Даниэла Стил - Беттина

Беттина внимательно посмотрела на Айво и улыбнулась.

— Я так рада, что хоть теперь узнала об этом.

Айво очень хотелось хоть в чем-то ей помочь, поэтому он поинтересовался:

— Ты собираешься где-нибудь их опубликовать?

— Еще не знаю, — пожала плечами Беттина и вдруг стала вновь похожа на ребенка. — Я же говорила тебе, что мечтаю написать пьесу. Но отсюда не следует, что я смогу.

— Сможешь, если захочешь. Самое главное — это то, что у тебя есть большая мечта. Все получится, если ты будешь верить в нее и стремиться к ней. И никогда не расставайся с мечтой. Что бы ни случилось.

Беттина долго сидела молча, не глядя на Айво. Он придвинулся ближе, она чувствовала, что он совсем рядом, и , вот уже его ладонь лежит поверх ее сцепленных кистей.

— Не расставайся с мечтой, Беттина. Никогда, никогда…

Наконец она подняла на него усталые, удрученные глаза.

— Моим мечтам пришел конец, Айво… Он решительно потряс головой в знак

несогласия. И по его губам скользнула едва

заметная улыбка.

— Нет, крошка, все еще только начинается.

С этими словами он наклонился и осторожно поцеловал ее в губы.

То был удивительный и необыкновенный вечер. Из оперы они отправились ужинать в «Ля Кот Баск», а после ужина поехали танцевать в «Ле Клуб». Айво и отец Беттины состояли его членами со дня основания, и теперь, спустя годы, он оставался превосходным клубом. Лучшего места для встречи Нового года нельзя было придумать. Айво и Беттина вновь держались как давние друзья, запросто. Правда, она смутилась от его поцелуя, но это быстро прошло. Айво был настоящим другом. Казалось, что вернулись прежние времена: они болтали, смеялись и танцевали, пили шампанское, и лишь в три утра Айво признался, что изрядно утомился и что ей пора домой. В лимузине они почти не разговаривали. Беттина думала об отце. Как непривычно, что его не было с ними и что ему нельзя даже позвонить и пожелать счастливого Нового года. Автомобиль неспешно двигался в сторону Ист-Сайда, пока не остановился у дверей ее дома.

— Зайдешь ко мне на рюмку коньяку? — машинально предложила Беттина, поминутно зевая. Но Айво лишь посмеялся, потому что время близилось к четырем.

— Звучит весьма заманчиво, да только сможешь ли ты добраться до квартиры, не заснув на ходу?

Он помог ей выйти из машины и проводил в подъезд.

— Не уверена… м-м-м… меня так и клонит ко сну.

В лифте она улыбнулась и еще раз спросила:

— Так ты точно не хочешь выпить?

— Совершенно не хочу.

— Ну и хорошо, тогда я сразу лягу в постель, — сказала она с милой улыбкой и от этого вновь стала похожа на ребенка.

Когда она открыла дверь и включила свет, пустота квартиры показалась зловещей.

— Ты не боишься быть дома одна? Беттина посмотрела на Айво и честно призналась:

— Иногда боюсь.

Он бросил на нее взгляд, исполненный жалости, и произнес:

— Обещай мне, что позвонишь и дашь мне знать, если у тебя возникнут какие-либо трудности. Ты слышишь? Немедленно позвонишь. Я тут же приеду.

— Знаю. Так приятно это сознавать, — сказала Беттина, зевнув, и уселась на кресло в стиле Людовика XV. У нее никак не получалось снять изящные шелковые синие туфельки. Айво сел на кресло рядом, не сводя с нее глаз. Потом они оба засмеялись.

— Беттина, ты сегодня прекрасна. И кажешься ужасно взрослой.

Она пожала плечами — юная, девятнадцатилетняя — и сказала:

— А я-то думала, что не кажусь, что я теперь на самом деле взрослая.

Хихикнув, она дрыгнула ногой, так что туфелька соскочила и полетела вверх. Беттина поймала ее, едва при этом не задев драгоценную вазу, что стояла на узкой мраморной полке.

— Знаешь, что самое неприятное?

— Что, Беттина?

— Если не считать одиночества, то самое дрянное — это самой быть за все в ответе. Нет никого, совершенно никого, кто сказал бы мне, что надо делать, отругал бы, похвалил, объяснил, что к чему. Вот сейчас разбила бы я вазу — и никому до этого дела нет, это — мои проблемы. И это усиливает чувство одиночества. Такое впечатление, что всем на меня плевать, — она глубокомысленно уперлась взглядом в туфельку, потом уронила ее на пол.

Айво внимательно следил за Беттиной. Он словно готовился, прежде чем произнес:

— Мне не плевать.

— Знаю, Айво. Я тоже очень тебя люблю. Айво отозвался не сразу. Какое-то время он молча смотрел на Беттину, а потом сказал:

— Я рад, — поднялся с кресла, подошел к ней и продолжил: — А сейчас, вопреки твоей теории, я настаиваю, чтобы ты, как хорошая девочка, шла спать. Проводить тебя в твою спальню?

Беттина долго колебалась, а потом с улыбкой спросила:

— А тебя это не затруднит? Он с серьезным видом покачал головой. Беттина двинулась к лестнице босиком, оставив туфельки лежать в забвении на полу. Синее бархатное пальто она небрежно несла на руке, и Айво, следовавший за ней в ее спальню, уперся взглядом в овальный вырез у нее на спине. Однако теперь он полностью владел собою. За этот вечер он обдумал, как следует поступить. Добравшись до конца лестницы, Беттина бросила через плечо:

— Ты собираешься собственноручно уложить меня в постель?

Она то ли поддразнивала, то ли говорила серьезно. Айво не находил ответа в ее зеленых глазах, но спрашивать ни о чем не хотел.

Беттина устало провела рукой по глазам и сразу словно постарела.

— Мне предстоит так много дел, Айво, — сказала она. — Порой я не представляю, как со всем этим справиться.

Он ласково потрепал ее по плечу и заверил:

— Справишься, любимая моя. Непременно справишься. А сейчас, мадемуазель, вам необходимо хорошенько выспаться. Спокойной ночи, крошка, Я ухожу.

Он двинулся к лестнице, мягко ступая по ковровому покрытию. Потом послышался звук шагов по мраморному полу прихожей, последнее «Спокойной ночи!» и щелчок закрывшейся входной двери.

Беттина ходила следом за этой женщиной по верхнему и нижнему этажу квартиры, мило улыбалась, открывала дверцы стенных шкафов, слушала, как агент по продаже недвижимости расписывает достоинства жилища и вскользь упоминает о недостатках. Беттина вовсе не была обязана присутствовать при этой процедуре, она сама захотела. Ей хотелось узнать, что думают о ее доме.

Только через час Наоми Либсон, которая , за месяц успела побывать здесь трижды, собралась уходить, Кроме нее, квартиру осматривали и другие, в сопровождении других маклеров, однако Наоми Либсон казалась наиболее вероятным покупателем.

— Ах, душка, просто не знаю, что и сказать. Я в полной, полной растерянности.

Беттина с трудом сохраняла на лице улыбку. Ежедневные посетители начали ее утомлять. Становилось почти невыносимо водить по квартире многочисленных потенциальных покупателей. А главное, не с кем было поделиться своими огорчениями. Айво на три недели отбыл в Европу. Точнее, сначала он поехал в Китай на международную конференцию, первую в своем роде, поэтому его присутствие там было обязательно. После конференции он запланировал деловые встречи в Брюсселе, Амстердаме, Риме, Милане, Лондоне, Глазго, Берлине и Париже. Поэтому поездка обещала затянуться. Уже сейчас казалось, что с момента его отъезда из Нью-Йорка прошло несколько лет.