Александра Миронова - Перекресток Старого профессора

Все собранные средства они намеревались отправить в приют для бездомных животных. А она, Анастасия, вызвалась им помогать. В их кругах сейчас было модно заниматься благотворительностью, а она как раз никак не могла подобрать направление по душе. Немного поразмыслив, графиня решила, что бездомные зверюшки это то, что нужно. Ну кто не любит миленьких маленьких кошечек и собачек? Только вот она совершенно забыла о том, что обещала дочери упаковать печенье в красивую коробку, чтобы придать более товарный вид.

– Я распоряжусь подать завтрак, – уведомила она дочь. Пока та будет завтракать, она успеет упаковать дурацкое печенье. Так и знала, что все пойдет не так! Стоило трубе прорваться.

– Не надо! – слишком поспешно возразила дочь и отвела глаза.

Анастасия с трудом подавила вздох – все ясно, против феодальных отношений она нынче тоже бастует. Отказывается от прислуги, все предпочитает делать сама, но умений еще не хватает. И сейчас вместо того, чтобы съесть распаренную овсянку с медом и орешками на завтрак, пойдет грызть хлеб с маслом – вершину кулинарных творений.

– Надо, – настояла мать. Вообще она старалась не вмешиваться в порывы детей, но если это грозило обернуться больным желудком, ее материнским долгом было этому помешать.

Дочь не осмелилась перечить и с грустным видом отправилась в столовую. Пока Луиза ела, графиня тихо приказала горничной красиво упаковать печенье. Сама сменила одежду – для торговли на вокзале решила одеться демократично – на последней неделе моды она купила комбинезон, облачающий тело в мягкую ткань одним движением молнии, и серебристые кроссовки. С удовольствием полюбовалась на себя в зеркале: многочисленные роды ничуть не испортили прекрасную фигуру балерины. Все те же стройные ноги, узкие бедра, сильные красивые руки словно лебяжьи крылья. Она решила оставить светлые волосы распущенными, для утра надела в уши скромные каратники, но обручальное кольцо с массивным бриллиантом снимать не стала. С ним она никогда не расставалась – подарок мужа.

Из кабинки Мона выпала пять минут спустя после самого головокружительного секса в своей жизни. Ощущения были абсолютно не похожи на все то, что она испытывала раньше, – опасность и страх быть застигнутыми в любой момент накаляли все до предела и ей даже показалось, что она слишком громко кричала. Судя по ошарашенному виду одной из продавщиц, что-то искавшей на полке рядом с примерочными кабинками, это было действительно так.

Женщина средних лет в ужасе смотрела прямо на нее, а Мона, поправляя встрепанную стрижку и окончательно стирая с лица красную помаду (Грегор упомянул вчера, что красные губы его заводят), схватила две первые попавшиеся вещи и потрясла ими перед носом обалдевшей продавщицы:

– Где тут у вас женские примерочные?

Растерявшаяся женщина махнула рукой, указывая на противоположный конец зала, и, забыв о том, что искала, развернулась и поспешила к охраннику. Мужчина, когда-то служивший в спецназе, получив травму, оказался выброшенным со службы. После долгих и мучительных поисков работы он наконец-то очутился в торговом центре. Работа не вдохновляла его, в отличие от недавно родившейся дочери. Поэтому местом он дорожил и относился к своим обязанностям с ответственностью.

– Витя, у нас там парочка сексом занималась, – с ужасом прошептала ему продавщица. Не оборачиваясь к ней, он молча кивнул. Казалось, охранник невозмутимо осматривает лежащий перед ним мраморный коридор – глаз цепляется за неоновые вывески, осточертевшие манекены, девушек, меняющих экспозицию в одной из витрин. Но впечатление было обманчивым, Витя прекрасно видел все, что происходило в магазине, и словно записывал каждое движение в блокнот в голове. Он четко, словно на докладе у командира, отрапортовал продавщице:

– Одна из девиц пошла в примерочную, прихватив с собой платья, которые ей абсолютно не подходят. Подружка после секса в кабинке отправилась к ней, парень сейчас уйдет. Думаю, что девицы смеха ради попытаются что-то украсть, – подытожил увиденное.

– Зачем им это? – искренне удивилась продавщица. – У таких наверняка все есть.

– Именно, – кивнул Витя, – именно потому, что у них все есть, они и попытаются украсть эти вещи. Забавы ради. Им действительно это кажется забавным.

Мона, быстро скользнув в примерочную, не глядя в зеркало скинула серебристый бомбер и быстрым движением прямо поверх шортов нацепила на себя одно из уродских платьев – она злилась сама на себя, чего ради так растерялась при виде тетки? Да такая только мечтать о горячем сексе может. Пусть завидует!

Девушка закусила губу, мысленно сделав отметку, что надо тренироваться в этом деле почаще, чтобы привыкнуть и не обращать внимание на всяких неудачниц. И хотя Грегор сказал, что в следующий раз хотел бы заняться этим в лифте и они даже успели обсудить парочку подходящих офисных зданий, Мона не была уверена, что к этому готова. Надо было осмыслить то, что произошло сегодня. Хотя в глубине души она уже знала – если Грегор начнет настаивать, она не сможет сказать ему нет. Парень – романтик, не обламывать же ему крылья, в самом деле! В ее жизни не так уж много прекрасного.

Грегор решительно не похож на всех ее предыдущих унылых бойфрендов. Те частенько нанюхивались и потом вообще ничего не могли. А этот не нюхает, только иногда выступает по виски. При этой мысли Мона улыбнулась – в кабинке он полил себя алкоголем и дал ей слизать его с тела. Это было кайфово, до сих пор кружилась голова от одного воспоминания. В дверь кабинки постучали.

– Мона, это я, открой! – давясь смехом, попросила Кейт.

Девушка распахнула дверь, и подруги, уставившись друг на друга, принялись хохотать как под кайфом. На Кейт был костюм, похожий на тот, который носила директриса их британской школы, – серый, в мелкую клеточку, юбка-карандаш ниже колен и приталенный пиджак, болтавшийся на тощей Кейт как на вешалке. Под низ она натянула атласную блузку нежно-голубого цвета и так смешно завязала бант, прикрывший отсутствие груди, что немедленно стала похожа на эту тетку, как ее там, из мультика про Карлсона.

– Ты как эта… ну, помнишь, нянька, Малыша гнобила все время? – попыталась вспомнить Мона.

– Фрекен Бок! – расплылась в улыбке Кейт.

– Точно, – Мона засмеялась, придерживая серое шерстяное платье, застегивающееся впереди на крупные пуговицы. Оно уже начало сползать с плеч и грозило оставить девушку практически голой.

– Дай я тебя сфоткаю, – зашлась в истерике Кейт, – ты в натуре как уборщица.

Она достала из сумочки последнюю модель дорогого телефона и, притянув подругу к себе, включила камеру. Тут же тщательно поправила прическу и запустила пятерню в волосы Моны, приводя их в относительный порядок.