Шеридон Смайт - Недоверчивые любовники

— Я могу отвезти ее назад в приют, — предложил Остин, не зная, как истолковать молчание Кэндис.

— Нет!

Кэндис еще раз посмотрела на щенят, потом на Тайни. Та являла собой воплощение заботливой матери: сунув нос в корзину и убедившись, что ее детям ничто не угрожает, она подняла голову и глянула на новую хозяйку, словно умоляя о защите и покровительстве.

Сердце Кэндис сдалось без борьбы.

— Мы просто пристроим некоторых в хорошие руки, когда они подрастут. — От души радуясь, что загадочное утверждение Остина разъяснилось само собой, она добавила: — Конура, которую вы построили, достаточно велика?

Остин явно успокоился, на лице засияла прежняя мальчишеская улыбка.

— Если и не так, то я построю другую, побольше.

Когда миссис Мерриуэзер отлучилась на минутку проверить, как там духовка, Остин посмотрел на Кэндис горящими глазами и негромко произнес:

— Спасибо.

— За что?

Стал бы он ее благодарить, узнай, что она о нем думала? Вряд ли. Кэндис понимала, насколько Остин чувствителен по отношению к некоторым вещам. Скажем, к доверию.

— За то, что вы такая, — просто ответил он.

С нежностью, от которой Кэндис задрожала всем телом, он наклонился, легко коснулся губами ее губ и шепнул в самое ухо:

— Жди меня в кухне для полуночной трапезы. — Когда он отпрянул, Кэндис заметила в его глазах мягкий свет, которого никогда не видела прежде. — Я собираюсь отыскать зоомагазин и надеюсь, что в продаже есть корм для собак.

— Представляю, как голодна Тайни, ведь ей приходится кормить такую уйму детишек, — улыбнулась Кэндис.

Остин скользнул по ней пылающим взглядом.

— Что касается голода…

Миссис Мерриуэзер внезапно возникла рядом с Кэндис.

— Вы голодны, мистер Хайд? Я приготовила на ужин огромную лазанью со шпинатом. Мы будем рады, если вы поедите с нами.

Стараясь не рассмеяться над тем, с какой поспешностью Остин ретировался, уводя с собой Тайни и унося корзину со щенками, Кэндис закрыла за ним дверь.

— Я что-то не то сказала? — задала вопрос удивленная миссис Мерриуэзер.

— Нет-нет. Думаю, он спешит попасть в магазин до закрытия.

Спасительная ложь не сразу пришла в голову Кэндис, однако она не собиралась объяснять миссис Мерриуэзер, что Остин говорил вовсе не о еде.

— Ах, вот оно что. — Лицо у экономки прояснилось; она вытерла руки о фартук и потянулась развязать завязки за спиной. — Схожу-ка я наверх да заберу оттуда его грязное белье. Там набралась целая куча.

Припомнив жалобы миссис Мерриуэзер на боли в коленях, Кэндис предложила:

— Давайте я это сделаю. Упражнения мне полезны.

— Нет, — возразила миссис Мерриуэзер, — там много, вам будет слишком тяжело.

— Схожу два раза.

— Ладно, только хорошенько смотрите под ноги и не берите больше одной охапки за раз.

— Обешаю.

— И проверьте карманы. Не думаю, чтобы его водительские права выдержали еще одну стирку. Вещи, которые мужчины рассовывают по карманам… — Миссис Мерриуэзер удалилась, что-то продолжая бормотать себе под нос.

Кэндис направилась в комнату для гостей, где Остин держал свои немногочисленные пожитки, принимал душ и переодевался. С тех пор как он сюда перебрался, Кэндис не заходила в эту комнату: ее с детских лет приучили уважать чужую личную жизнь, а при Ховарде это превратилось чуть ли не в религию.

Кэндис еще раз поняла, насколько трудно преодолевать сложившиеся привычки, когда подошла к дверям спальни. Она постояла в коридоре, убеждая себя, что вовсе не шпионит. Миссис Мерриуэзер не колеблясь вошла бы в спальню и собрала белье. Вооруженная этим основательным соображением, она открыла дверь и переступила порог. Сердце у нее бурно забилось при мысли о том, что Остин расхаживает здесь в своей великолепной наготе.

С нервным смешком Кэндис принялась собирать разбросанные как попало вещи.

Старательно обшаривала карманы, удивляясь странному набору обнаруженных предметов: ключ от квартиры над гаражом, старая, стертая пятицентовая монетка с изображением головы бизона, несколько ластиков, два помятых бумажных доллара. Миссис Мерриуэзер не преувеличивала.

Складывая свои находки на комод, Кэндис попутно сортировала рубашки — большей частью хлопчатобумажные и в полоску. В одном из карманов она обнаружила сложенную квитанцию, а в другом — чековую книжку.

Чековая книжка… Кэндис перестала собирать белье и задумалась. Остин собирался купить собачий корм; надо надеяться, он взял с собой наличные. Это она должна была дать ему деньги, ведь собаку он привел для нее. Как же она упустила это из виду? У Остина денег явно немного, и вообще он не обязан содержать ее собаку. К тому же на те деньги, которые она платит ему за работу, вряд ли это возможно…

Кэндис прикусила губу, вспомнив собачью будку, построенную Остином исключительно с целью сделать ей сюрприз. За материалы для этой будки он, конечно, заплатил из своего кармана, а счет ей не представил. В тот день, когда они вдвоем ездили за покупками, он заплатил за смешной ярко-розовый наряд для нее и за теннисные туфли. И за ленч платил тоже он. Траты невелики, но для человека с ограниченным бюджетом могут быть обременительными.

Она совершенно бездумно относилась к тому, что он может сильно нуждаться в деньгах, ей это ни разу не пришло в голову. Остин — настоящий художник, а ведь каждому известно, что художники обычно люди бедные. Остин никогда не намекал на недостаток средств. И скорее всего почувствовал бы себя задетым, если бы об этом упомянула она.

Кэндис в задумчивости похлопала себя чековой книжкой по щеке. Разумеется, ей не следовало в нее заглядывать. Она даже вспыхнула при этой мысли. Такое было бы самым настоящим шпионством.

Но с другой стороны, это позволило бы ей узнать, насколько он нуждается. Если бы она, посмотрев, убедилась, что дела у него плохи, ей было бы просто необходимо найти способ возместить ему понесенные расходы. А если все более или менее терпимо — что ж, она избежит неприятного случая ранить его гордость, предложив ему деньги. Но он ни в коем случае не должен знать о ее недопустимом любопытстве.

Прежде чем Кэндис успела еще раз хорошенько подумать, она уже раскрыла чековую книжку и пробежала глазами колонку торопливо обозначенных поступлений и расходов до самого конца.

И тут ее буквально шатнуло.

Кэндис бросила чековую книжку, словно та вспыхнула огнем в се руке, и в полном ужасе уставилась на нее. Итоговые цифры горели у нее перед глазами, как яркая неоновая надпись на вывеске мотеля. Пятьдесят две тысячи четыреста десять долларов. Кэндис прижала ладонь ко рту. Зачем Остину работа «прислуги за все», если у него такой счет в банке? Это. конечно, капля в море по сравнению с состоянием Вансдейла, но деньги вполне серьезные.