Ирина Надеждина - Такие разные сны

– Ну и? По-моему, это похоже на попытку тебя наказать. А твоя оценка с профессиональной точки зрения.

– Плохая оценка. Не утешительная, – он нахмурился.

– Игорь, пройдет несколько дней, она успокоится и всё станет на свои места. По крайней мере, она не будет больше твердить, что ненавидит тебя, не будет ничего бросать. Может быть, она вообще случайно чашку уронила.

– Ну да. А потом случайно взяла яблоко и тоже случайно его уронила. Потом так же случайно повторяла нечто подобное в течение дня только с разными предметами. При этом Таня смотрела на меня и почти смеялась. Скажу тебе, как профи, если это не разово, не истерический припадок, то это очень плохой признак, – он тяжело вздохнул. – Ведь кончилось всё больше, чем скверно. Её пришлось накачать транквилизаторами, а меня реаниматоры попросили уйти. Завтра утром там будет кто-то из моих бывших коллег.

– А тебя нельзя, извини за выражение, использовать по назначению. Психиатрию, надеюсь, сидя у Коляна в офисе, ещё не забыл?

– Не забыл. Всё дело в том, что Таня может так реагировать только на меня. Вика, мне страшно… – Игорь сидел, сгорбившись и обхватив голову руками. – Неужели я так долго ждал, что она найдется, чтобы потерять её?

– Почему ты решил, что потеряешь её? Нельзя так…

– Может быть… – он долго молчал потом совсем тихо сказал. – Прошу тебя, только не бросай меня и не гони.

– Игорек, я ведь никуда тебя не гоню и не бросаю. Просто, когда Таня поправится, мы не сможем поддерживать такие отношения, как сейчас. Нужно смириться с этим, – у Вики задрожали губы. Игорь хотел что-то сказать, но она сделала запрещающий жест. – И не говори, что мы можем встречаться так, чтобы Таня не узнала. Мы не сможем… не имеем права её обманывать… Потом всё пройдет… ты же сам говоришь, время лечит… мы тоже привыкнем… – она заплакала и не могла больше говорить.

– Да ничего оно не лечит! – он прижал Вику к груди. – Ты же сема не веришь в то, что сейчас сказала!

– Я верю только в то, что мы не имеем права обманывать Таню, и я не буду этого делать… – она разрыдалась. – Прости меня, Игорек, я так люблю тебя, но мы не можем…

Вика и Игорь уснули только под утро. Вика проплакала почти всю ночь. Это было почти так же, как примерно через месяц после смерти Дмитрия и после того, как она поссорилась с Игорем в кабинете у Николая. Самым ужасным было то, что теперь, как бы не хотелось ей или Игорю, они действительно не могли хоть что-нибудь изменить. Был маленький судья, который вынес им приговор и судья этот был неумолим. Вике было жаль себя, жаль Игоря, жаль Таню и жаль своих детей, которые так привязались к нему.

Утром Вика настояла на том, чтобы Игорь позавтракал. Сама же, больше, чем выпить кофе, она ничего не смогла. Они сидели на кухне и молча смотрели друг на друга. Зоя повезла детей в садик, Женя отлучилась по делам.

– Вика, мы так вчера и не решили, что же нам теперь делать, – тихо сказал Игорь.

– Решили, – Вика опустила глаза. – Во всяком случае, я решила. Нам остается только светское знакомство. Советую тебе принять такое же решение.

– Если я всё-таки уговорю Таню?

– Игорек, ты же сам понимаешь, что это нереально.

– А вдруг? Или ты хочешь проститься со мной навсегда? – он нахмурился.

– Нет, Игорек, не хочу и не могу. Ещё больше, я попрошу тебя ни под каким предлогом не уходить из фирмы. Так мы сможем хотя бы иногда видеться.

– Тогда могу я тебя попросить ещё об одном?

– Кончено, – Вика попыталась улыбнуться.

– Пока Таню выпишут из больницы… не знаю, сколько нам осталось таких дней… разреши мне появляться, разреши мне видеться с Лизой и Гришей… давай ещё хоть чуть-чуть протянем ту идиллию, которая была.

– Давай, – вздохнула Вика. – Только до тех пор, пока Таня в больнице. Ты вообще пока можешь остаться у меня.

– Что ты скажешь младшим, когда я исчезну?

– Придумаю что-нибудь. Они ведь ещё не всё понимают и воспринимают тебя как Николая или Егора. Может быть, даже, как Димку-меньшого. А теперь иди, – она посмотрела на часы. – Тебе, наверное, уже пора. Я буду ждать тебя, когда ты освободишься.

– Да, – Игорь тоже посмотрел на часы. – Пора.

Вика проводила его до двери. Уже перед тем, как выйти из квартиры, Игорь обнял её и, внимательно глядя в глаза, сказал:

– Прости. Видит Бог, не хотел я этого.

– Никто не хотел. Не проси прощения. Ты не виноват.

В больницу Игорь приехал как раз вовремя – Таней занимался вызванный реаниматорами консультант. Игоря попросили подождать в ординаторской. Дежурный врач с консультантом вернулись через несколько минут. Вид у обоих был не особенно веселый. Консультанта Игорь знал. Это был подростковый психиатр Анатолий Михайлович Лебедев. В своё время они работали в одной больнице, только в разных отделениях.

– Сказал бы, что рад встрече, но не в таком месте и не при таких обстоятельствах, – Лебедев пожал Игорю руку и сказал, садясь за стол и открыв историю болезни. – Вынужден вас огорчить, Игорь Михайлович, дела совсем не хороши. Девочка – наша пациентка. Сейчас мы с вами обсудим всё подробнее, а потом будем решать вопрос с переводом.

– Может быть, пока вы сделаете записи, я схожу к ней? – Игорь нахмурился.

– Вот этого делать не стоит. Она очень плохо реагирует на одно упоминание о вас.

– Что, снова начинает что-то бросать?

– Берите больше. Она начинает не только бросать, но ещё и кричать, и бросаться на тех, кто произнес ваше имя или слово «папа». «Мама» тоже.

– Что она кричит?

– Просто кричит. Хотя, если пытаться искать в плохом хорошее, это хоть какая-то подвижка. Она ведь до вчерашней ночи молчала?

– Да. Вообще молчала. Может быть, всё же я попробую к ней зайти или её снова накачали транквилизаторами?

– Нет, сейчас ещё никаких транквилизаторов не было, – Лебедев задумчиво посмотрел на Игоря. – Ладно, пойдем, попробуем. Может быть, реакция будет другая. Хотя я сомневаюсь, что переводить к нам не придется.

Они вошли в палату. Таня лежала и, не мигая, смотрела на отца. Анатолий Михайлович остановился у двери палаты. Игорь подошел к кровати.

– Как дела, Танюшка? – ласково спросил он.

Вместо ответа девочка рванулась вперед и, издав нечленораздельный вопль, попыталась ударить Игоря. Он, скорей, инстинктивно увернулся. Испуганно и растерянно глядя на дочь, он сказал:

– Танечка, это же я, твой папа… Что с тобой, детка?

Вместо ответа девочка, визжа, как резанная, швырнула в него простыней и начала колотить по тумбочке кулаками, словно хотела её разбить. В палату быстро вошли две медсестры. Анатолий Михайлович что-то тихо сказал им и, взяв Игоря за локоть, увлек его из палаты. В коридоре он сказал:

– Ну, что, убедились? Однозначно, девочка наш клиент.