Нора Робертс - Порочная невинность

– Такер, пожалуйста…

– Нет, погоди. – И он яростно взглянул на Кэролайн. – Неужели ты не понимаешь, что его интересует только Эдда Лу? Эдда Лу и другие, а вовсе не ты. А к тебе это имеет только то отношение, что тебе удалось каким-то образом увернуться и не стать очередной жертвой маньяка.

– Очередной жертвой… – начала она и остановилась. Вся кровь отхлынула у нее от лица. – О господи, нож! Он не застрелил меня потому, что это должно было быть как с ней. Это должен был быть только нож…

– Да, вот именно – нож. Больше этого сукина сына ничего не интересует. А ведь ты, Бернс, кажется, обвинял меня в том, что я использую людей в своих целях. – Куда подевалась его ленивая манера говорить, растягивая слова? Голос стал ледяным, резал воздух, как обоюдоострое лезвие. – Но сейчас ты используешь Кэролайн, чтобы получить доказательства против Хэттингера. Используешь ее, чтобы распутать порученное тебе дело, но даже не потрудился ей об этом доложить!

Бернс аккуратно поставил чашку на блюдце.

– Я веду федеральное расследование по факту серийных убийств и не обязан докладывать о своих методах широкой публике.

– Иди ты к черту! Ты же знаешь, через что она прошла. И тебе бы ничего не стоило успокоить ее, сказать хотя бы, что она ни в чем не виновата…

Кэролайн сжала руку Такера и помешала ему продолжать.

– Я сама могу отвечать за себя. – Она дважды медленно вдохнула и выдохнула, а затем тихо и раздельно произнесла:

– Я никогда не была знакома с Эддой Лу, но до, конца моих дней не забуду, как нашла ее мертвой в своем пруду. Я никогда за всю мою жизнь не совершила ни одного насильственного действия. Впрочем, когда-то я бросила в одного человека бокалом от шампанского… Но я промахнулась, так что это, наверное, не в счет. А вчера я убила человека. – Она прижала руку к сердцу, потому что оно готово было выскочить из груди. – Вам, возможно, это не кажется таким уж страшным, Мэтью, учитывая вашу профессию. Кроме того, я ведь убила его, спасая собственную жизнь. Но я убила человека! А вы приезжаете ко мне, заставляете пережить все это еще раз и даже не удостаиваете меня доверия…

– Я действую для вашего же блага, Кэролайн! Она высоко подняла голову и тихо проговорила:

– Знаете, я однажды пригрозила одному человеку, что убью его, если он когда-либо в разговоре со мной употребит именно эту фразу. Я, конечно, не собиралась исполнить угрозу в буквальном смысле слова. Это одно из тех обычных бездумных заявлений, которые свойственны людям, не понимающим, что такое убийство. Но я должна вас серьезно предупредить – не употребляйте этого выражения. Оно может вывести меня из себя.

Такер в восторге откинулся на спинку стула и неожиданно подмигнул Бернсу.

– Она вошла в раж! И как приятно, что она набрасывается сейчас не на меня.

– Приношу извинения, что расстроил вас, – холодно сказал Бернс. – Но я только хочу наилучшим образом исполнить свой служебный долг. Ранее мы не рассматривали возможность ответственности Хэттингера за три убийства, совершенные в этой общине. Однако, учитывая вчерашний инцидент, мы должны сосредоточить наши разыскания на этом направлении.

– Вы думаете, что сможете доказать его причастность к убийствам? – спросила Кэролайн.

– После некоторых анализов мы сможем определить, использовался ли тот самый нож, – проворчал Бернс. – Пока могу лишь сказать, что некоторые психологические данные Хэттингера характерны для такого рода убийц. Ему была присуща глубоко укорененная ненависть к женщине, о чем свидетельствуют частые побои, которым он подвергал жену. Кроме того, он обладал религиозной манией, которая, как ему казалось, не только освобождала его от вины, но, напротив, налагала на него известную миссию. Мы предполагаем даже, что он бросал трупы в воду не столько из желания спрятать улики, сколько с намерением совершить своеобразное крещение. К сожалению, самого Хэттингера уже невозможно допросить и выяснить, какие мотивы побуждали его к убийствам. В данной ситуации я должен вернуться вспять и установить, где он находился во время всех трех убийств. Но, сосредоточив внимание на нем, я не собираюсь исключать и другие варианты.

Его ясный взгляд остановился на Такере, и тот обезоруживающе улыбнулся.

– Что ж, в таком случае у вас хлопот полон рот. И мы не желаем вас задерживать.

– Я хотел бы поговорить с мальчиком, Саем Хэттингером. Улыбка Такера сразу увяла.

– Он сейчас в «Сладких Водах».

– Прекрасно. – Бернс встал, но не удержался от последнего выпада:

– Не правда ли, странно, что Хэттингер так быстро переключился с вас на Кэролайн? У некоторых людей есть особый зловещий дар приносить несчастье другим. – Он с удовлетворением отметил, как омрачилось лицо Такера. – Если придумаете, чем еще можно помочь дознанию, то вы знаете, где меня найти. Спасибо за кофе, Кэролайн. Провожать меня не надо.

– Такер… – начала Кэролайн, едва Бернс закрыл за собой дверь, но тот встал и покачал головой.

– Мне надо побыть одному и кое-что обдумать. – Такер провел рукой по волосам. Они высохли, но еще чуть-чуть пахли ее шампунем, и от этого запаха он весь напрягся. От такой мелочи!

– Ты не должен принимать близко к сердцу слова Мэтью. Он человек твердокаменный и во всем следует только железной логике, не обращая внимания на чувства окружающих.

– Дело не в Вернее. Важно, что я сам обо всем этом думаю… Послушай, мне надо сейчас поехать домой. Не хочу оставлять с ним Сая одного, с глазу на глаз. Ведь он совсем еще ребенок.

– Конечно, поезжай, – ответила Кэролайн, решив, что ей тоже надо бы побыть одной и постараться не думать о том, что произошло между ними этим утром. – А обо мне не беспокойся. Я уже в порядке.

Она собрала тарелки и отвернулась к раковине. Такер положил ей руку на плечо.

– Я вернусь.

– Знаю.

Он уже был у двери, когда Кэролайн сказала:

– Такер, ты сегодня снова очень помог мне – когда сказал Мэтью, что я не беспомощна. Я теперь, кажется, и сама начинаю понемногу верить в это…

Она стояла спиной к нему, и он знал, что она смотрит туда, где на траве засохла кровь.

– Мы еще поговорим, Кэролайн. О нас с тобой. И о многом. Она ничего не ответила, и он ушел.

Отец умер.

Мисс Делла усадила его в своей сверкающей чистотой кухне и все ему сказала, а взгляд у нее был добрый. Она смотрела на него, словно чего-то ожидая, но Сай чувствовал только страх. Теперь он точно знал, что ему уготована преисподняя. Как он, Сай, может надеяться на прощение господа бога, когда в душе своей он таит страшную тайну? Эту тайну ему сейчас нашептывает в уши злобно насмехающийся дьявол: «Твой отец мертв, а ты этому рад!»

Потом пришли слезы, которых терпеливо ожидала мисс Делла. И она вытерла их, не зная, что это не были слезы печали и скорби. То были слезы облегчения. Радости, благодарности и надежды.