Алла Полянская - Ничего не возьму с собой

У него была престижная работа ведущего менеджера в фирме с иностранным инвестированием, но больших денег не было. Отправив матери необходимую сумму и оставив себе деньги, необходимые для обслуживания машины и на бензин, он все отдавал Вишенке. Он даже обед всегда брал из дома — Вишенка хорошо готовила, и ему нравилось среди дня открыть судочки и вдохнуть запах ее стряпни, своего домашнего уюта и невероятного счастья.

А потом вдруг оказалось, что денег у него нет совсем. И с работы его уволили. За неделю до развода его вызвал генеральный директор, белобрысый Курт, и сообщил, что ему лучше уволиться самому, прежде чем компания уволит его за неподобающее поведение — слухи о том, как он избивал жену, которая сбежала от него едва живая от пережитого ужаса, дошли и до руководства.

И снова никаких оправданий никто не захотел слушать.

Дальше неприятности посыпались одна за другой. Устроиться в другую аналогичную компанию он не мог: в его сфере все уже знали, что он домашний насильник и жестокий тиран. Затем некая девица позвонила его матери на работу и рассказала эту историю директору библиотеки. Коллеги матери ее во всем и обвинили — мол, воспитала негодяя. Мать увезли в больницу с сердечным приступом. Дело было совсем плохо.

Никита бросил свою опустевшую квартиру в столице и спешно выехал в Александровск. В тот же день к нему снова заявился адвокат — нашел его и в Александровске. Прошелся по квартире, презрительно хмыкнул, глядя на старенькую бабушкину мебель. И предложил Никите дать Вишенке развод и оставить ей все имущество, тогда травля прекратится. А иначе впереди еще и уголовное дело, если жена обратится в полицию с заявлением. А она обратится.

И Никита сдался.

Он сам себя презирал за малодушие, но ему вдруг стало все равно. И квартиры не жаль, и неважно, кто и что будет о нем думать, судачить, сплетничать. Все это отступило на какой-то даже не второй, а сто двадцатый план, когда он сидел в опустевшей маминой квартире, а мама была в больнице из-за него, болвана. Никита четко осознавал: если бы не его тупая уверенность, что правда всегда торжествует, мама была бы в порядке. А сейчас кто знает, что с ней будет, потому что денег на хорошее лечение не было.

Если бы он скорее сообразил, что происходит! Не метался по городу, пытаясь во что бы то ни стало найти Черри, а сел и здраво оценил ситуацию. Не задавался бесполезными вопросами: что она творит с ним, с ними, почему, за что и прочее, а вовремя обратился к адвокату.

Он за почти два года своего абсолютного счастья забыл, что бывают вещи, которые никак не совместимы ни с моралью, ни с совестью, ни с любовью. Вообще ни с чем человеческим. Просто подлость и жадность. И люди частенько руководствуются в своих действиях только подлостью и жадностью.

Но это же другие, считал он. А тут Вишенка, его Вишенка, сказочная принцесса. Габриэлла, его Черри, примерная жена, красавица и отличная хозяйка с большими грустными глазами олененка Бэмби, только что потерявшего маму. Его хрупкая фея с хрустальным смехом и тонким личиком в шапке кудрявых волос цвета красного дерева. Она не могла так с ним поступить, ее кто-то запутал, заставил…

Но в глубине души он уже знал правду.

Виктор терпеть не мог, когда к ним приезжала двоюродная племянница жены. Откровенно говоря, он и сестрицу Раисы не жаловал. Его раздражала эта избалованная капризная бабенка, когда-то выскочившая замуж за богатого мужика. Дочка Арина выросла под стать родителям — донельзя избалованная, наглая, уверенная, будто Земля вращается вокруг нее и ее желания имеют силу закона.

По счастью, родня редко навещала их. Обычно эти визиты были вызваны какой-то их собственной надобностью или их же претензиями к родственникам. То попросят приютить на недельку попугая и двух котов, пока благородное семейство отдыхает «на островах», а то предложат выкупить единственную фамильную реликвию — прабабушкино колье, бережно сохраненное во всех революциях и войнах. Просто так, не как ценное вложение, а как память. Это колье надевали на венчание Раисина мать, бабка и прабабка. И сама Раиса выходила в нем замуж за Виктора.

Драгоценные камни притягательно мерцали на ее молочно-белой коже, и у Виктора всю свадьбу билась только одна мысль: поскорее остаться с Раисой наедине, и чтобы на ней больше ничего не было, только это колье. У него и до сих пор, при одном взгляде на жену, возникали такие желания. А ведь они почти двадцать лет женаты!

В общем, никакой радости визиты конкретно этих родственников никому не доставляли. И когда Арина заявилась к ним вновь, Виктор решил, что ни за что не позволит задурить Раисе голову. Как в прошлый раз, с котами.

Они тогда дней десять всей семьей пытались не допустить смертоубийства здоровенного шумного попугая двумя не менее крупными котами. А попугай в минуты душевной смуты поливал своих потенциальных убийц отборными ругательствами. Иногда это случалось ночью. Один раз, когда к сыновьям-школьникам пришли в гости приятели. В итоге Виктор поймал себя на том, что очень хочет отворить клетку, и пусть проклятые коты делают свое черное дело, и черт с ним, с этим гадским попугаем.

С тех пор отказывать родственникам в их просьбах или претензиях стало для него своеобразным спортом.

— Представляете, он просто переехал в ваш город! И до сих пор живет отлично, — Арина возмущенно фыркнула. — После всего этого, после таких изощренных издевательств. Живет припеваючи, ходит на работу. Снова нашел тепленькое местечко — директор магазина, не кто попало! Живет в квартире своей мамаши…

— А ты бы хотела его на урановые рудники отправить?

Попивая пиво, Виктор вполуха слушал излияния Арины. Послушать ее, так в городе поселился настоящий маньяк с бензопилой. Патологический садист и хитрый социопат в одном флаконе. И теперь истребление местных девственниц — лишь вопрос времени.

— Прежде чем смеяться, дядя Витя, вот, посмотрите сами! Во что он с ней делал!

Арина сунула ему под нос свой телефон, и Виктор полистал фотографии. Особо не впечатляло. На фотографиях была запечатлена мелкая, худосочная и практически лишенная сисек девка. К тому же с волосами какого-то странного, красно-коричневого цвета. Горестный взгляд широко распахнутых беззащитных глаз показался Виктору плохой актерской игрой. Ну да. Разнообразные синяки и ссадины. Но мало ли при каких обстоятельствах деваха их заполучила?

— Видите?! — продолжала гневаться Арина.

— И что? — Виктор отхлебнул пива и хитро прищурился. — Я тебе могу такие фотки показать. Охренеешь! Расчлененка, повешенные, жертвы катастроф. Хочешь?

— Витя! — Раиса укоризненно посмотрела на мужа.