Пола Грейвс - Скандал в день свадьбы

Он должен навсегда уйти из ее жизни. Оставить ее, избавить себя от постоянного искушения и попробовать жить без нее. Больше так продолжаться не может.

— Вам плохо? — спросил бородач у соседней раковины.

— Нет, уже лучше.

Он чувствовал, как бородач провожает его взглядом. С опозданием он сообразил, что не должен привлекать к себе внимание. Возможно, сейчас его лицо показывают по телевизору во всем Кентукки и в соседних штатах.

С этими тревожными мыслями он вернулся в палатку. Тара уже проснулась. Она встретила его милой улыбкой, значит, она все‑таки спала и не почувствовала его ласк или решила, что это сон.

— Умираю с голоду, — объявила Тара. — В сумке‑холодильнике есть яйца и бекон. Кроме того, в Эбингдоне я купила бутылочку сиропа. Как ты относишься к тосту по‑французски и жареному бекону?

Он заставил себя улыбнуться:

— Кто же откажется от бекона и тоста по‑французски?

— Пока я достаю продукты, зажги, пожалуйста, плитку, — сказала она.

Проходя мимо него, Тара задела его плечом, и его снова накрыла волна желания. Притворяться дальше было просто невыносимо.

Должно быть, все дело в том, что они вынуждены круглыми сутками быть вместе. Дома он мог бы удалиться в свою квартиру, позволить себе мечтать о ней и время от времени удовлетворять и телесные потребности — Таре вовсе не обязательно знать о его чувствах и порывах.

Но сейчас бежать ему некуда и некуда перенаправить свое желание без того, чтобы Тара не поняла, что происходит.

Оуэн вышел из палатки и разжег плитку. Тара принесла из внедорожника сумку‑холодильник, которую они приобрели в торговом центре.

— Решила принести всю сумку, чтобы не ходить туда‑сюда, — объяснила она, усаживаясь рядом. — Кстати, и лед не растаял. Наверное, ночью было холодно. Это хорошо — наши припасы не испортятся еще день‑другой.

— Хорошо, — повторил он главным образом потому, что придумать более внятный ответ никак не удавалось.

— Жаль, что мы не купили радиоприемник, — продолжала Тара, взбивая яйца ложкой. — Хочется узнать, что о нас говорят в новостях.

— Наверное, лучше чего‑то не знать, — буркнул в ответ Оуэн. — Не сомневаюсь, Куинн поделится с нами информацией.

— Что‑то не очень он нас информирует, — задумчиво ответила Тара.

— Вчера он позвонил именно тогда, когда обещал.

— И ничего нам не сообщил!

— Может быть, рассказывать пока нечего, — предположил он.

— Про нас должны рассказать в новостях, по крайней мере в Кентукки. Семья Роберта в Лексингтоне имеет большое влияние.

— Не сомневаюсь, о его гибели рассказали в новостях.

— Значит, по всему Кентукки расклеены наши фото. Может быть, их переслали и в Виргинию, если решили, что мы туда направляемся.

Она была права. Но их не так‑то легко узнать: Оуэн отрастил достаточно длинную бороду, почти не снимал шапочку и очки. Тара коротко подстриглась и покрасила волосы.

Они могли бы изменить имена, раздобыть документы, способные выдержать любую проверку. Но такие действия будут свидетельствовать о том, что они утратили всякую надежду на торжество правосудия.

— Может быть, нам стоило сдаться тому полицейскому из Виргинии, с которым я столкнулся в зоне отдыха, — сказал он.

— Из Виргинии нас просто пошлют назад, в управление шерифа округа Бэгли, и мы окажемся в том месте, с которого все началось. — Тара потерла глаза, размазывая остатки туши.

Он машинально провел пальцем под ее глазом, стирая черный след. Их обоих тут же обдало жаром. Она затрепетала от его прикосновения; глаза потемнели — он безошибочно читал в них желание. Он и раньше замечал у нее такую реакцию, но никогда она не была такой сильной, такой очевидной.

И он все понял.

— Ты не спала!

— Да… — Она облизнула губы.

— Почему ты меня не остановила? Почему не разбудила?

Она отвернулась и закрыла глаза.

— Потому что я не хотела, чтобы ты останавливался.

Он снова прикоснулся к ней, приподнял пальцами ее подбородок, чтобы она смотрела на него. Глаза у нее широко раскрылись, и его снова поразила сила желания, которую он прочитал в ее взгляде.

— Тара…

Она отпрянула от него и покачала головой:

— Оуэн, нельзя. Ты знаешь, почему.

— Потому что ты боишься, что все пойдет не так, и ты меня потеряешь.

— Оуэн, я не могу тебя потерять.

— Знаешь, о чем я думал сегодня утром?

Она молчала.

— Я думал вот о чем. Если между нами ничего не изменится, мне придется уехать из Кентукки. Поехать в Техас, Калифорнию, не знаю куда, может, в Айдахо. В любое место, лишь бы там не было тебя, чтобы можно было вытеснить тебя из своей души раз и навсегда. Тара, я больше не могу жить в подвешенном состоянии. Может быть, тебя и устраивает, что наши отношения остаются невинными и платоническими, как в шестом классе. Но меня — нет.

Она в ужасе смотрела на него:

— Ты шутишь?!

— Нет, не шучу. Извини. Я знаю, что ты хочешь, чтобы все оставалось как раньше, но люди меняются. Обстоятельства меняются. Я люблю тебя. Люблю отчаянно. Как только один человек может любить другого.

— Я тоже тебя люблю.

— Тогда тебе придется меня отпустить.

Она пылко покачала головой:

— Нет! — Она обхватила его лицо ладонями: — Я не хочу тебя отпускать! Не могу. Ты — все, что у меня есть.

Он обхватил ее ладони своими и осторожно отвел их от своего лица.

— Тара, я больше не могу быть твоей страховочной сеткой. Не могу и не хочу. Ты не можешь дать нам шанс, значит, нам обоим нужно жить своей жизнью.

Ее глаза наполнились слезами, но она смахнула их.

— Ты обещал, что никогда не подведешь меня!

— Да, обещал. — Он слегка сжал ее руки, а потом отпустил. — Просто я не верю, что существующее положение нас обоих устраивает.

Гнев полыхнул в ее глазах.

— Ты что, предъявляешь мне ультиматум? Спи со мной, или я больше не буду твоим другом?

— Тара, так нечестно! Ты знаешь, что я говорю совершенно о другом. — Оуэн отвернулся. И у него гнев понемногу преодолевал боль.

— Это единственное, чего у нас не было, как ты не понимаешь? — Она схватила его за руку, снова разворачивая к себе лицом. — Все остальное у нас есть. Дружба. Понимание. Верность.

— У нас нет семьи. Общих детей. Мы не станем одним целым и не состаримся вместе. Если ты думаешь, что сможешь найти мужчину или я — женщину, которая смирится с тем, что нас объединяет, ты ошибаешься.

— Роберт готов был с этим мириться.

— Тара, Роберт уже пробовал вытеснить меня из вашей жизни.

Она ошеломленно посмотрела на него:

— Ничего подобного!

— Разумеется, не при тебе.

— Почему ты мне ничего не сказал?

— Не хотел вставать между вами.

— Если бы я знала, я бы ему не позволила! — пылко воскликнула она. — Роберт прекрасно знал, кто ты для меня. Я ясно дала ему это понять с самого начала. Одна из причин, по которой мне казалось, что мы с ним уживемся, заключалась в том, что он так хорошо отнесся к твоему присутствию в моей жизни.