Жаклин Сьюзанн - Долина кукол

– Вы должны помочь мне, – взмолилась она. – Разве не для этого вас учили? Неужели в этом состоит ваша помощь? Сделать запись обо мне, потом отправиться домой и лечь в свою постель, а меня оставить лежать здесь по шею в воде. Если бы вы были по-настоящему чутким человеком, вы бы дали мне сигарету… что-нибудь поесть… несколько капсул секонала… а не просто сделали бы отметку в своей тетрадке и отправились восвояси.

Он вышел из ванной комнаты. Она опять собралась с силами и начала кричать. Горло у нее саднило, и она была почти без сил. Если бы только она могла прекратить… Вода продолжала пузыриться все при одной и той же температуре. Может быть, так она сумеет уснуть, но тогда они победят! Всех держат в ванной, пока не заснут. Но только не Нили О’Хара! Если она проиграет первое сражение, то проиграет и все остальные. Она закричала громче…

Час спустя молодой врач вернулся. Его сопровождала мисс Шмидт. Открыв свой саквояж, он что-то налил в стакан и протянул его мисс Шмидт.

– Я позвонил доктору Холлу домой. Он согласен, что главное сейчас, – чтобы она спала. Во всяком случае, сегодня.

Мисс Шмидт поднесла стакан ко рту Нили.

– Выпейте.

– Не стану ничего делать, пока не вылезу отсюда.

– Выпейте, – мягко повторила мисс Шмидт. – Вы сразу же заснете, и мы вынесем вас из ванны. Обещаю вам.

Нили поняла. Раньше они говорили ей, что она не выйдет из ванны, пока не уснет, а вот сейчас ей что-то дают, чтобы она заснула. Это ее победа. Никаких барбитуратов, да? А что же это тогда, черт возьми, за мутноватая водица? Кока-кола, что ли? Она позволила мисс Шмидт влить себе в рот эту жидкость.

Боже мой! Вот это лекарство что надо! Действие она ощутила сразу же. Великолепно! Она перестала кричать. Совершенно непередаваемое ощущение блаженства охватило ее. Снимали парусиновое покрытие… кто-то растирал ей тело мохнатым полотенцем… помогли надеть ночную рубашку.

– В «Репейнике» мест нет, – сказала мисс Шмидт. – Вы в состоянии понять меня, мисс О’Хара? Здесь больше нет свободных отдельных палат. Нам придется поместить вас в общую палату.

Нили махнула рукой. Койка… спать… вот все, чего она хочет, а где – абсолютно наплевать.

Когда она проснулась, было темно. Где она находится, черт возьми? Длинная комната со множеством коек. Ух ты, она же в психушке! Сколько сейчас времени? Она встала с кровати. Медсестра, сидевшая у двери снаружи, вскочила с места.

– Да, мисс О’Хара?

– Сколько времени?

– Четыре часа ночи.

– Я хочу есть.

И сразу же на красивом подносе ей подали молоко и печенье. Ей разрешили присесть на скамейку в коридоре. Упаси господь, если она разбудит других психов. Она допила молоко, можно ли теперь выкурить сигарету? С ней разговаривали вежливо, но курить не разрешили. Так, ну и что они собираются делать теперь? Спать ей не хочется. Да и потом, в палате кто-то громко храпит. Мисс Шмидт извинилась. Отдельная палата освободится через несколько дней.

Нили опять легла на свою койку. «Несколько дней»! Как только рассветет, ноги ее здесь не будет. Они обязаны разрешить ей поговорить по телефону с Анной.

Она, должно быть, заснула, потому что, когда она открыла глаза, вокруг нее кипела бурная деятельность. Все уже встали. Вошла сестра, новая.

– Доброе утро, мисс О’Хара. Вставайте и уберите свою постель. Ванная комната в конце коридора.

– «Уберите свою постель»! – рявкнула Нили. – За такие-то деньги, сестричка? Вот уже пятнадцать лет как я не убираю за собой постель и не намерена заново привыкать к этому сейчас.

– Я сделаю это за вас, – миловидная девушка с рыжеватыми волосами бросилась к ней из другого конца палаты. – Меня зовут Кэрол.

– Почему ты должна убирать за мной постель? – спросила Нили, глядя, как девушка аккуратно расправляет простыни.

Кэрол улыбнулась.

– Вам поставят черную метку, если увидят, что кровать не убрана. Сегодня ваш первый день здесь. А эта метка – так и останется.

– Да что мне до этой черной метки?

– Ну как же, вы ведь не хотите оставаться в павильоне «Репейник» навсегда, верно? Вам же хочется перейти сначала в «Пихту», затем в «Вяз», затем в «Ясень», затем в амбулаторное отделение.

– Прямо как в школе.

– В некотором смысле – да. Это самая неуютная и шумная палата. Я уже должна была переводиться в «Вяз», но… сорвалась. И вот на целых два месяца застряла в «Репейнике». Но вскоре рассчитываю перевестись в «Пихту».

Нили пошла с Кэрол в большую умывальную. Около Двадцати женщин чистили там зубы и разговаривали. Тут были представлены все возрасты. Кое-кому было за сорок, одной женщине приятной наружности – под семьдесят, Кэрол – лет двадцать пять. Шесть или семь были ровесницами Нили, а несколько женщин – даже моложе ее. Они трещали, как старшеклассницы в школьном коридоре. Нили выдали зубную щетку. Вошла санитарка с большой коробкой.

– Отлично, девочки. А вот и ваша помада.

Нили не верила своим глазам. В коробке лежало двадцать тюбиков губной помады, к которым были приклеены ярлычки с фамилиями. Она увидела и свой тюбик. Его взяли у нее из сумки и аккуратно наклеили ярлычок. Накрасив губы, она вернула помаду санитарке, и встала в очередь за одеждой. Санитарка выдала ей бюстгальтер, трусики, мягкие кожаные туфли без каблуков, юбку и блузку. К удивлению Нили, все эти вещи были ее собственными, на каждой из них стояла ее фамилия. Она не укладывала их в свою сумку, когда собиралась ехать сюда. Должно быть, ночью их с посыльным переслала Анна.

Нили оцепенела от страха. Медленно одеваясь, она пыталась хоть как-то упорядочить лихорадочные, ужасные мысли. Она последовала за Кэрол в большую комнату отдыха. Несмотря на закрытые окна, ее заливали солнечные лучи, придавая ей фальшиво приветливый вид. Она взглянула на стенные часы. Боже, всего семь тридцать! Как же она проживет весь этот долгий день?

Вместо мисс Шмидт дежурила дневная медсестра, мисс Уэстон. Она была точно такого же сложения, как и мисс Шмидт, а пять или шесть молоденьких сестер точно так же послушно и быстро выполняли все ее распоряжения. Нили села завтракать вместе со всеми. Столовая была светлая и приятная, за каждым столиком сидели по четыре женщины. Официантки проворно обслуживали их, разнося блюда. Нили решила было ничего не есть, но едва до нее донесся запах яичницы с ветчиной, как она ощутила чувство голода. Она плотно позавтракала, съела несколько блюд и устало поплелась вместе со всеми назад, в комнату отдыха.

Вероятно, это хорошо воспитанные психи, решила Нили. Она понимала, что все они узнали ее, но лишь тепло и вежливо улыбались ей, и она не испытывала никакого чувства смущения или застенчивости. Выглядит она ужасно. К юбке нужен ремень, он в ней и был, но его вынули. Волосы висят сосульками, колени исцарапаны – напоминание о ночи, проведенной в ванне. Ей хотелось разделить царящую здесь теплую, доброжелательную атмосферу и хорошее настроение остальных женщин. Они вели себя так, как будто им нравилось здесь!