Валентина Седлова - Вот такое кино, или «Рабыня Изаура» отдыхает

— Что, вампирами? — в восхищении закатила глаза Машка.

— Нет, ротвейлером. И последний факт: мы ради прикола переписали «бриллиантовую руку» наоборот: у нас там девушка в гипсе щеголяет, и именно она — главная преступница. Так что вы скажете на это: Летка приперлась на работу с замотанной рукой. Ее, мол, кто-то толкнул, когда она в троллейбус садилась. Не перелом, конечно, но растяжение и ушиб, как минимум. Вот.

Машка и Темка снова переглянулись, но на этот раз без прежнего скепсиса. Скорее уж с недоумением.

— Слушай, давай-ка ты сейчас встанешь с пола, пересядешь куда-нибудь поближе к столу и напишешь все, что только что нам рассказала, — произнес Тема. — Только давай так: решительно все серии по порядку, и что конкретно случилось с каждым из ваших сценаристов.

— Серии что: полностью писать? — ужаснулась я перспективе грядущей работы.

— Нет. Примерно так же, как ты только что рассказала. Можно разве чуть-чуть подробнее.

Пятнадцать минут работы, и перед Темой лежал листок следующего содержания:

1. Жених крадет у невесты колье под видом бомжа. — Машка и бомж.

2. Девушка проносит в гипсе наркотик в ночные клубы. — Летка ушибла руку в троллейбусе.

3. Детки-вампиры издеваются над прохожими. — Дима искусан ротвейлером. Больница.

4. Выгнанный муж в отместку грабит жену. — Стас крадет кошелек у Леты. В содеянном не признался.

5. Стоматолог грабит своих клиентов. — Серию завернул продюсер, никто не пострадал.

6. Контора отравилась грибами. — Тамара отравилась в столовой. Больница.

7. Школьница похитила босса, держит на даче. — Семья Геннадия заперта на даче.

8. Бизнесмена избила на улице случайная банда. — На Лешу напали и избили. Больница.

9. Гости певца заперли его в бане и обчистили его сейф. — Пока без последствий.

Тема бегло пробежал весь список, нахмурил брови и спросил:

— Слушай, мне кажется, или серии под номерами семь и девять имеют нечто общее?

— Вот молоток! С полпинка вычислил. Ну да, Лешка предложил Гене использовать этот дурацкий случай как основу для очередной серии. А что?

— Есть у меня подозрение, что эта серия так и останется — как там у тебя написано? — во, точно: без последствий.

— Почему это?

— Видишь ли, ты права. Налицо явные совпадения несчастных случаев среди вашей команды с сюжетами ваших серий. Но не каждая серия непременно заканчивается какой-либо травмой или неприятностью. Об этом свидетельствуют серии один, пять и девять. Первую, если не ошибаюсь, вы написали на основе Машкиного приключения, то есть постфактум, так сказать. Пятую не успели как следует подготовить, и тут на помощь пришел продюсер и отменил ее. Девятая — опять же идентично первой: здесь сначала что-то произошло, а уж потом стало сюжетом. Плюс связка между седьмой и девятой: один и тот же несчастный случай на две серии. Только в седьмой он ожидаем, а в девятой уже имеет место быть.

— Подожди, ты сказал «не успели как следует подготовить»… Что это значит?

— А то, что нет никакой черной и белой магии, а есть чей-то злой умысел. Правда, я пока не вижу конечной цели того, кто управляет данным процессом. Могу только предположить, как выражаешься, в порядке бреда, что это — дестабилизация работы вашей сценарной бригады и срыв сериала как такового. В таком случае, это, скорее всего, резвятся конкуренты вашей студии.

— Тем, ты чего: белены обожрался? Ну сам подумай: на хрена конкурентам нас гробить? Легче или к себе переманить, или попытаться перебить у канала заказ на сериал, чтобы его отдали не нам, а им.

— Подожди, объясни мне тогда, — вклинилась в разговор Машка, — если чисто теоретически предположить, что в вашей команде действует шпион из другой кинокомпании, то как он может вам насолить?

— Ну, украсть сюжеты. Но это сработает только в том случае, если абсолютно точно известно, что его студия отснимет их и запустит в прокат быстрее, чем мы. И это подсудная вещь: доказать плагиат на основании одной-двух серий может быть и сложно, но если их десяток-другой, тут и делать нечего. А с нашим продюсером никому связываться не посоветую, у него сейчас такие адвокаты — сожрут бедного конкурента, не выходя из зала суда.

— А еще что?

— Ну, если злоумышленник настоящий шпион, тогда… узнать, какие заказы в настоящее время есть у студии и с какими телеканалами. Если удастся — узнать некие цифры по этим проектам. Но честное слово, не вижу, для чего это могло бы пригодиться конкурентам? Они и сами приблизительно могут оценить эти контракты. Это не всегда относится к закрытой информации, скорее наоборот. И опять же: выше головы не прыгнешь, даже если конкуренты будут в точности знать, какие сериалы, на какой стадии производства находятся и по каким сценариям пишутся — ну, не смогут они этим воспользоваться! Разве что заняться демпингом и в следующий раз предложить тому же каналу отдать заказ им, но за меньшие деньги. Так это себя не уважать, финансов и так вечно не хватает, чтобы еще добровольно себе в них отказывать.

— Понятно. Версию со шпионом пока отбрасываем как несостоятельную.

— Тогда кто же вредитель? И где его искать прикажете?

— Подозреваю, что среди своей команды. Вряд ли над вами глумится кто-то со стороны, слишком уж все быстро происходит. Никаких кандидатур на примете не появилось?

— Ну, — принялась размышлять я, — с учетом того, что сказал Геннадий насчет бревна, которым подперли дверь его дачи, злоумышленник — мужчина. Женщина просто физически не справилась бы с такой тяжестью. Тогда остаются Стас и Андрей, только они были в команде с самого начала, остальные пришли гораздо позднее. Стас вряд ли взял кошелек Летки, чтобы потом публично его предъявить и выслушать обвинения в воровстве. Глупо так себя подставлять. Да и выглядел он по-настоящему растерянным, когда достал этот кошель из кармана. Остается Андрей. Тем более что у него пока ни одного несчастного случая не зафиксировано.

— Между прочим, как и у тебя, и у Риты.

— Но мы-то девушки!

— Слушай, а этот Андрей случайно не тот парень, который с первой же вашей встречи стал распускать руки и нахамил дедушке? — спросил Тема.

Я в упор посмотрела на Машку. Она виновато пожала плечами. Нечего сказать — хороша подруга! Все мужу выбалтывает, ничего ей по секрету рассказать нельзя!

— Ну, допустим, он. И что?

— Тогда твои выводы выглядят, мягко скажем, субъективными. Тебе активно не нравится этот человек, вот и вешаешь на него всех собак. Я бы, например, не стал так безапелляционно сбрасывать со счетов Стаса. Ну, подумаешь, в воровстве обвинили! Зато ни одного телесного повреждения. И в лице окружающих он жертва обстоятельств.

— Ты мне не веришь?

— Да верю я тебе, верю. Просто для меня все кажется не таким однозначным. Я бы не стал утверждать, что ваш злоумышленник не может быть женщиной. Уж больно замысел иезуитский, не каждый мужчина до такого додумается. Да, я знаю, что ты мне сейчас скажешь про бревно с дачи, тяжести которого не выдержат хрупкие женские плечи. Но если предположить, что у девушки есть сообщник со стороны, который и помогает претворять ее планы в жизнь? Почему ты считаешь, что она непременно должна делать все сама?