Сандра Браун - Трудный выбор

Но вдруг для него она всего лишь новая игрушка? Пока она жила своей грустной жизнью, тоскуя по нему, постоянно о нем думая, мечтая о невозможном, создавая в своих грезах романтические сцены, которым не суждено было осуществиться, Грант жил в Вашингтоне суматошной и бурной жизнью. Интересно, подумала Шелли, он действительно вспоминал обо мне, или же его методы уложить меня в постель более изощренные, нежели у Дэрила?

Из развалин своего неудавшегося замужества Шелли построила для себя новую жизнь. Ее планы на будущее были тщательно выверены, и все шло согласно намеченному. А стоит ей пустить в свою жизнь Гранта Чепмена – и он нарушит эти планы, если вообще не разрушит их подчистую.

Покидать его объятия было так больно, но Шелли постепенно отстранялась, и Грант, наконец сдавшись, выпустил ее из объятий. Отвернувшись, она подошла к окну и уставилась на сгущавшиеся сумерки. Слух ее уловил приглушенные шаги по толстому ковру; Грант подошел и остановился позади нее.

– Я никогда не был любовником Мисси Ланкастер.

Он не дотрагивался до нее, однако его слова заставили Шелли порывисто обернуться.

– Грант, – с грустью произнесла она, – все это не имеет к нам никакого отношения. Я не хочу, чтобы мы… мы… переспали… Но это вовсе не из-за того, что произошло между тобой и той девушкой в Вашингтоне.

– Я рад, потому что между мной и

Мисси ничего не было. Во всяком случае, не было того, о чем все думали. Но рассказать правду я не мог – это значило бы разгласить чужую тайну, нарушить данное мною слово. – Он обнял ее за плечи. – Поверь мне, Шелли. Я не обманываю, – почти закричал он, еще крепче сжимая ее плечи.

– Я верю тебе, Грант.

Вздохнув, он немного ослабил руки на плечах девушки.

– Спасибо. – Он легко поцеловал ее в губы. – Ну что, пойдем? Я не могу рисковать своим положением на факультете, опаздывая на вечеринку к ректору.

Грант вновь облачился в спортивный пиджак и повязал на шею галстук. Шел – ли успела посетить ванную комнату, где подправила свой макияж – что теперь действительно было нелишне – и причесалась.

Вскоре они покинули уютный домик. Ректор жил на территории университета, Выстроенный на холме дом в колониальном стиле выглядел впечатляюще; шесть белых колонн украшали широкий портик. Грант припарковал «Датсун» на стоянке у подножия холма, и они пешком двинулись наверх, к парадному входу.

– Скажи-ка, Шелли, – вроде бы невинно поинтересовался Грант, – если вашингтонская история ни при чем, почему же ты остановила меня?

Шаги ее замерли на посыпанной гравием аллее. Однако Грант увлек ее вперед, взяв под локоть.

– Я не могу так быстро, мне нужно время, – тихо ответила она. – Я должна убедиться в своих чувствах, понять, реальны ли они – или это всего лишь желание сохранить то, что я испытывала к тебе десять лет назад.

Это было ложью. Она знала, что любит его, всегда любила и всегда будет любить. Но пока она не хотела, чтобы он это узнал.

– Я не уверена, что вообще хочу сейчас быть с кем-то близкой. Слишком большого труда мне стоило привести в порядок свою жизнь. И теперь, когда мне вроде бы это удалось, я боюсь рисковать. – Она остановилась и в упор посмотрела на Гранта. – Я не очень-то изменилась со школьных времен. Во всяком случае, в отношении моральных принципов. Секс для меня не развлечение и не игра. Я не смогла бы переспать с тобой, а на следующий день беспечно идти своей дорогой, будто ничего и не произошло.

Огонь, полыхавший в ее глазах, словно передался и его взору.

– Я рад, что это так. Поверь, стоит мне однажды переспать с тобой, и я вряд ли смогу тебя отпустить.

Пораженная его словами и тем, как он легко и твердо это произнес, она стояла завороженная его взглядом. Наконец, выйдя из оцепенения, Шелли произнесла:

– И кроме того, мы по-прежнему учитель и ученица.

Откинув назад голову, он негромко рассмеялся.

– Всегда можно прибегнуть к этому вескому аргументу, верно?

Шелли тихо улыбнулась в ответ.

– Придумай-ка оправдание получше, Шелли. Кого, черт возьми, это волнует?

Ректора Мартина волновало. Вечеринка оказалась скучной и неинтересной, как и предсказывал Грант. Едва дворецкий впустил их с Шелли в дом, последовали торжественные приветствия от хозяев дома и почетных гостей. Внешность ректора Мартина как нельзя лучше гармонировала с его профессорской карьерой: суровый с виду, он был высок и статен, седовласый, с высоким лбом. С Шелли он поздоровался весьма любезно, однако от нее не ускользнул оценивающий взгляд его острых голубых глаз.

Жена его, дородная матрона с подсиненными седыми волосами, обратилась к Гранту и Шелли с неискренней улыбкой, словно надетой на лицо. Очевидно, ее куда больше интересовало, как поэффектнее разместить на своей пышной груди гроздь бриллиантов.

– Ты можешь представить себе миссис Мартин извивающейся в пароксизмах страсти? – негромко поинтересовался Грант, когда они отошли в сторону. Шелли едва не выронила бокал, который только что взяла с серебряного подноса проходящего мимо официанта. Она сотрясалась от беззвучного хохота.

– Замолчи, – процедила она сквозь зубы, пытаясь сохранить на лице приличное выражение. – Из-за тебя я могла бы пролить вино, и мне пришлось бы сдавать в чистку эту блузку, а ведь ее вполне можно надеть еще раз.

Они смешались с толпой, и Шелли не могла не заметить, что все находящиеся в комнате женщины, будь то сотрудницы факультета или жены многочисленных коллег, тянулись к Гранту, подобно голубям, устремляющимся на место своего гнездования. Ее уже тошнило от их коварных вопросов, намеренно вовлекающих Гранта в разговор о Мисси Ланкастер и ее самоубийстве. Однако ему удалось искусно перевести беседу в иное русло.

Мужчины, удобно расположившись в уголке, обсуждали последний футбольный матч и шансы университетской команды в матче за кубок. Грант представил Шелли, не поясняя, кто она, но один из ее бывших преподавателей все равно ее вспомнил. Шелли не сомневалась, что разговоры об их преподавательско-студенческом альянсе, подобно дыму, уже распространяются среди приглашенных.

Час спустя Шелли и Грант очутились в рабочем кабинете ректора Мартина. Они обсуждали достоинства триктрака перед шахматами, когда в кабинет вошел ректор собственной персоной.

– А-а, вот вы где, мистер Чепмен. Я как раз собирался перекинуться с вами парой слов. – Голос его звучал вполне дружелюбно, однако решительность, с которой он закрыл за собой двойные двери кабинета, пробудила в Шелли дурные предчувствия.

– Мы любовались этой комнатой, – весело заметил Грант. – Она просто великолепна, как, впрочем, и весь дом.

– Да-с… что ж, – отозвался ректор, зачем-то кашлянув, – как вам из – вестно, дом этот – собственность университета, но, когда меня назначили ректором и мы здесь поселились, Марджори заново все отделала.