные бонды и акции оказались сверху.

— Вот мои активы, ваша честь. Я заработала это за последние четыре года, продавая яблоки у дороги. Мама не хотела брать много из моих заработков. Она настояла на том, чтобы я сохранила большую часть. Так я и поступила. — Я указала на разные пачки. — Наличные, акции, бонды. Всего на пять тысяч двести восемьдесят пять долларов и двадцать семь центов согласно последним рыночным ценам, указанным во вчерашнем номере «Газеты Атланты», ваша честь.

Зал ожил, все принялись перешептываться. Судья стукнул молотком.

— Мисс Макгиллен, вы удивительная девушка. Все так говорят. Теперь и я не могу не согласиться с этим утверждением. Но вы должны получить образование и заботиться о младшем брате. Ваша мама хотела, чтобы вы учились в колледже. Как вы собираетесь одновременно продавать яблоки, воспитывать брата и получать образование?

— Я сейчас оканчиваю школу — на год раньше, чем принято. Лига женщин-фермеров готова оплатить мое образование. Этих денег достаточно, чтобы проучиться первый курс в колледже Северной Джорджии. Я буду ежедневно ездить туда и возвращаться обратно. Бабушка Мэри Мэй и Дэви Тэкери согласна присматривать за моим братом, пока я буду на занятиях. А по вечерам я смогу работать на ферме.

Мак Кроуфорд фыркнул.

— У девочки хорошие намерения, ваша честь; никто не сомневается в том, что она достойная юная жительница нашего города. Но это просто неразумно, ваша честь, оставлять ей контроль за двумя сотнями акров садов. Вы должны понять, что эта долина — священное для Макгилленов место. О нем должен заботиться взрослый мужчина, носящий фамилию Макгиллен, который…

— Который недоплачивает собственным официанткам! — повторил мистер Карлайл.

Все рассмеялись, а у меня упало сердце.

Судья оперся на локоть и посмотрел на Кроуфорда.

— Скажите мне, мистер Кроуфорд, вам самому удавалось когда-нибудь скопить пять тысяч долларов?

— Но это не относится к делу, ваша честь.

— Нет, это как раз к делу относится. А как насчет вас, мистер Макгиллен? Вы можете предъявить такое количество наличных и ценных бумаг в данную минуту? — Судья повернулся к Аарону, который сидел в первом ряду — худой, суровый, в дорогом костюме. Я еще раньше решила, что если это будет зависеть от меня, то ноги его не будет на нашей ферме. Аарон нервно заерзал:

— У меня есть вложения, ваша честь. Не наличные, разумеется, но у меня приличный доход.

Судья Редмен улыбнулся.

— Возможно, мне следует вызвать ваших официанток и попросить их рассказать о вашей методике управления.

Присутствующие засмеялись, а мистер Карлайл снова подал голос:

— Слушайте, слушайте! Я же вам говорил!

— Вы, вероятно, шутите? — напряженно поинтересовался Аарон. — Только полный невежда может оставить ферму молоденькой девчонке, у которой даже работников нет. Кто поможет ей собрать урожай?

— Вы называете полным невеждой меня? — поинтересовался судья.

— Что вы, ваша честь, конечно, нет. Но бедной крошке Хаш некому помочь…

— Какого черта врать? Я ее помощник! — на весь зал заявил Дэви.

Он вскочил, словно солдат, готовый к бою. Я повернулась на своем стуле и посмотрела на него. Семнадцать лет, шесть футов два дюйма роста, гибкий и сильный, глаза сияют под длинными ресницами, и эти кудрявые волосы Тэкери… Добавьте к этому немалую дозу очарования, и вы поймете, почему я так любила его, хотя он был безнадежным болтуном.

Дэви продемонстрировал всем, как поправляет галстук под кожаной курткой.

— Я взрослый мужчина, — заявил он. — И я чертовски серьезно отношусь к разведению яблонь.

Большинство моих родственников округлили глаза. Остальные хохотали в голос. Даже судья не мог сдержать улыбку.

— Я слишком хорошо вас знаю, мистер Тэкери. Слова немного стоят, сынок, а ты рассыпаешь их бушелями.

Дэви замер. Обычно казалось, что он движется, даже когда стоит на месте, но только не в этот раз. Он посмотрел судье Редмену прямо в глаза, спокойно и уверенно. Господи, помоги! Меня подхватила волна трепета и восхищения. В эту минуту я верила в него. И понимала, что моя судьба решена.

— Ваша честь! — Голос Дэви звучал низко, совсем по-мужски. — Я клянусь вам моей душой, что сотру пальцы до костей, работая на Хаш Макгиллен. Я никогда не отвернусь от нее, никогда не предам ее доверие и буду рядом с ней всегда, когда буду ей нужен. Я знаю, что мне придется доказать это, и я докажу. Я готов на все ради ее блага. Только прошу вас, ваша честь, позвольте ей сохранить ферму. Она умрет без нее. А если умрет она, то и я умру.