Елена Арсеньева - Прекрасна и очень опасна

Ярослав завел мотор, включил обогреватель. При этом он покосился в зеркало и обнаружил, что и Лида украдкой глянула на него, но тотчас отвела глаза. Наверняка тоже вспомнила забавный диалог, который у них состоялся перед тем, как Ярослав отправился в «Красную волчицу» на очередную разведку (самой-то Лиде туда дороги не было, Майя живо бы ее приметила и потом уж смогла бы как-нибудь сопоставить причины и следствия некоторых событий!).

– А почему вы не выключаете мотор? – спросила Лида, когда Ярослав уже открывал свою дверцу, готовясь выбраться на улицу.

– Так вам холодно же будет, – не без удивления ответил он.

– Ничего, выключите, – потребовала Лида.

– Да вы же замерзнете!

– Выключите, пожалуйста, – негромко, но настойчиво сказала она, опуская глаза, и до Ярослава вдруг дошло, почему она на этом настаивает.

– Вы что, серьезно?.. – начал было он, но тотчас осекся под ее пристальным взглядом.

– А почему бы и нет? – сказала Лида спокойно. – Я достаточно прочитала в своей жизни детективных романов, чтобы понимать: поскольку я вас регулярно шантажирую и вынуждаю, так сказать, плясать под свою дудку (тут Ярослав вновь невольно вспомнил своего приятеля буни), вы должны, вы просто обязаны хотеть избавиться от меня. И предпринимать для этого какие-нибудь попытки. Сейчас зима, трагические случаи с автомобилистами не редкость: засиделся человек в машине со включенным двигателей, задремал, ну и…

– О-ох! – тяжело вздохнул Ярослав. – Ну зачем мне такие сложности? Разве вы не понимаете, что я запросто мог кокнуть вас когда угодно – если уж взбрела бы мне такая блажь в голову?

– Почему сложности? – дернула она плечом. – Как раз все очень просто. Я тут потихоньку задыхаюсь, отключаюсь, вы везете меня за город, выкидываете куда-нибудь в сугроб, я там замерзаю. Никаких хлопот с окровавленным трупом, которые бы вас ждали, вздумай вы меня пристрелить в собственной квартире…

Ярослав только головой покачал, глядя на нее.

– Я же не полный дурак, – с усилием усмехнулся он, чувствуя щемящую жалость к этой ожесточенной девочке с косичкой и бесконечную тоску от того, что может обсуждать с нею только одну тему: запланированное ею убийство. Такие рамки их отношений установила она сама, и любая, даже самая осторожная попытка Ярослава нащупать обходную тропу, придать их беседам другое направление или хотя бы тональность вызывала у нее такую реакцию отторжения, что он решил подождать. Разговаривать с ней можно было только с той же холодновато-насмешливой интонацией, с какой говорила она сама. Теперь-то Ярослав малость привык к этой манере, а сначала приходилось напрягаться. – Я тоже кое-что успел прочитать в жизни, к тому же у меня опыта в этих делах побольше, чем у вас. Успешно задыхаются в автомобилях только те, кто делает отвод выхлопной трубы в кабину для ее скорейшего подогрева. Чтобы просто так угореть, нужно как минимум ночь в машине проспать, да не на улице, а в закрытом гараже. Да и вообще, я не уверен, что в джипе это возможно в принципе. Все-таки «импортные» люди заботятся о безопасности покруче, чем наши. Понятно? Так что шансов угореть здесь у вас нет. Мне было бы проще свернуть вам шею где-нибудь на лестнице. Скажем, подстеречь в вашем подъезде, зажать локтем, чуть надавить, чуть повернуть, а потом спихнуть вас вниз по ступенькам. Полное впечатление, что вы оступились и сами сверзились с лестницы, сломав в падении шею. Выглядело бы это очень правдоподобно и ни в коем случае не наводило бы на мысль о непредумышленном убийстве. Но какой смысл мне это делать, если вы как следует позаботились о том, чтобы я в случае какого-то несчастья с вами был немедленно прищучен милицией? Логика требует, чтобы я, наоборот, всячески пекся о вашей безопасности! Мало ли что, вдруг вы элементарно угодите на улице под автомобиль, ведомый каким-нибудь пьяницей, а обвинят в этом меня? Так что не беспокойтесь и не подвергайте себя риску простудиться в настывшем автомобиле. А если станет душновато, отключите печку – вот здесь – или поверните ключик в стояке вот сюда. – Он показал, как выключать мотор. – Одна к вам слезная просьба: не вздумайте тренироваться в управлении автомобилем, хорошо? Иначе… иначе мы оба станем жертвой несчастного случая. Уговорил?

– Уговорил, – кивнула Лида, подумав, и осталась сидеть в теплом автомобиле.

Между прочим, джип до сих пор не успел промерзнуть. То есть они прошли первый этап намеченной на сегодня гонки без задержек.

Отлично! Можно приступать ко второму этапу.

Лида нарочно пришла в скверик перед зданием облсуда на пять минут раньше, но чуть только ее электронные часы слабо пискнули, отмечая половину второго, как сзади послышался знакомый голос:

– Привет, ну что, пошли?

В ту же минуту ее подхватили под руку и повлекли к двери суда.

– Имей в виду, если что, ты – молодая начинающая писательница, которая хочет попробовать свои силы в детективе, а я тебя обучаю тонкостям ремесла, – предупредила Алена, стремительно летя по коридору.

Лида, влачась в кильватере ее аромата – раньше, в Париже, Алена пользовалась духами «Барбари викенд», теперь это был сладковатый, волнующий «Миракль», – только кивнула. В конце концов, она и правда в какой-то степени писательница. Сценарии для «Деревеньки» она ведь все-таки пишет !

Кларочка оказалась пухленькой блондинкой лет шестидесяти, хорошенькой, как сдобная булочка с изюмом. Роль изюминок играли ее темные живые глазки. Голосок у нее был юный и нежный, манеры ласковые и обходительные. Так и хотелось сказать – «манерочки». Описывая Кларочку, просто невозможно было удержаться от ласкательно-уменьшительных суффиксов! Приветливо чирикая что-то насчет комиссии, которая совершенно не дает работать, она усадила посетительниц за свободный стол, выдала Лиде несколько листков, соединенных скрепкой, Алене – толстенную папку с надписью: «I, 2002 год», – а потом принялась истово наводить порядок в одном из трех огромных шкафов, загромоздивших канцелярию.

Лида посмотрела на свои листки.

Копия , – было начертано в левом верхнем углу. По делу 2-83 , – значилось в правом.

20 июня 1999 года», – прочла она посередине листка – и испугалась до дрожи.

Зачем она все это затеяла? А вдруг сейчас узнает про своего брата что-то такое… такое ужасное…

Заломило в висках, стало трудно дышать. Нет у нее сил читать все это! Давит на сердце предчувствие: не надо, не надо, то, что тебе станет известно, причинит тебе еще большее горе!

Отложила приговор.

– А что это у тебя? – спросила она у Алены.

– Да приговоры за первый квартал этого года, – рассеянно отозвалась писательница, которая мгновенно углубилась в работу и уже что-то со страшной скоростью строчила в большой толстой тетради. Почерк у нее был настолько неразборчивый, ну просто крючки какие-то, что Лида даже испугалась: а вдруг Алена потом не сможет прочитать то, что сама же написала?!