Жаклин Сьюзанн - Долина кукол

Она улыбнулась и протянула руку за сигаретой.

– Анна, – тон его сделался требовательным. – Скажи мне что-нибудь. Я стараюсь разыгрывать спокойствие, как в кинофильмах, но бога ради, помоги мне, дай за что-нибудь ухватиться, скажи, что он оставил тебя равнодушной.

– Нет, Кевин. Сказав так, я бы солгала тебе.

– Ты не будешь опять встречаться с ним?

– Если ты скажешь, чтобы не встречалась, то не буду.

– Но сама ты хочешь этого? – Его взгляд молил, чтобы она ответила отрицательно. Она отвела глаза.

– Возможно было бы мудрее, сели бы я сделала это. Мудрее для нас обоих. Быть может, – я сочту, что все, казавшееся мне в нем привлекательным раньше, теперь можно списать на мою молодость. Как ты говоришь, его внешность поражает окружающих и довольно сильно – но я не знаю, что Лайон Берк представляет собой сейчас. Может быть, я никогда не знала этого… – может быть, создала его образ в своих мечтах. Генри предупреждал меня об этом. Но если мы оба, ты и я, хотим дать нашему счастью хоть какой-то шанс, тогда я должна выяснить это.

– Хочешь сказать, я мог бы остаться с носом только потому, что этот сукин сын получил задание от какой-то газетенки? А если бы не получил, ты бы так никогда и не увидела его? Ты понимаешь это?

– Конечно, понимаю. Кевин… я привязана к тебе… и сильно. Нас связывают прожитые годы, которые нельзя просто взять и забыть. Но Лайон – это нечто такое, что оборвалось в моей судьбе, как струна, на высокой звенящей ноте. Может быть, я увижу, что сейчас она оборвется на самой низкой, но я сама должна это увидеть.

– Не нужно, Анна. Не встречайся с ним! – голос у него стал резким и хриплым.

– Кевин… пожалуйста… – Она неловко оглянулась вокруг, окинув взглядом зал ресторана.

– Анна, – он схватил ее за руку, едва не опрокинув бокал с водой. – Анна, ты – вся моя жизнь. Я не могу жить без тебя!

– Тебе и не придется, Кевин.

– Ты клянешься?

Она увидела слезы в его глазах.

– Клянусь, – несчастным голосом ответила она.

Весь следующий день Анна никак не могла поладить со своей совестью. Раз десять она подходила к телефону, чтобы позвонить Лайону и отменить свидание, но так ни разу и не набирала номер до конца. А может, все окажется плохо. Может, она легко расстанется с ним и уйдет, даже не оглянувшись. Эта встреча решила бы все. Она пообещала Кевину, что не оставит его, но не давала обещания не встречаться с Лайоном. Она должна увидеться с ним.

Они встретились в Малом клубе в семь часов. Когда Анна вошла, Лайон сидел за стойкой бара. Легко соскочив с высокого сиденья, он провел ее к столику.

– Ты не тот тип женщины, чтобы сидеть у стойки, – пояснил он. После того, как они заказали выпить, он пристально посмотрел на нее. – Анна, ты выглядишь великолепно. Ничуть не изменилась. Нет, не правда – ты стала еще красивее.

– Ты тоже хорошо сохранился, – натянуто улыбнулась она.

– Я часто думал о тебе, – сказал он. – Иногда, когда я особенно страстно желал тебя, я утешал себя бредовыми фантазиями: убеждал себя, что ты растолстела, что тебе за подол цепляются шестеро или семеро сопливых сорванцов – твоих детей. По крайней мере, после этого я мог спокойно садиться за пишущую машинку.

Она рассмеялась.

– Ах, Лайон, а я постоянно представляла себе, что ты облысел.

После этого все стало легко. Она рассказала ему о Дженифер, тщательно обходя подлинную причину ее смерти. Каким-то непостижимым образом она чувствовала, что легенду Дженифер надо поддерживать, что красота ее тела и после смерти не может быть осквернена раковой опухолью. Разговор перешел на Нили. Генри уже рассказывал Лайону о ней, но тому никак не верилось, что такое могло случиться с энергичной быстроглазой Нили, которую он знал когда-то.

– У нее огромный талант, – сказал Лайон. – Она ужасно популярна в Англии. Для продукции Голливуда ее картины замечательны. Несмотря на всю сентиментальную мишуру и слезливую патоку, которой они облепили ее, все равно видно, что она настоящая актриса. Ведь эта болезнь у нее пройдет, правда?

Глаза у Анны затуманились.

– Говорят, что у нее склонность к самоубийству, что такое заболевание полностью не излечивается. Его ход можно приостановить, и, если вовремя оказать помощь, у нее все может стабилизироваться, и она опять станет нормальным человеком. Но стремление к самоубийству останется навсегда. Так, во всяком случае, утверждают врачи.

Лайон вздохнул.

– Возможно, именно поэтому я так и не достиг больших высот. Иногда я думаю, что великие артисты все немного ненормальные. Я же куда как нормален: засыпаю моментально, едва коснусь подушки, никогда не перепиваю и даже не принимаю анальгин.

Анна засмеялась.

– По-моему, я тоже самая что ни на есть заурядная. Возможно, чересчур много курю, но по-прежнему почти не пью и, хотя никогда не признаюсь в этом, иногда могу на позднем сеансе заснуть прямо посреди фильма.

В ответ он тоже рассмеялся.

– Нет, Анна, ты не заурядная. Такой, как ты, больше нет. Пойми, это сущая правда. Все женщины, которые у меня были, мгновенно стирались из памяти. Они просто не дотягивали до твоего уровня.

Весь ужин они говорили о Нью-Йорке и о переменах, которые он заметил. Он показал ей, что такое кофе по-ирландски, и она сразу же стала страстной любительницей этого напитка. Она все еще восторгалась кофе, когда он вдруг сказал:

– Все осталось по-прежнему, Анна. Я хочу обнять тебя прямо сейчас. У меня такое чувство, словно мы вообще не расставались.

– И я хочу, чтобы ты обнял меня, Лайон. Он улыбнулся.

– Значит, решено. Но будет, наверное, лучше, если я сначала оплачу счет, и мы оба смоемся отсюда куда-нибудь подальше.

Это было невероятно. Лежать рядом с ним, смотреть на дым его сигареты, клубящийся в свете лампы… Не было никаких колебаний, не нужно было наводить никаких мостов – любовь и страсть снова соединили их. И единение это было полным, всеобъемлющим. Сжимая его в своих объятиях, она вдруг поняла, как это важно – любить; гораздо важнее, чем быть любимой. И она поняла, что именно такое решение она должна была принять. Лайон любит ее, пусть и по-своему. Достаточно ли этого? А может, ей будет не хватать нежной самозабвенной преданности Кевина, той односторонней жизни, которой он живет только ради нее? С Лайоном же ей самой придется каждую минуту быть деятельной и активной. Способна ли она дарить такую любовь и брать ее?

Протянув руку, он погладил ее по обнаженной спине.

– Мне было замечательно, Анна. Как всегда, когда я с тобой.

– Мне тоже, Лайон, только с тобой.

– Однако же существует Кевин Гилмор, Анна, – тихо сказал он. Почувствовав, как она вся напряглась, он погладил ее по голове. – Это всем известно, дорогая. И все знают, что он хочет жениться на тебе. – Лайон помолчал. – Ты, конечно, понимаешь, что вчера я появился на студии не случайно, правда? Просто подыскал предлог – встречу с Джерри Ричардсоном. Хотел познакомиться с Кевином Гилмором и увидеть тебя.