Ольга Коротаева - Одержимая: расплата за любовь [СИ]

— Не отчаивайся, это лишь один шаг назад…

Иви простонала:

— И как ему удалось добраться до записи раньше меня? — Зло прорычала: — И где носит Керта?! — Подпрыгнула на месте и, воодушевлённая, развернулась к карлику: — Я же говорила, что не нужно Дэна убивать! Верну его, зомби сможет говорить ещё несколько дней…

— А смысл? — хмыкнул Аббадон. — Уверен, к утру от армии Атерута останутся единицы, и этот трус не высунет нос из ада до тех пор, пока не придумает что-то новое. Так что действуем по первоначальному плану. Я улучу момент и поговорю с Сати.

Сати ощутила тепло: даже не открывая глаз, она знала, что это Лука. Его свет грел её сердце, успокаивал душу, приносил благодать и счастье, которого она никогда прежде не испытывала. Прижалась к широкой груди и тихонечко вздохнула:

— Это ты. — Он осторожно положил её на что-то мягкое и прохладное, но Сати схватила его руку: — Не уходи! Пожалуйста, не оставляй меня.

С трудом разлепила веки и тут же сощурилась от яркого света, окутывающего фигуру Луки. Неужели, он стал светить ещё ярче? Или это её любовь делает его настолько сияющим в её глазах?

— Мне нужно идти.

Его сухой голос царапал нервы, губы Сати задрожали.

— Пожалуйста… — Приподнялась на колени и порывисто обняла его за талию. Прижалась щекой к животу и прошептала: — Ты мне нужен. Ты мне так нужен сейчас!

После тяжёлой минуты молчания Лука вздохнул и, освободившись от кольца объятий, присел рядом. Внимательно посмотрел в глаза и строго спросил:

— Зачем я тебе нужен?

Глаза Сати наполнились слезами, крупные капли одна за другой покатились по щекам, падали на чёрную ткань комбинезона. Лука поджал губы, по щекам затанцевали желваки, но Сати так и не смогла выдавить ни слова.

— Я знаю про твоего отчима, — вдруг проговорил Лука и уточнил: — Ты об этом хотела поговорить?

Сати зарыдала, прижимая к груди его руку. Ощутив, как Лука притянул её к себе, благодарно обвила его шею и постаралась успокоиться. Как и Аббадон, он не проявил ни капли жалости или сочувствия к её утрате, но если карлик пытался отвлечь её какими-то сказками, то Лука просто ждал, когда боль выльется, и она сможет говорить. Сати отстранилась и, вытерев щёки, постаралась улыбнуться:

— Ты, наверное, думаешь, какая я глупая. Брат постоянно издевался надо мной, а отец… отчим, был холоден и строг, при этом позволяя всё своему биологическому сыну. — Она вновь ощутила комок в горле, но упрямо помотала головой и продолжила: — Но я считала их своей семьёй! Другой у меня не было. Уверена, Вистан любил меня… по-своему. Да и Дэн… наверное. — Она подняла глаза на спокойное лицо Луки и выпалила: — Никогда бы не подумала, что их смерть причинит мне столько боли! Я ведь… даже не злюсь на них. Более того, мне стыдно, что так и не смогла показать им свою любовь… а теперь… поздно. Это глупо, да?

Губы Луки изломились в странной усмешке, он снова притянул её к себе, и Сати порывисто прижалась мокрой щекой к его груди. Слушая биение его сердца, ощущая на затылке тёплую ладонь, наслаждаясь мягким массажем затылка, она чувствовала, как боль потихоньку растворяется, словно тени под полуденным солнцем. И, как и тени, она никуда не исчезла, но стала меньше и как будто плотнее, так, что её стало проще воспринимать.

— Нет, — прошептал Лука, и Сати вздрогнула от неожиданности. — Это не глупо. Ты такая, Сати, и если бы этого не было, то ты бы не смогла так долго выдерживать… то, что тебе пришлось. Твой дух силён настолько же, насколько слабо тело… и сердце. Я восхищаюсь твоей стойкостью и способностью сохранять сердце чистым. Покорён удивительным талантом оставаться открытой несмотря на всю боль.

Сати едва не задохнулась от острого чувства благодарности и любви к этому человеку. Не зная, как выразить это словами, она порывисто прижалась губами к его рту. Вспоминая, как он её целовал, пыталась если не повторить движения, то хотя бы попытаться. Лука провёл горячей ладонью по её оголённой спине и, не останавливаясь на кромке ткани, скользнул под комбинезон. Сминая ягодицу, прижал Сати к себе так, что она ощутила бедром восставшую плоть. Задрожав от страха перед новой болью, едва заставила себя не оттолкнуть возбуждённого мужчину.

Лука, словно ощутив её страх, слегка отстранился, но не выпустил из объятий. Мягко надавил на плечо, побуждая Сати лечь и, склонившись над ней, вновь завладел её губами, раздвинул их, проник внутрь языком. Сати с замирающим сердцем смотрела на его прекрасное лицо, сомкнутые веки, шелковистые волосы. Когда они занимались сексом в первый раз, его лицо было немного мрачным, движения напористыми, поведение неумолимо-бескомпромиссным. Словно он наказывал её за что-то… Но сейчас он вёл себя совершенно иначе.

Нежно массируя её затылок, Лука целовал её настолько мягко и осторожно, словно боялся повредить что-то хрупкое. Он проводил по её телу так трепетно, словно она была соткана из паутины. Держась над Сати навесу, не прижимал её к мягкой травянистой кровати. Стоило ей лишь слегка вздрогнуть, когда его прикосновения были хоть немного болезненны, как Лука тут же отводил руку. Касания его были легки, словно пёрышко, ласки нежны, как воздушный крем. Возникло чувство, что это происходит не с ней. Ещё никто и никогда не прислушивался к Сати, не пытался понять, что ей нравится, а что нет… А понимая, что не нравится, больше этого не повторять.

Лука провёл пальцами по шее и, очерчивая линию ключицы, освободил Сати от лямки комбинезона. Тяжёлая ткань соскользнула к талии, открыв его взору нежные полукружия груди. Осторожно обвёл кончиком пальца темнеющий засос и прошептал:

— Извини за это. Сотня лет воздержания не пошла мне на пользу… Я был очень груб?

Не в силах говорить, Сати просто кивнула. Дыхание её стало прерывистым, щёки разгорелись, захотелось утонуть в деликатной нежности, которой окутал её Лука. Сгорая от стыда, она зажмурилась и потянула его за шею так, чтобы Лука уткнулся лицом в её грудь. Он послушно склонился и обхватил мягкими губами ореол соска, дразня игривым языком набухшую бусинку. Сати застонала и выгнулась в спине, намекая, чтобы он не оставил без внимания и вторую грудь. Всё тело медленно наполняла мучительная сладость, и боль, оставшаяся от первого раза, лишь добавляла перчинки, пронзая промежность острыми молниями.

Лука ласково водил кончиками пальцев по её груди, словно вырисовывая таинственные знаки, подчиняя себе, покоряя волю и пробуждая тело. Сати стонала всё громче, стыд рассеивался в растущем желании обладать этим непостижимым мужчиной, снова ощутить его в себе, слиться в единое целое. Она приподнялась и, запустив пальцы в шелковистые волосы, заставила его запрокинуть голову, да попыталась поймать его губы, но Лука игриво отстранился и провёл острым язычком по бьющейся жилке на её шее, да слегка прикусил мочку уха. Наслаждаясь лаской, Сати задрожала от нетерпения. Внутри тела разгорался огонь, сердце готово было разорваться от захлестнувшего чувства.