Тиджан - Мой дорогой Коул

– Не слишком много информации?

– О нет, нормально. – Я улыбалась, как дура, и знала, что Сиа ведет себя так же. Тэффи тыкалась мне в плечо, а когда я отвернулась, принялась нюхать мою ладонь. – Мне нужно идти. Есть тут одна кобылка, которая просит покушать. И начинает с голодухи посматривать на мой телефон.

– Ладно. Слушай, гм… пока ты не пошла, я должна тебе кое-что сказать.

У меня сжалось сердце.

– Что?

– Я его вчера видела.

Я сразу поняла кого . Во рту пересохло.

– Он похудел. – Она поперхнулась и откашлялась, прочищая горло. – Он здесь нечасто появляется. Я имею в виду, что вообще его не вижу, а говорю со слов Доны.

У меня бухнуло сердце. Мне всегда словно не хватало воздуха, когда речь заходила о Коуле.

– Она сказала, что он уезжал, но сейчас вернулся. Мы его видели в вестибюле вчера вечером. Джейк и я уезжали с Дорис и Уильямом. Вот с кем нам пришлось тусоваться – с нашими соседями, хиппи на пенсии. Вынуждена добавить – потрясными и веселыми. Ах да, Дерек собирается пригласить Дону на свидание. На прошлой неделе у нас был еще один ужин, и она извинилась передо мной за какую-то штуку с телефоном. Я понятия не имела, о чем она говорит, но она весь вечер расспрашивала про Дерека, поэтому я думаю, что он уже пригласил ее на свидание. Полагаю, она раздумывает. Во всяком случае, надеюсь. Кажется, она уже не так одержима Джейком, так что это плюс.

– Сиа!

– Что?

– Коул.

– Прости. Понимаешь, я нервничаю, когда говорю о нем. Но ладно. Да. Мы его видели. Дорис с Уильямом после этого сходили с ума. Думаю, Уильям обкурился прямо перед нашим отъездом. Он очень испугался, что Коул выгонит его из-за нашего принципа «никаких наркотиков»… какая ирония, правда? Владелец здания – босс мафии и проводит политику «никаких наркотиков»…

– Сиа!

– Ладно. Да. Поняла. Э… он спрашивал о тебе.

Я обмерла.

– И ты сказала…

– Я не знала, что сказать, просто лепетала что-то. Вот. Никогда так не теряюсь, только когда дело касается тебя и его. Эддисон, почему ты уехала?

Меня одновременно бросило и в жар, и в холод.

– Потому что он убил Лайама.

– Да, но… – Голос у нее стал едва слышным. – Просто это неправильно. Я не думаю, что он до такой степени повредился в уме, чтобы или самому это сделать, или приказать кому-то. Понимаешь?

Что происходит?

– И поэтому вы, ребята, перестали говорить о переезде? Не верите, что он сделал это? – Тэффи продолжала тыкаться в плечо и руки. – Коул сказал, что сделал. – О господи. У меня перехватило дух. Я только что произнесла вслух его имя. Я так давно этого не делала…

… так давно.

– Я знаю. – Сиа говорила тихо-тихо, словно уменьшилась в размерах. – Знаю, но… что, если он солгал, Эддисон? Ты не думала…

Мне не хотелось об этом думать. Я ощутила, как у меня сжимается горло.

– Мне… э-э, мне нужно идти, – перебила я ее.

Я уже собралась прервать вызов.

– Он спрашивал, счастлива ли ты.

Я замерла. Палец завис над кнопкой. Я не могла дышать. Легкие горели огнем, я вцепилась в телефон, как в спасательный круг.

– Что ты ответила?

Она выпалила:

– Я сказала, что счастлива. Он вроде бы обрадовался, услышав это. Вот так. Ладно, иди. Извини, если я ему не то сказала.

– Нет-нет. – Я затрясла головой. Не знала, что сказать.

Он спрашивал обо мне.

Он узнал, что мне «лучше».

Он обрадовался, услышав это.

Я не могла… не могла собраться с мыслями, поэтому выдавила:

– Мне нужно идти.

Прежде чем она ответила, я отключилась. Положила телефон в карман и просто стояла, а внутри все дрожало, тряслось и кипело. Там поднялся настоящий ураган, и я могла только стоять и смотреть на… Сосредоточившись, я постаралась понять, на чем остановился взгляд. На соломинке на полу. Одинокая грустная соломинка. Я чувствовала себя такой же.

Я скучала по нему. Поняв, что вот сейчас хлынут слезы, я быстро захлопала ресницами и вытерла глаза рукой. Больше плакать нельзя. Никогда. Не сейчас.

Мне нужно было забыть про него. Он сказал, что убил Лайама. Я не должна поддаваться эмоциям. Я даже думать о нем не должна. Он для меня все равно что умер, твердила я себе, поворачиваясь к Тэффи, и знала, что никогда с этим не справлюсь. Стараться буду, но Коул навсегда останется частицей меня, как бы это ни было предосудительно.

Через час возле стойла остановился Кирк. Я уже вся вспотела, покрылась грязью и соломой. Взявшись за открытую дверцу, он заглянул внутрь.

– Не думал, что у нее в стойле такая грязища. Джон, наверное, не вычищал навоз во вторник, хотя должен был.

– Нет. – Остановившись, я вытерла лоб рукавом. – Я потратила время с Тэффи, прежде чем начать. Все нормально.

– Еще нет. – Он хмурится, оглядывая углы. – Наверное, здесь придется помыть. – Он махнул рукой. – Иди. Я сам закончу. Тэффи может переночевать в другом стойле.

– Уверен?

– Конечно. Кроме того, у тебя гость.

– Вот как?

Не было ни предупреждения, ни машины на парковке снаружи, ни огромных охранников у входа – ничего не было, но сердце сжалось у меня в груди. Не нужно было спрашивать, кто это. Едва сделав шаг от стойла Тэффи, я уже знала. Сердцу стало тесно в груди. Я шла через конюшню, и моя уверенность крепла. Поднявшись по бетонным ступенькам от ворот конюшни, я почувствовала его. Он стоял и ждал меня, сунув руки в карманы и глядя куда-то в сторону.

Я впилась в него взглядом. В ушах звенело. Я не обращала внимания.

Сиа была права. Коул похудел, а заметив мешки у него под глазами, я почувствовала жалость, но выглядел он прекрасно. Отчасти меня это разозлило, отчасти обрадовало. Мне хотелось броситься к нему, оказаться в его объятиях, но я этого не сделала. Просто стояла и пускала слюни. Его темные волосы выглядели так, словно их недавно коротко подстригли, под ежика. На нем была облегающая рубашка, выпущенная поверх джинсов. Он выглядел поджарым, опасным и загадочным, в общем, очень эффектно.

Затем, будто почувствовав меня, как я почувствовала его, он повернул голову. Его глаза. О боже. Я едва не задохнулась. Как мне не хватало этих темных глаз и этих длинных ресниц.

По его лицу пробежала тень, и он спросил:

– Мне можно здесь появляться? – Голос его прозвучал низко и хрипло.

Сердце мое упало – я услышала в его голосе боль.

– Что ты имеешь в виду?

– Мне можно здесь находиться? Все в порядке? Если нет… – Он заколебался, опустил голову, поморщился. – Если не хочешь меня видеть, я могу уехать.

Я хотела его видеть. Хотела . Я сказала только:

– Все нормально.

Он кивнул на аллею возле конюшни:

– Пойдем туда?

Конюшня стояла возле стены, окружавшей территорию ярмарки, и сейчас аллея была пуста, если не считать двух лошадок, за которыми ухаживали на свежем воздухе. Хозяева привязали их к стене и расчесывали им гривы, но до них было слишком далеко. Они нас не слышали и не смотрели в нашу сторону.