Ольга Коротаева - Одержимая: расплата за любовь [СИ]

— Свет…

Этот мужчина — единственный свет в её личном аду. Тот, что приносит радость, тот, что согревает сердце, тот, что даёт надежду, что она достойна жить и радоваться жизни. Даже то, что он оттолкнул её сегодня, казалось сейчас лишь недопониманием. Если она одержима демонами, то он, наверное, ангел, раз прогоняет их одним прикосновением… Сати нахмурилась: но почему тогда он живёт с Аббадоном? Иви намекала, что карлик тоже демон… Собственно, это и неудивительно, с такой-то внешностью.

— Ты так на меня смотришь, — тепло улыбнулся Лука, — словно я единственный человек на земле.

Сати схватила его руку, прижала к груди и жарко проговорила:

— Для меня это правда! Ты единственный. Я очень сильно тебя люблю…

— Сати! — Лука печально покачал головой. — Это ненастоящая любовь. Ты лишь благодарна мне…

— Какая разница? — прервала она. — Настоящая или нет? И как ты это определяешь? Есть какой-то специальный измеритель эмоций? Ты мой свет! И это для меня всё, понимаешь? Всё!

Она обхватила его ладонь двумя руками, провела ей по своей груди, шее, щеке и, прижав к губам, поцеловала тыльную сторону. Глаза Луки приняли цвет тёмного золота, дыхание стало прерывистым. Сати шагнула к нему и, прижавшись всем телом, прошептала:

— Я же твоя любимая женщина… Так люби меня!

Лука, не отрываясь, смотрел ей в глаза, кадык на его шее дёрнулся, ладонь сжала её холодные пальчики. Вдруг он подхватил Сати на руки и, стремительно шагая, понёс к дому. Она зажмурилась и, прижавшись щекой к его груди, слушала сильный размеренный, словно колокол, стук сердца. Хлопнула входная дверь, Лука пробежался по ступенькам вверх и, ни капли не запыхавшись, двинулся ко второй лестнице, которая вела на крышу. Аббадон как-то говорил, что туда ходить нельзя, но сейчас её несли, так что запрет не нарушен.

Солнце вновь ослепило её, Лука опустил руки, и Сати ступила на пол. Не отрывая ладоней от его груди, задрожала всем телом, не зная, как себя вести с мужчиной. Вот бы демоны не просто использовали её тело, а делились своим опытом, тогда бы она не ощущала себя сейчас такой беспомощной. Неловко погладила его, попыталась расстегнуть пуговицы, но Лука схватил её руки за запястья, Сати посмотрела на него снизу вверх и невольно вздрогнула от странного, ещё незнакомого ей, выражения на лице.

— Не спеши, — тихо проговорил он. — Сначала ответь, как сильно ты этого хочешь.

— Никогда ничего не хотела сильнее, — прошептала Сати, ощущая, как щекам становится жарко. — Помнишь, как мы проснулись в одной постели? Я не перестаю жалеть, что сбежала тогда, что испугалась… В тот миг твой свет был только для меня, но с каждым часом он рассеивается, и я боюсь, что твоё наваждение закончится быстрее, чем я успею получить хоть что-то…

— Получить? — сурово спросил Лука и жёстко усмехнулся: — Ты ничего не получишь, только отдашь то единственное…

— Что у меня есть? — не выдержав, вскрикнула она и пытливо посмотрела на него: — А что, если у меня нет ничего? Что если Наама давно отдала это кому-то, и я даже не знаю, кто это был, человек или…

Она прикусила язычок и опустила лицо, Лука сильнее сжал её запястья:

— Договаривай.

— Или демон, — прошептала Сати. Не услышав ничего, кроме тяжёлого дыхания, собралась с силами и вскинула голову. — Кто ты? — Лука молча сверлил её пристальным взглядом, и Сати протянула руки к его лицу: — Ты ангел?

Лука снова дёрнул её за запястья, заставляя держать руки подальше от него. Лицо его побелело, губы сжались в тонкую линию, глаза приобрели бронзовый оттенок.

— Нет, — прошипел он сквозь зубы. И, холодно усмехнувшись, добавил: — Я далеко не ангел, Сати! И я тебе это докажу.

Притянув её к себе за запястья, накрыл рот властным поцелуем, раздвинул губы, проник настойчивым языком. Сати привстала на носочки и потянулась всем телом, чтобы слиться воедино, раствориться в свете, потеряться в нём. Ощутив его горячую ладонь на затылке, почувствовала резкую боль и, повинуясь, откинула голову. Лука, зарываясь в её волосы, схватился за них и, сжимая в руке, опустился жадными губами к нежной коже тонкой шеи. Оставляя болезненно-сладкие поцелуи, вновь вернулся к губам, нежно покусывая их, второй рукой взялся за ворот платья и одним движением сорвал одежду. Затрещала ткань, обрывки упали к ногам.

Ощущая, как погружается в туман порока, Сати застонала и, позволяя делать всё, что он захочет, подавалась навстречу ласкам, сжимала его мощные плечи, забираясь под рубашку, нетерпеливо царапала спину. Вспоминая тот день, когда слетело полотенце, и она увидела его мужское достоинство, подрагивала от растущего страха перед близостью. Если он в спокойном состоянии такой, то каким же огромным он будет от возбуждения?

Лука разодрал бюстгальтер и, приподняв Сати, накрыл ртом вершину груди, посасывая, сжал в зубах горошину соска.

— Больно, — вздрогнула Сати.

Лука оторвался от её груди и, взглянув в глаза, прохрипел:

— Я знаю. Будет ещё больнее.

Положил её на мягкую щекочущую кожу траву, но Сати было всё равно, откуда на крыше оказалась трава, она задрожала всем телом и попыталась вырваться из рук Луки:

— Не надо больнее…

Не обращая внимания на сопротивление, Лука стянул с неё трусики и, расстегнув ширинку, прижал своим телом к крыше. С силой разведя её ноги, направил набухшее естество к нежным складочкам, потёрся, проникая в лоно, Сати попыталась отползти, но Лука обхватил её за плечи и прижал к груди.

— Никак без боли, — хрипло проговорил он. — Ты девственница, хоть и утверждаешь обратное. Я это вижу, я многое вижу, но я не ангел, Сати.

Он опустил лицо и впился в неё жадным поцелуем, проникая языком, пил дыхание, сминал губы, доставляя наслаждение на грани боли, слегка двигал головкой члена, задевая бусинку клитора, каждый раз заставляя Сати стонать и подрагивать под ним. Ощущая, как тает в его руках, как подаётся его настойчивым движениям, окунается в пучину страсти, проваливается в пропасть порока, сама не заметила, как начала размеренно двигать бёдрами, тереться о его эрегированную плоть так, что та всё чаще задевала чувствительную точку. Постанывая, бесстыдно опустила руки на его упругие ягодицы, ощущая каждый рывок мужчины, страшась и желая, чтобы он двигался дальше, глубже, сильнее.

Лука продолжал терзать её губы, сплетаясь языками, посасывать, пить её поцелуи так, что у Сати сбилось дыхание, кровь, казалось, начала кипеть, кожа стала чувствительней, и на каждое его движение тело отзывалось сладкой дрожью. Лоно запульсировало жаром, по складочкам что-то потекло, а каменная плоть, проникающая всё глубже, причиняла тянущую боль внизу живота.

Лука осторожно приподнялся и, не отрывая затуманенного страстью взгляда от глаз Сати, вдруг резко навалился на неё, Сати вскрикнула от боли, пронзившей её лоно словно молнией и попыталась оттолкнуть его, но Лука притянул её к себе за шею и, властно накрыв ртом губы, проник языком. Ощутив, как он погладил пальцами лобок, скользнул ниже и, найдя бусину клитора, принялся ритмично поглаживать чувствительную точку, Сати застонала.