Хелен Брукс - Перешагнув пропасть

— Нет, у вас законный брак, — ответила Кэрол тихо, — хотя, честно говоря, лучше бы его не было. Насколько я знаю, до вас Айан не был женат — видимо, ему это было не нужно. Большинство женщин влюблялись до такой степени, что тут же начинали его одаривать. А сколько он получил от вас?

— Немного. — Сэнди покачала головой. — Я ему ничего не дала. — Но ведь он хотел ее, упорно пытался стать ее любовником. А она оттягивала этот момент, желая отдаться ему только в брачную ночь, чтобы он был ее первым мужчиной и единственным. Боже мой… Она закрыла глаза, ей хотелось, чтобы все это было ошибкой, жутким, кошмарным сном.

— А как начет общего счета? Глаза Сэнди широко открылись.

— Что вы сказали?

— У вас был общий счет в банке? — Кэрол допрашивала ее терпеливо, но настойчиво. — И куда этот человек уехал, по его словам?

— У него деловая поездка, и… — Голос Сэнди дрогнул.

— Нет у него никаких дел, — сказала Кэрол, — и боюсь, он уже подозревает, что я за ним охочусь. То есть полиции сообщат, где он находится. А вам стоит наведаться в банк.

Сэнди отправилась в банк в тот же день и узнала от весьма вежливого менеджера, что мистер Мортимер уже заходил на днях. Он сообщил, что закрывает счет, потому что уезжает с супругой за границу. Менеджер надеялся, что все устроилось как нельзя лучше.

Двадцать тысяч фунтов! Неужели это возможно — разрушить чью-то жизнь, загубить человека за двадцать тысяч фунтов? — думала она сейчас, лежа в темноте. Видимо, Айан так и считал. Он исчез тогда без следа.

Сэнди вспомнила о том, что было дальше, в последующие месяцы. Пришлось жить на деньги Энн, других не было. Лишь полгода спустя Сэнди стала приходить в себя. И тут ее постиг новый удар, еще более жестокий.

— Миссис Мортимер! Откройте! Миссис Айан Мортимер! — Стучались двое полицейских, мужчина и женщина. Они тоже оказались вежливыми и обходительными. — Мы должны с прискорбием сообщить вам…

Как выяснилось, Айан погиб: яхта, на которой он прогуливался вместе с последней любовницей, затонула у берегов Франции. Очевидно, имя Сэнди обнаружилось при разборе его бумаг. После смерти у него осталось пятьсот фунтов — по-видимому, все остальные деньги ушли на разгульную жизнь и на роскошные подарки, сделанные невесте. Она и сама была чудовищно богата; приходилось только гадать, чем он собирался заманивать ее в супружество.

Может быть, ему бы это удалось. Кто знает?.. В конце концов, какая теперь разница? Однако после того случая она заперла свое сердце на большой замок, а ключ выбросила.

Никогда больше не доверится она мужчине, ни одному из них. Айан безжалостно уничтожил ту доверчивую девочку, какой она была. А нынешняя Сэнди Гоздон — кто она? Она сама себе хозяйка. И останется такой впредь. Никаких романов, никакой любви — не связываться с мужчиной, и точка!

Сэнди вытерла слезы, бежавшие по щекам. Эта единственная любовь научила ее кое-чему: она больше не доверяет не только мужчинам, но даже самой себе, своему сердцу. Ее работа, карьера станут ее жизнью, и Сэнди будет довольна. «Довольна»? Слово показалось фальшивым, но она отмахнулась от сомнений. Да, она будет довольна, должна быть довольна, потому что другого выхода нет.

— Скоро остановимся и поедим, — сказал Жак, взглянув на Сэнди; потом он перевел взгляд в зеркало, где мог видеть Энн, растянувшуюся на заднем сиденье. Машина была для этого достаточно велика. — Вам удобно, Энн? — спросил Жак.

— Очень, — ответила Энн.

Вот уже два часа они ехали по сельской местности во Франции, любуясь яркой зеленью ее полей, лесов и рощ. До замка семьи Шалье, расположенного в долине реки Луары, путь был неблизкий, и Энн начинала чувствовать усталость, хотя оказалась более выносливой, чем предполагала Сэнди. В этот теплый майский вечер перед ними расстилались во всей красе зеленые пастбища, мелькали сады в своем пышном и ярком цветении, виноградники, старинные дома с черепичными крышами и удивительные средневековые замки. Мощный «мерседес», ожидавший их в порту, сейчас «съедал» километры без всяких усилий.

Энн поступила предусмотрительно, улегшись на заднем сиденье и чуть приподняв ноги: в таком положении меньше отекали лодыжки, что у нее бывало теперь нередко. Зато Сэнди не очень-то обрадовалась, оказавшись на переднем сиденье, рядом с Жаком. И хотя она не обмолвилась ни словом, он это почувствовал.

Она снова взглянула на большого, смуглого мужчину, сидевшего бок о бок с ней. Да, он это чувствовал: черные глаза насмешливо блестели, а чуть растянутые в улыбке губы говорили о том, что он весьма доволен ее плохим настроением.

Почему он так на меня действует? — думала Сэнди, пытаясь сосредоточиться на красоте пейзажа. Она считала, что после Айана ни один мужчина не затронет ее чувств; так и было до тех пор, пока не появился Жак. Все в нем, абсолютно все, раздражало ее.

Сэнди, задумавшись, прикусила нижнюю губу. Даже когда он проявляет заботу об Энн, размышляла она, мне кажется, что я имею дело с тигром, на время спрятавшим звериный оскал. Этот француз ведет себя нахально, самоуверенно, нисколько не сомневается в своем превосходстве и праве повелевать. И с того самого момента, когда он поцеловал меня на кухне, я не могу стереть этот поцелуй с моего лица — даже мысленно. Я от него с ума сойду, думала Сэнди, как хочется уйти в себя, сделать вид, что Жака не существует. Однако этот Шалье не из тех, кого можно так просто проигнорировать.

Слава Богу, у него есть свое жилье, отдельно от родителей. Она схватилась за мелькнувшую мысль как за спасательный круг. Может быть, после этого утомительного путешествия мне больше не придется его видеть?

— Я собирался остановиться вон у того трактирчика, — сказал Жак, — но, по-моему, Энн уснула. — Голос был мягким, бархатным, а легкий акцент делал его еще красивее. — Вы не возражаете, если мы поедем, не останавливаясь? — спросил он.

— Нет, не возражаю. — Сэнди заставила себя улыбнуться и взглянула на него, но тут же испугалась того, как подействовал на нее его строгий профиль.

Слишком глубокую рану оставила в ней история с Айаном. Он забрал ее юность и невинность, а потом, получив то, чего действительно хотел, отшвырнул ее, словно рваную перчатку. Прошло много времени, прежде чем она смогла снова себя уважать. Теперь она ни за что не допустит такого же унижения от другого мужчины. Ее настораживает даже просто присутствие этого Жака…

— До замка еще порядочно, расслабьтесь, — обратился он к Сэнди. — Даже француз не станет насиловать женщину в машине, особенно если он за рулем.

— Не юродствуйте.

Он остановил ее, подняв руку.

— Мы, кажется, не избавились от этой… как вы говорите… неприязни? Очень жаль. Однако с этим чувством тоже можно жить. Мы пока не знаем, как сложатся отношения между моей матерью и Энн, и мне не хотелось бы усложнять их еще больше. Мать достаточно настрадалась…